Собачье сердце (сборник) - Булгаков Михаил Афанасьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая

Кошмарного вида пес с багровым шрамом на лбу вновь поднялся на задние лапы и, улыбнувшись, сел в кресло.

Второй милиционер вдруг перекрестился размашистым крестом и, отступив, сразу отдавил Зине обе ноги.

Человек в черном, не закрывая рта, выговорил такое:

- Как же, позвольте?… Он служил в очистке…

- Я его туда не назначал, - ответил Филипп Филиппович, - ему господин Швондер дал рекомендацию, если я не ошибаюсь.

- Я ничего не понимаю, - растерянно сказал черный и обратился к первому милиционеру. - Это он?

- Он, - беззвучно ответил милицейский. - Форменно он.

- Он самый, - послышался голос Федора, - только, сволочь, опять оброс.

- Он же говорил… Кхе… Кхе…

- И сейчас еще говорит, но только все меньше и меньше, так что пользуйтесь случаем, а то он скоро совсем умолкнет.

- Но почему же? - тихо осведомился черный человек.

Филипп Филиппович пожал плечами.

- Наука еще не знает способов обращать зверей в людей. Вот я попробовал да только неудачно, как видите. Поговорил и начал обращаться в первобытное состояние. Атавизм.

- Неприличными словами не выражаться, - вдруг гаркнул пес с кресла и встал.

Черный человек внезапно побледнел, уронил портфель и стал падать на бок милицейский подхватил его сбоку, а Федор сзади. Произошла суматоха и в ней отчетливей всего были слышны три фразы:

Филипп Филипповича:

- Валерьянки. Это обморок.

Доктора Борменталя:

- Швондера я собственноручно сброшу с лестницы, если он еще раз появится в квартире профессора Преображенского.

И Швондера:

- Прошу занести эти слова в протокол.

Серые гармонии труб играли. Шторы скрыли густую пречистенскую ночь с ее одинокой звездою. Высшее существо, важный песий благотворитель сидел в кресле, а пес Шарик, привалившись, лежал на ковре у кожаного дивана. От мартовского тумана пес по утрам страдал головными болями, которые мучили его кольцом по головному шву. Но от тепла к вечеру они проходили. И сейчас легчало, легчало, и мысли в голове у пса текли складные и теплые.

«Так свезло мне, так свезло, - думал он, задремывая, - просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моем происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке. Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживет. Нам на это нечего смотреть».

В отделении глухо позвякивали склянки. Тяпнутый убирал в шкафах смотровой.

Седой же волшебник сидел и напевал:

- «К берегам священным Нила…»

Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, - упорный человек, настойчивый, все чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:

- «К берегам священным Нила…»

1. «Жиркость» - сов. учреждение по изготовлению косметических средств

Действующие лица

Зойка

Абольянинов

Аметистов

Манюшка

Портупея

Гандзалин

Херувим

Алла

Гусь

Лизанька

Марья Никифоровна

Мадам Иванова

Роббер

Мертвое тело

Закройщица

Швея

Первая дама

Вторая дама

Третья дама

Первый неизвестный

Второй неизвестный

Третий неизвестный

Четвертый неизвестный

Действие происходит в Москве в 20-х годах XX столетия.

Видны передняя, гостиная и спальня в квартире Зои. В окнах пылает майский закат. За окнами двор громадного дома играет, как страшная музыкальная табакерка. Граммофон поет: «На земле весь род людской…» Кто-то кричит: «Покупаем примуса!» Другой: «Точить ножи-ножницы!…» Третий: «Самовары паяем!…» Граммофон: «Чтит один кумир священный…» Изредка гудит трамвай. Редкие автомобильные сигналы. Адский концерт. Вот он несколько стихает, и гармоника играет веселую польку.

ЗОЯ (переодеваясь у зеркального шкафа, напевает эту польку). Пойдем, пойдем, ангел милый… Есть бумажка!… Я достала… Есть бумажка…

МАНЮШКА. (внезапно появившись). Зоя Денисовна! Портупея к нам влез!

ЗОЯ (шепотом.). Гони его, гони! Скажи, что меня дома нет!

МАНЮШКА. Да он, проклятый, по черному ходу…

ЗОЯ. Выставь, выставь! Скажи, что я ушла. (Прячется в зеркальный шкаф.)

ПОРТУПЕЯ (появился внезапно). Зоя Денисовна, вы дома?

МАНЮШКА. Да нету ее, я вам говорю, нету. И что это вы, товарищ Портупея, прямо в спальню к даме!

ПОРТУПЕЯ. При советской власти спален не полагается. Может, и тебе еще отдельную спальню отвести? Когда она придет?

МАНЮШКА. Откуда я знаю? Она мне не докладается.

ПОРТУПЕЯ. Небось к своему хахалю побежала?

МАНЮШКА. Какие вы невоспитанные, товарищ Портупея. Про кого это вы говорите?

ПОРТУПЕЯ. Ты, Марья, дурака не валяй! Ваши дела нам хорошо известны. В домкоме все как на ладони. Домком - око недреманное. Мы одним глазом спим, а другим видим. На то и поставлены.

МАНЮШКА. Шли бы вы отсюда, Анисим Зотикович, что это вы в спальню залезли?

ПОРТУПЕЯ. Ты видишь, что я с портфелем? С кем разговариваешь? Значит, я всюду могу проникнуть. Я лицо должностное, неприкосновенное. (Пытается обнять Манюшку.)

МАНЮШКА. Вот я вашей супруге скажу, она вам все должностное лицо в кровь издерет!

ПОРТУПЕЯ. Да постой ты, юла!

ЗОЯ (в шкафу). Портупея, вы - свинья!

МАНЮШКА. Ах! (Убегает.)

ЗОЯ (выйдя из шкафа). Хорош председатель домкома! Очень хорош!

ПОРТУПЕЯ. Я думал, вас в самом деле нету. Что ж она врет? И какая вы, Зоя Денисовна, хитрая…

ЗОЯ. Неделикатный вы фрукт, Портупея! Гадости, во-первых, говорите. Что значит хахаль? Это про Павла Федоровича?

ПОРТУПЕЯ. Я человек простой, в университете не был.

ЗОЯ. Жаль. Во-вторых, я не одета, а вы в спальне торчите. А в-третьих, меня дома нет.

ПОРТУПЕЯ. Как это нет? Довольно странно!

ЗОЯ. Коротко - зачем я вам понадобилась? Опять уплотнение?

ПОРТУПЕЯ. Само собой. Вы - одна, а комнат шесть.

ЗОЯ. Как одна? А Манюшка?

ПОРТУПЕЯ. Манюшка - прислуга, она при кухне шестнадцать аршин имеет.

ЗОЯ. Манюшка!

МАНЮШКА (появилась). Что, Зоя Денисовна?

ЗОЯ. Ты кто?

МАНЮШКА. Ваша племянница, Зоя Денисовна.

ПОРТУПЕЯ. Как же ты Зою Денисовну называешь?

МАНЮШКА. Ма тант.

ПОРТУПЕЯ. Ах, дрянь девка!

ЗОЯ. Можешь идти, Манюшка.

Манюшка упорхнула.

ПОРТУПЕЯ. Так, Зоя Денисовна, нельзя. Что вы мне вола вертите! Манюшка племянница!… Такая же она вам племянница, как я вам тетка!

ЗОЯ. Портупея, вы грубиян!

ПОРТУПЕЯ. Первая комната тоже пустует!

ЗОЯ. Простите, он в командировке.

ПОРТУПЕЯ. Да что вы мне рассказываете, Зоя Денисовна? Его в Москве вовсе нету! Скажем объективно, подбросил вам бумажку из Фарфор-треста и смылся из Москвы! Мифическая личность! А мне из-за вас общее собрание такую овацию сделало, что я еле ноги унес!

ЗОЯ. Чего же хочет эта шайка?

ПОРТУПЕЯ. Это вы про кого?

ЗОЯ. А про общее собрание.

ПОРТУПЕЯ. Ну, знаете, Зоя Денисовна, будь другой кто на моем месте…

ЗОЯ. В том-то и дело, что вы на своем месте, а не кто-нибудь другой.

ПОРТУПЕЯ. Постановили вас уплотнить, а половина орет, чтоб вовсе вас выселить!

ЗОЯ. Выселить? (Показывает шиш.)

ПОРТУПЕЯ. Это как же понимать?

ЗОЯ. Это как шиш понимайте.

ПОРТУПЕЯ. Ну ладно! Вот чтоб мне сдохнуть, если я вам завтра рабочего не вселю! Посмотрим, как вы ему шиши крутить будете! Прощенья просим. (Пошел.)

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая