Загадки истории. Факты. Открытия. Люди - Ермановская Анна Эдуардовна - Страница 111
- Предыдущая
- 111/291
- Следующая
Теперь на первый план выдвинулись вопросы внутреннего устройства огромной империи. Население, вошедшее в состав Могольской империи, принадлежало к многочисленным племенам и народам, говорило на разных языках, находилось на разных уровнях общественного развития и было разделено кастовыми перегородками и религиозными воззрениями. Однако большинство жило в узком мирке сельской общины, крестьяне платили ренту государству в виде налога с земли. Правительство было заинтересовано в бесперебойном поступлении этой ренты-налога, но в хозяйственную деятельность крестьян ни государство, ни феодалы не вмешивались. Встав во главе огромного государства, Акбар решил, что настало время упорядочить всю систему управления. Мероприятия Акбара были направлены на то, чтобы укрепить господство его династии и мусульман-феодалов в Индии. При этом он хотел заручиться поддержкой индусского населения, ослабив религиозный гнет. С этой целью он с помощью Абу-л-Фазла провозгласил политику «всеобщего мира», т. е. отказ от преследования инаковерующих. Такая политика резко отличалась от издавна сложившейся в мусульманских государствах Индии политики религиозной нетерпимости, когда единственно верным считалось то направление, которого придерживался двор (суннизм или шиизм), а все другие верования следовало активно искоренять как ложные, преследуя их приверженцев.
Абу-л-Фазл преподносит императору Акбару книгу Акбарнаме. Миниатюра. Акбариаме
1596–1597 гг.
Правящий слой империи составляли мусульмане — иранцы, афганцы и тюрки. Все представители правящего слоя (даже жены падишаха) имели военные чины — от 1 до 33. Чин соответствовал количеству коней, которых данный человек должен был содержать (от 10 до 5000). Чину соответствовал доход — жалованье из казны или сумма налога с выделенной территории.
При внешнем либерализме политика религиозной терпимости была жестоким ударом по правам правящего класса. Именно при Акбаре владетельные джагирдары были максимально ограничены в своих амбициях. Юридически джагирдару жаловалась не конкретная земля и не крестьяне, а лишь право сбора в свою пользу государственного земельного налога-ренты с определенной территории. Доходы джагирдаров были огромны, но собственности у них не было. По смерти джагирдара все, чем он владел: деньги, дома, слоны, предметы роскоши, даже книги — все отбиралось в казну. Родственники важного сановника на другой день после его кончины оказывались без всяких средств к существованию и могли рассчитывать лишь на то, что его сыновьям дадут какую-нибудь службу и соответственное пожалование. Кроме того, у джагирдара могли отобрать одно владение и предоставить ему взамен другое, причем в другой части страны. При Акбаре для борьбы с сепаратизмом такие перемещения были довольно часты, поэтому джагирдар владел одной и той же землей в среднем не более 10 лет.
Не будучи в состоянии передать свои богатства сыновьям, джагирдары щедро тратили средства на роскошь, на постройки мечетей, гробниц, мостов, каналов, раздавали поэтам десятки тысяч дамов (денежная единица) за одно удачное стихотворение, украшали драгоценными камнями свою одежду, оружие, сбрую своих слонов и коней. На пирах джагирдары любили цитировать стихи о бренности всего земного, о необходимости пользоваться сейчас всеми благами жизни, а не собирать про запас, а иначе всем этим воспользуются другие.
Очень важной особенностью этой системы было отсутствие иерархии. Каждый джагирдар, крупный или мелкий, был подчинен непосредственно центральной власти, от нее получал свое земельное пожалование и только ей был обязан военной службой. Таким образом, высший класс до поры до времени был разобщен, лишен классовой солидарности, классового мышления, горизонтальных связей.
Политика Акбара во всех областях управления была устремлена к одной цели: централизации и усилению правительственной власти. Вторым мероприятием Акбара (кроме переброски джагира из одного конца империи в другой) в этом направлении было требование пребывания более влиятельных джагирдаров при дворе. Джагирдарам приходилось спрашивать у Акбара разрешения на временное поселение в своих джагирах, и Акбар давал такие разрешения неохотно, сроком не более чем на полгода. Запоздавшие впадали в немилость.
Также политика Акбара нивелировала религиозный фактор: мусульмане постепенно утрачивали монополию на власть. Во время правления Акбара впервые за много лет индусы перестали себя чувствовать нежеланными гостями в своей стране, правитель предоставлял им должности, ранее доступные только правоверным мусульманам.
В 1562 г. Акбар в возрасте 20 лет, отдав дань уважения местным традициям, женился на раджпутской княжне, дочери раджи Амбера. Невеста не была мусульманкой, и ей, вопреки общепринятому обычаю, Акбар разрешил сохранить свое вероисповедание — индуизм. Муллы были шокированы. В последующие годы он обзавелся множеством жен, среди которых было много индийских девушек, и всем им дозволялось сохранять свое вероисповедание. Эти браки, поддерживаемые индийской знатью, в политическом отношении обеспечили Акбару большое стратегическое преимущество.
Никогда не скатываясь до фанатизма, Акбар был подлинно религиозным человеком, всю жизнь стремившимся выявить и постичь сокровенную истину. С именем Акбара связана одна из удивительных теологических загадок — вероисповедание Великих Моголов. Он сделал смелую попытку создать новую религию — «дин-и-илахи» («божественная вера») — на основе ислама, индуизма и некоторых элементов других религий — парсизма и джайнизма. Для мусульманского правителя — шаг, мягко говоря, неординарный. Необходимость введения новой государственной веры аргументировалась тем, что «для империи, управляемой одним главой, не подобает, чтобы ее члены были несогласны между собой и раздираемы спорами… Мы должны поэтому объединить их, но так, чтобы они стали чем-то единым и в то же время целым, не потерять хорошее, что есть в одной религии, приобретая то лучшее, что есть в другой. Таким образом, слава будет обеспечена Богу, мир — населению и безопасность — государству». Новая, вводимая сверху религия безмерно повышала власть и авторитет Акбара как всеиндийского гуру — духовного руководителя всех подданных его огромной империи.
В «божественной вере» должны были слиться «разумные» черты основных религий Индии. Разумным же Акбар считал в первую очередь то, что могло укрепить его власть. «От сикхов он взял учение о беспрекословной покорности учеников своему гуру, от движения бхакти — призыв к примирению индусов и мусульман, от ортодоксального индуизма — ношение брахманских знаков и запрещение есть говядину, от парсов — поклонение солнцу и огню, от джайнов — установление лечебниц для животных, от махдистов — учение о праведном правителе. От евреев и христиан не взял ничего, потому что иудаизм и христианство в Индии исповедовала только малая кучка людей», — перечисляет эти заимствования Антонова. Такая вот эклектика, совсем не утопическая, а очень реалистическая.
Несмотря на это, реалист Акбар «.никогда, конечно, не порывал с исламом. Его так называемый «указ о непогрешимости» (1579 г.), оскорбивший чувства мусульман, был лишь попыткой избавиться от притязаний халифов. До конца своих дней, каковы бы ни были его личные убеждения, Акбар придерживался догматов ислама», — пишет К. Пеникар. Друг Акбара и главный идеолог Абу-л-Фазл выдвинул тезис о «совершенном человеке», которым объявлял того, кто «создавал людям условия для мирной жизни и исполнения религиозных предписаний, а именно: указаний императора Акбара. Преданность ему рассматривалась как религиозный долг каждого — знатного и простого. Могольская аристократия, обращаясь к падишаху, называла его «муршид-и камил» (совершенный руководитель) и «пир-и дастгир» (святой наставник)».
Новая религия должна была сплотить общество и навсегда избавить его от религиозной розни. Однако подданные оказались консервативнее императора — религия не привилась. Тем не менее, в такой толерантной атмосфере шел процесс культурного сближения разных народов — так называемый «индо-мусульманский синтез». Переводились на персидский язык индусские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», а также труды арабских и тюркских мыслителей. Развивалась поэзия на языках хинди, урду, бенгали. Излюбленным жанром живописи стала миниатюра. До наших дней дошли прекрасные миниатюры, созданные персидскими и индусскими мастерами.
- Предыдущая
- 111/291
- Следующая
