Юноша из восточного гарема (СИ) - "F-fiona" - Страница 11

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая

Перебиваю:

— Я был под действием лекарств, которыми ты же меня и накачал!

— Сейчас ты не был…

— Хватит! Ты… мерзкий… я…

Мне кажется, или он выглядит слегка озадаченным?

— Я не думал, что ты так отреагируешь. Это и моя слабость, прости, — вдруг Хаким тяжело вздыхает. Обнимает меня. – Нельзя позволять себе такое. Но после озера я так хотел увидеть какой ты, когда кончаешь.

Вырываюсь, кричу:

— Так вот, значит, что ты хотел? Просто интересно стало?!

— Говори тише. Не просто интересно.

Зажигается лампочка над табличкой занять свои места. Стюардесса вежливо стучится. Хаким окидывает меня взглядом, поправляет выбившуюся прядь из прически, и вытягивает за руку из туалета. Все видели, как мы вдвоем выходим, но ни слова не сказали. Залпом выпиваю бокал шампанского. Хаким наклоняется и произносит:

— Вот, — на его ладони таблетка. – Проспишь до пункта назначения.

Беру ее. Отличный выход. Глотаю, запиваю его шампанским, и еще до взлета засыпаю.

Глава 5.

Отель был высококлассный. Но я не обратил на него никакого внимания. Хаким разбудил меня, когда мы приземлились и из салона вышли все остальные пассажиры. Заставил что-то выпить снова. Потом за руку вел меня до самого такси. Сам бы я ни за что не дошел. Едва что-то различал перед собой. Был будто под действием наркотиков. Хотя, наверное, так и было. Едва я оказался в номере, завалился на кровать. Проспал еще пару часов. Проснулся к вечеру. Потянулся, чувствовал себя намного лучше, сел на кровати и заметил мужчину с ноутбуком в углу.

— Ты теперь меня стеречь будешь?

Он не отвечает, продолжает разглядывать что-то у себя на экране. Посылаю его мысленно ко всем чертям, иду в ванную, чищу зубы. Стоп. Не помню, чтобы я переодевался. А на мне пижама. Выбегаю. Чемодан разобран. Своих джинс не вижу.

— Где моя одежда?

Мужчина все-таки отрывается от ноутбука и язвительно отвечает:

— Перепачканная спермой?

Смущаюсь. Делаю шаг назад и сажусь на кровать.

— Ты меня переодел?

— Обязательно задавать тупые вопросы? Кто же еще? Я сделал это только по тому, что сон в узких джинсах не способствует хорошему виду, — как трогательно. Обо мне так заботятся. — В соседней комнате ужин.

Накидываю пушистый отельный халат, пахнущий лавандой, и иду ужинать. От скуки включаю телевизор и понимаю, что мы на месте назначения –все каналы на арабском языке. Сразу ледяной пот по спине. Завтра я буду продан. Завтра мне придется пережить это унижение. Завтра у меня будет новый хозяин. Мне страшно и противно одновременно. Это же неправильно, особенно после всего. Как Хаким может меня продать? Это гребаное озеро, где я приставал к нему под действием наркотиков… Оно изменило все. А этот случай в туалете самолета… Он не так безразличен ко мне, как хочет показать. Или я просто забавная игрушка, которая ведет себя не так привычно, что становится интересно.

— Ты закончил? – резкий голос приводит в себя.

Я застыл с куском хлеба в руке. Поспешно киваю.

— Вкусно?

Снова киваю.

— Тебе еще предстоит насладиться арабской кухней.

То ли насмешка, то ли правда.

— Возвращайся в спальню.

Звучит двусмысленно. Но я знаю, что ничего не будет. Делаю, как он говорит, в конце концов, там тоже есть телевизор. Хаким снова уткнулся в ноутбук. Что же он там делает? Я щелкаю бездумно каналами, не останавливаясь ни на одном больше двух секунд.

Ближе к десяти вечера, мужчина заканчивает свои дела. Начинает переодеваться прямо при мне. Ну, конечно, что я там не видел? Идеальную задницу, обтянутую тонкой тканью плавок? Он переодевается в черную шелковую пижаму. Строгую такую. Моя по сравнению с ней просто детская. Садится рядом со мной на кровать. Я не понял, мы что, спать вместе будем?! Одно мгновение и на руке защелкиваются наручники. Точно, будем.

— Это чтобы я не сбежал?

— Ты стал таким догадливым.

— Урод.

Легкая пощечина. Не больно. Просто обидно. Напоминание кто здесь главный.

— Ложись.

— Мне в туалет надо.

— Пошли.

— Я не могу, когда смотрят.

— Тогда терпи.

Урод. Говорю же. Выхватывает у меня пульт, выключает телевизор.

— Пойдешь в туалет или нет?

— Нет, — я отворачиваюсь и выключаю свой ночник.

Он ложится рядом, совсем рядом. Я чувствую его дыхание на своем затылке. По телу дрожь и напряжение от того, что он так рядом. Это почти пытка. Безумно хочется его коснуться. Я едва дышу. Закрываю глаза и разворачиваюсь. Цепь между нами натягивается. Хаким дергает ее на себя, и моя рука оказывается на его груди. Он такой горячий, я ощущаю это сквозь тонкий шелк.— Хаким, — порывисто шепчу я, забираясь к нему под одеяло, прижимаясь всем телом. – Пожалуйста, не продавай меня, пожалуйста…

Долгое молчание. Меня охватывает новое, неизвестное мне чувство. Тянущее, причиняющее боль внутри.

— Не могу, малыш.

Ласковое обращение только все усугубляет.

— Почему? – я давлюсь слезами.

— Я не могу тебе дать того, что дадут они.

— Но…

— И потом я уже обещал. Не могу выглядеть треплом.

— Думаю, это на первом месте.

Дыши ровно. Хватит уже истерить.

— Может быть.

Ничего я не добьюсь. К этому человеку просто не пробиться. Что я себе насочинял, что могу ему понравиться? Но в голове все равно не укладывается – как он может меня продать. Как?

— Хаким… — зову я.

— М?

— В туалет.

Мы встаем. Вернее встает он и тянет меня за собой. Деликатно отворачивается, но я едва сдерживаю смешок, понимая, что он там все видел. Долго мою потом руки, злорадно попадая капельками воды на него. Мужчина стоит невозмутимо, словно на приеме у английской королевы. Ему бы смокинг. Но и в пижаме он выглядит офигенно. Возвращаемся в кровать, я тяну его подушку себе, он милостиво отдает ее. Ворочаюсь около часа. Мысли одолевают. Снова зову:

— Хаким…

— Ну что?

— А у тебя больше нет таблеточек?

***

Нервное утро. Кусок не лезет в горло. Хаким же наоборот расслаблен и доволен. Весело отвечает на телефонные звонки. Я проснулся и снова он меня обнимал, как там, на озере. Он не может меня продать. Я верил в это, даже когда ехал в лимузине на торги. Мне казалось это дикостью. Уж тут-то, в развивающейся арабской стране, где множество небоскребов, как такое может быть? Но меня завели в один из них, на скоростном лифте подняли под небеса. Небольшой конференц-зал. Приглушенный свет. Хаким отдает меня на попечение незнакомых мне людей, по-видимому, устроителей аукциона. Дрожу, будто в комнате минусовая температура. Он не продаст меня. Передо мной ставят стакан с водой, уговаривают выпить на трех языках. Потом понимают, что это зряшная затея. Оставляют в покое. Ко мне подходит невысокий мужчина, по виду итальянец, поправляет прическу, воротник рубашки. Прицокивает и улыбается, выражая одобрение. В комнате я один, не считая охраны. Слышу, как проходит аукцион в соседнем зале. Где же остальные? Тут же людьми торгуют? В самом центре цивилизации? Хаким не продаст меня.

Чьи-то руки на моих плечах. Ведут в зал. На сцену. От страха ничего не вижу. Не понимаю ни слова из того, что говорится. Вроде бы описывают меня. Почему все расплывается? Слышу только стук своего сердца. Он громче всего. Не хочу смотреть на этих людей, как можно так поступать со мной? Зажмуриваюсь. Открываю глаза лишь через пару минут, когда слышу громкий голос аукционера:

— Продано!

Я недоуменно на него взглянул, не понимая, что произошло. Замечаю, как от стены отлепились двое охранников в белых одеждах и медленно подходили ко мне.

Это все? Я продан? Так быстро? Так просто? Я представлял, что торги будут проходить в стиле знаменитой Анжелики де Пейрак. А тут меня даже не раздели, не попросили встать, покрутиться там. Я даже не знал, кому продан!

Один из охранников склонился в легком поклоне передо мной и четко на арабском языке произнес:

— Прошу вас следовать за мной.

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая