Три Толстяка - Олеша Юрий Карлович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая

Не будем терять времени! Путь предстоит далекий.

Доктор Гаспар сказал:

— Теперь вы должны выбрать из ваших платьев самое красивое…

Суок притащила все свои наряды. Они были восхитительны, потому что их мастерила сама Суок. Как всякая актриса, она отличалась хорошим вкусом.

Доктор Гаспар долго рылся в разноцветном ворохе.

— Что же, — сказал он. — Я думаю, что это платье подойдет вполне. Оно ничуть не хуже того, что было на искалеченной кукле. Наденьте его!

Суок переоделась. В сверкании восходящего солнца стояла она, посередине балагана, в таком нарядном виде, что, пожалуй, никакая именинница в мире не могла бы с ней потягаться. Платье было розовое. А моментами, когда Суок делала какое-нибудь движение, казалось, что идет слепой золотой дождь. Платье сверкало, шумело и благоухало.

— Я готова, — сказала Суок.

Прощанье продолжалось минуту. Люди, представляющие в цирке, не любят слез. Они слишком часто рискуют своей жизнью. Кроме того, нельзя было слишком жарко обниматься, чтобы не испортить платья.

— Возвращайся поскорее! — так сказал старый Август и вздохнул.

— А я иду в рабочие кварталы. Мы должны сделать подсчет наших сил. Меня ждут рабочие. Они узнали, что я жив и на свободе.

Тибул завернулся в плащ, надел широкую шляпу, темные очки и большой приставной нос, который полагался к костюму паши в пантомиме «Поход в Каир».

В этом виде его нельзя было узнать. Правда, огромный нос сделал его безобразным, но зато и неузнаваемым.

Старый Август стал на пороге. Доктор, Тибул и Суок вышли из балаганчика. День вступил в свои права.

— Скорей, скорей, — торопил доктор.

Через минуту он уже сидел в экипаже вместе с Суок.

— Вы не боитесь? — спросил он.

Суок в ответ улыбнулась. Доктор поцеловал ее в лоб.

Улицы еще были пустынны. Человеческие голоса слышались редко. Но вдруг раздался громкий собачий лай. Потом собака завизжала и зарычала, точно у нее отнимали кость.

Доктор выглянул из экипажа.

Представьте, это была та же самая собака, которая укусила силача Лапитупа. Но этого мало.

Доктор увидел следующее. Собака боролась с человеком. Длинный и тонкий человек с маленькой головкой, в красивом, но странном костюме, похожий на кузнечика,

…Странный человек не бежал, а несся изящными скачками, еле касаясь земли…

вырывал от собаки что-то розовое, красивое и непонятное. Розовые клочья разлетались во все стороны.

Человек победил. Он выхватил добычу и, прижимая ее к груди, побежал как раз в ту сторону, откуда ехал доктор.

И когда он встретился с экипажем, то Суок, смотревшая из-за спины доктора, увидела нечто ужасное. Странный человек не бежал, а несся изящными скачками, еле касаясь земли, подобно балетному танцору. Зеленые полы его фрака летели за ним, как крылья ветряной мельницы. А на руках — на руках он держал девочку с черными ранами на груди.

— Это я — закричала Суок. Она отпрянула в глубь экипажа и спрятала лицо в плюшевую подушку.

Услышав крик, похититель оглянулся, и теперь доктор Гаспар узнал в нем учителя танцев Раздватриса.

НАСЛЕДНИК ТУТТИ стоял на террасе. Учитель географии смотрел в бинокль. Наследник Тутти требовал, чтобы принесли компас. Но это было лишнее.

Наследник Тутти ожидал прибытия куклы.

От сильного волнения он крепко и сладко проспал всю ночь.

С террасы была видна дорога от городских ворот ко Дворцу. Солнце, вылезавшее над городом, мешало смотреть. Наследник держал ладони у глаз, морщился и жалел о том, что нельзя чихнуть.

— Еще никого не видно, — говорил учитель географии. Ему поручили это ответственное дело, потому что он, по своей специальности, лучше всех умел разбираться в пространствах, горизонтах, движущихся точках и в прочем подобном.

— А может быть, видно, — настаивал Тутти.

— Не спорьте со мной. Кроме бинокля, у меня есть знания и точное представление о предметах. Вот я вижу кусты жасмина, который на латинском языке имеет очень красивое, но трудно запоминающееся имя, дальше я вижу мосты и гвардейцев, вокруг которых летают бабочки, а затем лежит дорога… Позвольте!.. Позвольте!..

Он подкрутил бинокль. Наследник Тутти стал на носки. Сердце его забилось снизу вверх, как будто он не выучил урока.

— Да, — сказал учитель.

И в это время три всадника направились со стороны дворцового парка к дороге. Это капитан Бонавентура с караулом поскакал навстречу экипажу, появившемуся на дороге.

— Ура! — закричал наследник так пронзительно, что в дальних деревнях отозвались гуси. Внизу, под террасой, учитель гимнастики стоял наготове, чтобы поймать наследника на лету, если тот от восторга вывалится через каменную ограду террасы.

Итак, экипаж доктора Гаспара катил ко Дворцу. Уже не нужно было бинокля и научных познаний учителя географии. Уже все видели экипаж и белую лошадь.

Счастливый миг! Экипаж остановился у последнего моста. Караул гвардейцев расступился. Наследник махал обеими руками и подпрыгивал, тряся золотыми волосами. И наконец он увидел самое главное. Маленький человек, неуклюже, по-стариковски, двигаясь, вылез из экипажа. Гвардейцы, почтительно придерживая сабли и отдавая честь, стояли поодаль. Маленький человек вынул из экипажа чудесную куклу, точно розовый свежий букет, перевитый лентами.

Это была восхитительная картина под голубеющим утренним небом, в сиянии травы и солнца.

Через минуту кукла уже была во Дворце. Встреча произошла следующим образом.

Кукла шла без посторонней помощи.

О, Суок прекрасно играла свою роль! Если бы она попала в общество самых настоящих кукол, то, без всякого сомнения, они приняли бы ее за такую же куклу.

Она была спокойна. Она чувствовала, что роль ей удается.

«Бывают более трудные вещи, — думала она, — например, жонглировать зажженной лампой. Или делать двойное сальто мортале…»

А Суок случалось в цирке проделывать и то, и другое.

Словом, Суок не боялась. Ей даже нравилась эта игра. Гораздо сильнее волновался доктор Гаспар. Он шел позади Суок; она ступала маленькими шажками, подобно балерине, идущей на носках. Платье ее шевелилось, дрожало и шелестело.

Сверкали паркеты.

…Кукла шла без посторонней помощи…

Она отражалась в них розовым облаком. Она была очень маленькая среди высоких зал, которые увеличивались от блеска паркетов — в глубину, и в ширину — от зеркал.

Можно было подумать, что это маленькая цветочная корзинка плывет по огромной, тихой воде.

Она шла, веселая и улыбающаяся, мимо стражи, мимо кожаных и железных людей, которые смотрели как зачарованные, мимо чиновников, которые улыбались впервые в жизни.

Они отступали перед ней, давая ей дорогу, точно это была владетельница этого дворца, вступающая в свои права.

Стало так тихо, что слышались ее легкие шаги, звучавшие не громче падения лепестков.

А сверху, по широчайшей лестнице, такой же маленький и сияющий, спускался навстречу кукле наследник Тутти.

Они были одного роста.

Суок остановилась.

«Так вот он, наследник Тутти!» — подумала она.

Перед ней стоял худенький, похожий на злую девочку, мальчик, сероглазый и немного печальный, наклонивший растрепанную голову набок.

Суок знала, кто такой Тутти. Суок знала, кто такие Три Толстяка. Она знала, что Три Толстяка забрали все железо, весь уголь, весь хлеб, добытый руками бедного, голодного народа. Она хорошо помнила знатную старуху, которая натравила своих лакеев на маленькую Суок. Она знала, что это все одна компания: Три Толстяка, знатные старухи, франты, лавочники, гвардейцы, все те, кто посадил оружейника Просперо в железную клетку и охотился за ее другом, гимнастом Тибулом.

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая