Глоток мрака - Гамильтон Лорел Кей - Страница 63

– Дилис, мы все – Неблагие. Мы не должны убивать друг друга!

Она ответила голосом, в котором слышалось странное рычание – я распознала в нем рычание свирепого пламени. Словно горели даже слова, исходящие из ее уст.

– Ты вспомнила об этом, потому что пули смертных не могут мне повредить.

За моим плечом вздрогнула Хейз:

– Ее слушать больно!

– Было бы хуже, если б принцесса нас не защищала, – сказал Доусон.

Он был прав. Гламор, оберегавший их от иллюзий, защищал и от этого жгучего голоса. Дилис не огнем была, а солнечным жаром. Он пробуждает поля весной, но если его слишком много – поля сохнут и умирают, и земля становится безжизненной пылью.

Для жизни нужно тепло и вода. Где же ее спутник? Ее противовес, ее супруг? Кольцо у меня на пальце сжалось и отпустило. Это кольцо столетиями называли Кольцом королевы. Андаис вручила мне его в знак своей милости. Но Андаис знала только разрушение и войну, а во мне в гармонии соединялись и смерть, и жизнь. Кольцо это раньше принадлежало богине любви и плодородия, Андаис сняла его с мертвой руки.

Смерть не может пользоваться атрибутами жизни – она не знает, как ими пользоваться. А я – знаю.

На меня и моих солдат просыпался дождь розовых лепестков. Кольцо запульсировало, стало горячим. По краю лесной поляны кто-то шел.

Из-под полога леса показалась белая фигура. Кристалл. В последний раз я его видела в постели королевы – кровавую массу вместо тела. Что плохо в бессмертии и способности залечить практически любую рану – это то, что если ты попадаешь в руки садиста, его забава может длиться очень, очень долго.

Королева выбрала его жертвой, поскольку он, в числе других стражей, откликнулся на мой зов. Он бы уехал в Лос-Анджелес вместе со мной, но Андаис сказала, что всех стражей лишиться ей нельзя. И потому она наказывала тех, кому пришлось остаться, хотя они хотели уйти. Очередь желающих попасть к ней на службу под дверью не выстраивалась – слишком долго она была жестокой госпожой. Все знали, каких милостей от нее ждать, и никто на это не соглашался. А потому она вымещала злость на тех стражах, что еще у нее оставались. И по Кристаллу, когда он показался на открытом месте, это было ясно видно.

Когда он не смог больше опираться на деревья, он упал на четвереньки и пополз. Солдаты прицелились выше него – словно ждали, что из леса появится тот, кто довел его до такого состояния. Кстати, подумала я, а где королева? Почему она позволяет Келу и половине двора нарушать ее прямой и строжайший запрет? Не в ее духе сидеть и ждать, когда есть возможность наказать кого-то. Но глядя на ползущего Кристалла, на кровавые раны по всему его телу, я подумала, что она, вероятно, уже нашла себе занятие. Порой она так поддавалась жажде крови, что забывала обо всем, кроме страдающей в ее руках плоти. Не упивалась ли она в очередной раз садистским восторгом, пока ее сын разваливал ее королевство? Неужели она настолько увлеклась, что выпустила все из рук?

Я пошла навстречу Кристаллу. Солдаты пошли со мной, держа оружие нацеленным на Дилис, на лес, на окрестную тьму – но я не думала, что им сейчас найдется цель. Позже. Стрелять надо будет позже.

Дилис крикнула своим рычащим голосом через всю поляну:

– Твоя семья насквозь порочна, Мередит. Тетка твоя пытает собственных стражей до тех пор, пока не превратит их в бессловесных рабов!

Я повернулась к золотой фигуре и крикнула в ответ:

– Так зачем тогда ты помогаешь Келу? Он ведь тоже порочен?

– Да, – сказала она.

– Ты поможешь ему убить меня, а потом убьешь его, – поняла я.

Она промолчала, но засветилась чуть ярче. Магический эквивалент легкой улыбки, которую не всегда удается сдержать. Довольной улыбки, когда все идет так, как хочется магу.

Кристалл упал ничком, и мне показалось, что он уже не встанет, но он поднялся. Медленно, мучительно он полз на золотое сияние Дилис.

Я шагнула было ему помочь, но кольцо сжалось на пальце, и я решила, что это знак. Я осталась на месте, глядя, как он преодолевает этот медленный, мучительный путь. Белые волосы, которые на свету оказывались не белыми, а почти прозрачными, как вода или хрусталь, волочились по земле, будто видавший виды, но когда-то роскошный плащ.

– Нам не надо ему помочь? – спросил Доусон.

– Нет, – сказала я тихонько. – Надо, чтобы она ему помогла.

Он вытаращился на меня, а когда ничего по моему лицу не прочитал, повернулся к Бреннану и Мерсеру. Мерсер спросил:

– А она его не убьет?

– Нет, если хочет спастись, – сказала я.

– Она как будто не из тех, кого надо спасать, – заметил Мерсер.

Дилис крикнула мне:

– Почему ты не помогаешь ему, принцесса?

– Он здесь не ради меня.

– Ты говоришь загадками, – сказала она.

Кристалл по-прежнему мучительно медленно полз через поляну, мимо трупов и раненых. Но теперь уже было ясно, что направляется он не ко мне. Он полз совершенно точно к золотому сиянию.

– Не трать его жизнь попусту, Мередит. Если он в таком виде попытается мне навредить, я его уничтожу.

– Он не собирается тебе вредить, Дилис, – сказала я.

– А зачем он сюда явился, если не спасать тебя и твоих людишек?

Кристалл дополз до границы золотого сияния, но еще его не коснулся. Будто настоящий солнечный свет, это сияние заиграло на его коже и волосах, как если бы они были сделаны из кристаллов горного хрусталя, под стать его имени. Ее сияние бросало радужные блики на его тело – маленькие, мерцающие цветные огни, разгоняющие тьму.

Он протянул вперед руку, и едва она коснулась круга света, он сумел подняться на колени и посмотреть на Дилис. Его кровь засверкала рубинами.

– Что это за колдовство? – попробовала разгневаться Дилис, но голос ее уже не обжигал, как раньше.

Кристалл поднялся на ноги и шагнул в круг света. Тело его засверкало – так вода отражает солнце или ловят свет бриллианты. Он вошел в ее свет и отразил его, превращая в чудо красоты.

– Что ты с ним делаешь, Мередит?!

– Это делаю с ним не я.

Кристалл уже почти мог коснуться ее золотой, сияющей фигуры. Он стоял высокий и тонкий, с рельефно очерченными, но стройными, как у бегуна, мускулами. Он всегда обладал этакой хрупкой силой, а сейчас казался драгоценностью, поднятой к солнцу – он сиял радужными бликами от макушки до пят, до кончиков волос. Раны все закрылись, словно близость к ее сиянию исцелила его.

Она казалась... испуганной.

– Я не целитель, но он исцелен. Как это может быть?

Кристалл протянул ей руку.

– Чего он хочет?! – с откровенным испугом крикнула она.

– Прими его руку, и узнаешь.

– Это ловушка!

– Я ношу кольцо королевы, Дилис. Глядя, как ты обжигаешь жаром летнего солнца, я думала: «Где же ее противовес? Где та прохлада, что не даст ей сжечь все живое?»

– Не-е-ет! – крикнула она ему в лицо.

Но Кристалл просто протягивал ей сияющую руку и ждал, словно мог так держать руку вечно.

И ее золотая рука вдруг шевельнулась, словно по собственной воле. Ее пальцы коснулись его руки – и золотистый жар подернулся серебряной дымкой, знойное марево перемешалось со сверканием воды – будто солнце играло на поверхности летнего пруда.

И они оказались в объятиях друг у друга. Они целовались так, словно делали это всю жизнь, чего не было, я знаю. Он никогда не был ее любовником, не был богом в пару ей, богине, но он дожил до наших дней. Он был прохладой, которая так была ей нужна, и я призвала его – того, до кого смогла дотянуться.

Ее сияние сгустилось в яркий желтый свет, она словно вырезана была из этого света. Кристалл сиял ожившей радугой.

– Мой бог! – прошептала Хейз.

– Именно так, – сказала я.

– Что вы с ними сделали? – спросил Доусон.

– Они станут супругами и родят детей. Двоих.

– Откуда вы знаете? – спросил Бреннан.

Я улыбнулась ему, точно зная, что глаза у меня начали светиться зеленью и золотом.

Он с трудом сглотнул слюну, словно это зрелище его тревожило.