О русалках и горошинах (СИ) - Одиссева Пенелопа - Страница 2

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая

К сожалению родителей, бал подошел к концу, а сын так и не остановил свой выбор на какой-то одной девушке. Ивену не запомнилась ни одна из них, хотя горошина чаще светилась, чем нагревалась в его руке.

К обеду следующего дня отец и сын решили поездить верхом. Йен с возрастом стал немного грузным, но в седле его плечи распрямлялись, и он удало гарцевал перед женой, стоящей на ступенях дома. Она счастливо смеялась, и Ивен подумал, что обязательно женится по любви. Родители прошли вместе через многое: от глубокой бедности до богатства и уважения, но всегда опирались друг на друга.

Тут словно вспышка в его мозгу высветила слова старосты "а написано, что с девкой какой-то сбежал...". Вот почему ему не дает покоя ощущение страха от того утопленника! Попович был красивым, сильным и богатым, но в его смерти была виновата женщина!

- Мама, отец! - почти выкрикнул побледневший Ивен, - я никогда не женюсь! Слышите!

- Почему, сын? - мать в недоумении смотрела на молодого человека, нервно сжимающего поводья. - Что вдруг такое пришло тебе на ум? Мы же все обговорили, и ты был не против...

- Я сказал НЕТ.

Ивен погнал лошадь прочь от дома.

Пение жаворонка привело Ивена в себя. "Жаворонок? Впервые слышу его в этих местах..." Он огляделся.

Вокруг были невысокие песчаные горы, чьи склоны скрывали низкорослые заросли цветущего шиповника. Где-то в них и пела птица. Неподалеку раздавался шум падающей воды.

-Вода? Откуда здесь вода? - по-видимому, он заехал далеко от отцовского поместья. Конь под ним еле перебирал ногами. Решив напоить коня, а заодно и осмотреться, Ивен поехал на шум воды.

Его взору открылось небольшое ущелье. Две горы смыкались прямо перед Ивеном, дав начало небольшому водопаду. Вода из него струилась вдоль одного из склонов, образуя стремящийся ручей. Пахло сыростью и, почему-то гнилью. Конь встал и наотрез отказался заходить в ущелье. Когда Ивен спешился и подвел его к ручью, конь стал так упираться, словно хозяин подводил его к костру.

Поборовшись немного с упрямым животным, Ивен опустил руки. Махнув рукой на коня, он жадно припал к воде сам. Было за полдень, солнце палило, напоминая про скорое лето, и вода показалась Ивену благословенным напитком. Даже запах этого места не мог испортить молодому человеку удовольствие от глотка живительной влаги.

Вдруг он услышал женский смех, от которого пробирало до самых костей.

Конь испуганно заржал и встал на дыбы.

Никого не было. Ивен осмотрел всё ущелье и дорогу перед ним - никаких признаков женщины. "Померещилось", - облегченно выдохнул он. Однако поспешил убраться подальше от этого места. К ночи был дома и объяснялся с обеспокоенными родителями. Про странное ущелье он решил никому не говорить, мало ли, вдруг это следствие перегрева на солнце?

Ночью начался дождь.

Дождь шел весь следующий день, к вечеру перешел в грозу с ураганным ветром.

Ивен с непонятной тоской смотрел на струи воды, стекающие с крыш конюшни и прачечной, именно они были видны из окна его кабинета. Все было мокро и серо. Казалось, даже воздух в доме пропах водой. Это ощущение немного развеялось, едва Ивен присоединился к родителям в гостиной. Они сидели в креслах напротив большого камина: матушка что-то вышивала, чуть напевая себе под нос, а отец задумчиво курил старую трубку. Ивен сел прямо на пол, на пушистый ковер, так, что оказался между родителями, и это напомнило ему такие же дождливые вечера в бедной избушке на берегу села.

Погрузившись в детские воспоминания, он не сразу услышал стук в парадные двери дома.

- Кто бы это мог быть? - отец нахмурился, а матушка обеспокоенно стала поглядывать на дверь. Вошедший слуга сообщил, что там просит приюта какая-то молодая леди.

Матушка, подхватив юбки, бросилась в холл. Отец и Ивен еле поспевали за ней.

Перед ними предстала необычной красоты девушка, но такая промокшая и продрогшая, что, оставив все разговоры на потом, добрая матушка Ивена повела её в гостевые комнаты, по пути подзывая служанок и раздавая указания насчет сухого белья и горячей ванны.

Когда гостья спустилась в гостиную, был глубокий вечер. Гроза за стенами дома набирала обороты. Изредка в ставни раздавался стук мелких веток или камушков, но Ивен вздрагивал, словно там, за окнами неизвестные существа скребли своими когтями. "Бред, я схожу с ума, - думал он, пригубляя теплое вино с травами, - мне двадцать пять, я состоявшийся мужчина, известный адвокат, не раз дрался врукопашную и пару раз на дуэли - и я, я боюсь какую-то грозу?" - но ничего не помогало. Страх липкими сетями опутывал его разум, заставляя вздрагивать от малейшего шороха.

- Добро пожаловать в наш дом! Я - Йен, это моя жена Марта, наш сын Ивен. Кто вы, дитя? И как оказались в такую непогоду на улице? - Йен усадил гостью рядом с собой у камина. Поежившись, она тихо ответила:

- Мой экипаж перевернулся неподалеку в горах, я возвращалась в монастырь, где воспитываюсь уже несколько лет. Я очнулась в каком-то овраге и побрела куда глаза глядят, набрела на ваш дом... Спасибо, что приютили, - и она подняла глаза на Ивена. Тот чуть не поперхнулся вином - его словно проткнули насквозь иглой. Он пригляделся внимательней, но теперь девушка смотрела нежно и благодарно. Ивен помотал головой, прогоняя наваждение. "Я схожу с ума", - уверился он.

Девушка была красивой и хрупкой. Светлые волосы уложены в тугую косу вокруг головы, несколько завитков на белоснежной шее просто молили к ним прикоснуться. Голубые глаза в обрамлении пышных ресниц смотрели чуть удивленно. Губки чуть приоткрыты, словно она замерла на полуслове. Тонкий стан, одетый в одно из простых платьев, говорил о юности гостьи. А как прекрасны были её руки! Словно завороженный, Ивен следил за движениями аристократических пальцев, уже представляя, как они будут прикасаться к его коже...

Матушка успокаивающе прикоснулась к его плечу.

- Ивен, - с укоризной произнесла она, смущая сына. Он думал, что разглядывает гостью украдкой!

- Так как ваше имя? - снова обратился с вопросом Йен.

- Су.

- А полностью Сюзанна, верно? Нам необходимо узнать имя вашего отца, чтобы утром сообщить о произошедшем, - Ивен внезапно разозлился на отца, да что он её допрашивает!

- Отец, позволь тебе напомнить о произошедшем: девушка перенесла падение с горы экипажа, потом скатилась в овраг, и в довершение всего вымокла до нитки под ужасной грозой!

- Вы очень добрый,- с восхищением прошептала Су, одаривая Ивена нежным взглядом.

- О, что-то мы засиделись, ну-ка, дети мои, давайте спать! Когда за окном дождь, лучше спится, - матушка, взяв за руку Су, отправилась расположить её на ночь, а Йен задумчиво проговорил им в след:

- Она мне кого-то напоминает, где-то я её видел...

- Может, дочь одного из твоих друзей? - предположил Ивен. Злость на отца ушла. - Я женюсь на ней.

Йен чуть не выронил трубку изо рта.

- Я заметил, что она вызвала интерес, но не настолько же... Мы даже не знаем её фамилии, ничего не знаем, вдруг она...

- Кто? Воровка? Ты таких воров когда-нибудь видел?

Оба замолчали на минуту. В гостиную вошла матушка Ивена, хмурясь и закусывая губы.

- Ивен, помнишь, я показывала тебе горошину?

- Мама, ты опять о своем? Спешу обрадовать, я принял решение, моей женой станет Су.

- Хм, - матушка задумчиво окинула сына взглядом, - горошина молчала.

- Как это? - спросили Йен и Ивен почти одновременно.

- Ничего не происходило, словно не было никого вовсе. Я уж было подумала, что с горошиной не то, поднесла её к служанкам, светится как обычно, а рядом с Су молчит, будто нет её!

- Все равно, мама, я женюсь на ней. Завтра вместе с гонцом её отцу напишу письмо, - упрямо выдвинув подбородок, Ивен вышел из гостиной.

Даже сквозь плотные занавеси в спальню проникали вспышки молнии. С одной из них створки окна распахнулись и вода полилась на постель Ивена.

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая