Переживая прошлое (СИ) - Косачев Александр Викторович - Страница 2

Несмотря на то, что я женился по расчету, я очень скучал по Оле. Мне часто не хватало ее рук, поддержки, поцелуя перед сном и выпечки. Маме я не говорил, что у моей жены лучше получалось стряпать, по одной простой причине: я не мог ее так обидеть. Оле в этом деле не было равных. Как-то раз мы хулиганили и забросали всю кухню тестом с мукой. Затем, все белые, перешли к поцелуям и нечаянно сломали старенький стол. Секс обломился из-за того что мы больше часа хохотали и отмывали кухню.

Мы подъезжали к поселку, и я решил, что сам добьюсь материальных высот и исправлю нелепые моменты прошлого. Разумеется, я понимал, что без начального капитала не получится создать собственный бизнес, и потому решил для начала набрать определенную сумму, а уже потом ориентироваться на обстоятельства и разрабатывать план действий.

Мы приехали в полдень и оставили 450 километров позади. Нас встретил небольшой поселок городского типа, находящийся в пятнадцати километрах от города Копейска и двадцати пяти от Челябинска. Здесь жило всего две-три тысячи человек. Как и в любом другом населенном пункте, где мало людей, все друг друга знали, и, разумеется, сплетничали. Поселок был типовым, но не любил я его по другим причинам, которые упирались в весьма нерадостные воспоминания. Дом, в котором предстояло жить, был на двоих хозяев. И меня всегда удивляло именно расположение семей, живущих по нашей стороне: молодая семья, затем старики, затем снова молодая семья, затем снова старики, и так до конца улицы. Большой роли это не играло, но изредка я об этом думал и не находил причин данному обстоятельству. Воздух у нас был чистым и всегда свежим, по утрам гудели те немногочисленные трактора, что остались в наследие со времен СССР, и что-то где-то делали. Мне не довелось увидеть, что.

Поскольку это было захолустье, то и работы, как следствие, не было. Большинство взрослых ездили работать в город, а те немногочисленные, что оставались, либо пили водку и спирт, либо имели старческий возраст, который не позволял им ежедневно мотаться в город. Таким образом, мне оставалось лишь собирать цветные металлы, которые еще не были подобраны местными, потому что еще не ценились и, как таковые, не собирались. Поэтому я имел возможность набрать приличное количество и сдать на кругленькую сумму в будущем. Конечно, работать я не мог, да и негде было, поэтому оставалось много времени на книги, размышления и цветной металл. В частности, медь, потому что алюминий был легким, малостоящим, и его было просто бессмысленно собирать, так как нужно было придумать место для его хранения. Медь я собирал по возможности во дворе. Прошлый хозяин еще не успел забрать все свое имущество и поэтому я мог что-то умыкнуть. Довольно интересно было копаться в барахле и что-то искать, находить для себя то, что в прошлой жизни осталось незамеченным.

До того, как пойти в школу, у меня было две недели. За это время я определил для себя маяки, и главным из них было создание капитала. Учитывая возраст, это было делом нехитрым, потому что времени было предостаточно, обеспечивать себя не было необходимости, переживать за семью тоже, поскольку сейчас всем этим занимались мои родители. Я записался в библиотеку, начал бегать по вечерам – утром я этого делать не мог, так как не было будильника, а вечер как раз подходил для этого занятия. Вскоре я оббегал поселок на одном дыхании, что составляло примерно восемь километров. Детский организм требовал движений, и бег очень хорошо этому способствовал. Также очень хорошо было обучаться, потому что вся информация в меня впитывалась как в губку. Я медленно шел к цели и меня ничто не отвлекало. Пубертатный период был только впереди, поэтому мысли о сексе меня не заботили. В моем случае они задержались и пришли только к двадцати двум годам. Тогда хотелось любую женскую особь и практически всегда. Иногда я вспоминал, как меня удивляли постоянные разговоры сверстников на подобные темы.

Время текло, все получалось, но впереди была школа, которую я когда-то возненавидел. У меня была возможность в полной мере отомстить всем обидчикам, но я не был уверен, что это того стоило. Все-таки сам человек позволяет так или иначе к себе относиться. И если кто-то меня обидел, это было только потому, что я сам это разрешил. Конечно, оставалась обида за причиненную боль, но через годы я разрешил это в себе и понял, что если бы не они, я бы не встретил женщину, которая мне была другом, женой и любовницей в одном лице. Спустя двадцать пять лет я был им благодарен, потому что достиг высот и не остался на их уровне, где властвовали чрезмерное пьянство, измены и вечные проблемы с деньгами.

Глава II

В прошлом, когда отец первый раз отводил меня в школу, в которой мне предстояло учиться, я показывал на здания, которые попадались нам по пути, и спрашивал: это школа? Он отвечал: нет, и мы шли дальше, пока на горизонте не попадалось очередное крупное строение. С тех пор многое изменилось, и в этот раз все было иначе. Мыслями я был где-то далеко от происходящего, но это не мешало идти по тротуару и чувствовать дежа вю. Каждый метр мне был знаком. Я помнил, как радовался, когда удавалось одному и без происшествий возвратиться со школы.

– Нервничаешь? – спросил меня отец, когда мы уже подходили к школьным воротам.

– Немного, – ответил я, а на самом деле испытал паническое чувство тревоги. Предстояло вновь пережить злосчастные годы. Ситуацию усугубляло то, что организм был молодым и беспокойным, и нервы было сложнее контролировать.

Мы вошли внутрь. Была перемена. В школе пахло краской и молочной кашей. Всюду мелькали знакомые лица, но никто из них меня еще не знал. Отец сходил к директору и затем повел меня в класс. Учительницу звали Татьяна Михайловна, она была нашим основным преподавателем и, разумеется, классным руководителем. Когда меня представляли классу, я стоял и думал, оглядывая всех присутствующих: «Черт возьми, какие вы все мелкие, и смешные!». Затем меня посадили с будущим другом из прошлого. Он был татарином, много читал и отличался в классе знаниями, равно как и шумным поведением. Учительница его не любила, и мне не были известны причины ее нелюбви к нему. У них эти чувства были взаимными. Затем меня посадили с Костей, с которым я просидел весь год. Он навсегда остался хулиганом.

На одной из перемен ко мне подошел тот, кого я проклинал все свои школьные годы. Ситуация повторялась. Слово за слово, он предложил рядовую ситуацию, чтобы проверить, кто пришел в класс и какое место по силе я займу в группе.

– Ты драться-то умеешь? – спросил он. Я понимал банальность ситуации и от этого мне становилось смешно. Увидев мою улыбку, он улыбнулся мне, но продолжал смотреть в глаза, ожидая моей реакции.

– Хочешь проверить? – ответил я фразой, которая дает понять человеку, что его не боятся. Олег не отступил.

– Да. Давай после уроков?

– Тебе живется хорошо или ты просто хочешь выместить ту боль, которую тебе причиняет отец? – спросил я, зная, что задел его за живое.

– Что ты сказал? – ошеломленно воскликнул он. – Я тебе сейчас голову оторву!

Если бы я отступил, он бы стал морально сильнее меня, а это половина победы в предстоящей драке. Существует один верный выход в подобной ситуации – бить в лицо, что, собственно, я и сделал. Это, конечно, давало повод для еще многих драк, но зато уберегало от того, что я уже пережил. Мы еще маленькие, по лицу он боялся бить до пятого класса, так что время было самое подходящее, чтобы сломить его психологический доминант.

Драка, конечно, была смехотворной. Затем нас увидела учительница и все пошло по рядовому сценарию. Она поставила перед классом, чтобы мы объяснили причину своего поведения всем присутствующим. Женщина играла в шерифа и старалась банально урегулировать нашу ситуацию.

– Что случилось? И кто начал драку? – спросила она.

– Мы в шутку, – ответил я.

– В шутку? – недоуменно переспросила она.