Метаморфозы - Назон Публий Овидий - Страница 94

• Предыдущая
• 94/139
• Следующая

110 Ээтионов предел, наполнил их собственной кровью,

И Эолийский Каик багряным от кровопролитья

Тек, и копья моего мощь дважды почувствовал Телеф!503

На побережии здесь немало убитых я сгрудил.

Вижу, моя тут рука и была и осталась пригодна!" —

115 Молвил; но, мало еще доверяя свершенному, прямо

Кинул в Мента копье, в ликийского простолюдина, —

Сразу ему и броню прободал, и грудь под бронею.

А как ударился тот головой полумертвой о землю,

Тотчас извлек он копье, из дымящейся раны и молвил:

120 "Руку свою узнаю и копье, с каким победил я.

Их я направлю в него и, молю, да успеха достигну!"

Так произнес и на Кикна напал; с пути не склонился —

В левом плече зазвенел, не избегнут противником, ясень

Но как от некой стены или твердой скалы отскочил он.

125 Там, где ударил Ахилл, он увидел, однако, что пятна

Крови на Кикне, и вот взвеселился герой — но напрасно:

Раны не было, — Кикн обагрен был Ментовой кровью.

В ярости шумно тогда Эакид с колесницы высокой

Спрянул и светлым мечом спокойно стоящего Кикна

130 С маху разит — и видит: броня и шелом прохудились,

Но посрамилось опять в твердокаменном теле железо.

Тут не стерпел Эакид и трижды, четырежды Кикна

Тылом округлым щита по лицу и вискам ударяет,

За уходящим идет, теснит то обманом, то боем

135 И не дает передышки ему, изумленному. Кикна

Страх обуял; задернул глаза его мрак; а покуда

Задом шагал он, ему среди поля стал камень преградой.

Тут, навалившись, его, лежащего навзничь, с огромной

Силою перевернул Эакид и повергнул на землю.

140 После, щитом и коленами грудь придавив ему крепко,

Шлема стянул он ремни, и они, охватив подбородок,

Горло сдавили, лишив и пути и дыхания душу.

И уж хотел с побежденного снять он доспехи, но видит:

Только доспехи лежат. Бог моря в белую птицу

145 Тело его обратил, и хранит она Кикново имя.504

Эти труды, многодневный их бой привели за собою

Отдых; оружье сложив, враги прекратили сраженье.

Бдительно стража блюдет крепостные фригийские стены,

Бдительно стража блюдет аргосские рвы крепостные.

150 Вот и торжественный день наступил, и Ахилл, победитель

Кикна, умилостивлял Палладу закланьем телицы.

На раскаленный алтарь положил он сваренные части,

И заструился в эфире дым жертвы, бессмертным угодный;

Пламя свое унесло, остальное назначено пиру.

155 Вот и вожди возлежат и досыта жареным мясом

Полнят утробы, вином облегчают заботы и жажду.

Их услаждала в тот раз не кифара, не пенье, не звуки

Длинных флейт о многих ладах, прорезанных в буксе, —

Ночь в разговорах течет, и доблесть — предмет их беседы.

160 Передают о победах своих и врага. Им отрадно

Между собой вспоминать об опасностях, ими столь часто

Преодоленных; о чем говорить подобало Ахиллу?

Да и о чем говорить подобало в шатре у Ахилла?

Больше всего на устах пораженье недавнее Кикна

165 Было, и все изумлялись тому, что бойца молодого

Тело пронзить не могло никакое копье, что поранить

Нечего думать его, что юноша ломит железо.

Сам Эакид в изумлении был и ахейские мужи.

Нестор промолвил тогда: "На вашем веку был один лишь

170 Пренебрежитель копья, никаким не сразимый ударом, —

Кикн; а я видел в дни давние, как невредимым

Телом тысячи ран выносил Кеней перхебеец,

Славный делами Кеней перхебеец, который на склоне

Офриса жил. Но еще удивительней быль о Кенее:

175 Женщиной он родился". Небывалым взволнованы чудом

Все — и просят его рассказать, и Ахилл между ними:

"Молви, затем что у всех одинакова слушать охота,

Красноречивый старик, премудрость нашего века,

Кто был Кеней, как в пол обратился противуположный,

180 В деле военном каком, в бореньях какого сраженья

Знал ты его; кем был побежден, коль был побеждаем?"

Старец в ответ: "Хоть мне и помехой глубокая древность,

Хоть ускользает уже, что видел я в ранние годы,

Многое помню я все ж, но из воинских дел и домашних

185 Больше, однако, других мне врезались эти событья

В память. Если кому даровала глубокая старость

Многих свидетелем дел оказаться — так мне, ибо прожил

Двести я лет и теперь свой третий уж век проживаю.

Славилась дивной красой — Элата потомство — Кенида,

190 Краше всех дев фессалийских была; в городах по соседству,

Также в твоих, о Ахилл, — ибо тех же ты мест уроженец, —

Многих она женихов оставалась напрасным желаньем.

Может быть, сам бы Пелей посвататься к ней попытался,

Только владел он тогда твоей уже матери ложем

195 Иль обещанье имел. Кенида, однако же, замуж

Не выходила. Ее, на пустынном блуждавшую бреге,

Бог обесчестил морской; об этом молва разносилась.

Возвеселился Нептун, любви той новой отведав.

"Пусть пожеланья твои, — он сказал, — исполнятся тотчас!

200 Что по душе — выбирай!" — и об этом молва разносилась.

"Оскорблена я тобой, и немало мое пожеланье:

Чтоб никогда не терпеть мне подобного, — так отвечала, —

Женщиной пусть перестану я быть: вот дар наилучший!"

Низким голосом речь заключила, мужским показаться

205 Мог он — мужским уже был: бог моря широкого просьбу

Девы уже исполнял, — и так содеял, чтоб телу

Раны грозить не могли и оно от копья не погибло.

Радуясь дару, Кеней ушел; в мужских упражненьях

Стал свой век проводить, по полям близ Пенея скитаясь.

210 С Гипподамией свой брак справлял Пирифой Иксионов.505

Вот тучеродных зверей — лишь столы порасставлены были —

Он приглашает возлечь в затененной дубравой пещере.

Были знатнейшие там гемонийцы; мы тоже там были.

Пестрой толпою полна, пированьем шумела палата.

215 Вот Гименея поют, огни задымились у входа,

И молодая идет в окружении женщин замужних,

Дивнопрекрасна лицом. С такою супругой — счастливцем

Мы Пирифоя зовем, но в предвестье едва не ошиблись,

Ибо твое, о кентавр из свирепых свирепейший, Эврит,

220 Сердце вино разожгло и краса молодой новобрачной,

В нем опьянения власть сладострастьем удвоена плотским!

• Предыдущая
• 94/139
• Следующая