Крейсер I ранга "Рюрик" (1889-1904) - Мельников Рафаил Михайлович - Страница 31

Два дня, с 22 по 23 октября, отряд в полном составе – “Россия”, “Громобой", "Рюрик" и “Богатырь” провел в Амурском заливе в стрельбах и совместном маневрировании. На ночь становились в заливе на якорь против Семеновского покоса, а с утра возобновляли эволюции со всеми (по сигналам адмирала) возможными вариантами поворотов и перестроений на заданное число румбов, с заменой головного корабля и т.д.

Парусной гонкой шлюпок 29 октября совместные учения крейсеров завершились. 30 октября “Рюрик” вошел в док, а 31-го вместе со всеми крейсерами окончил кампанию. Наместник Е.А. Алексеев, который только что провел в Талиенване большой смотр флота, вынужден был из-за отсутствия кредитов вывести в резерв вместе с крейсерами и часть Порт-Артурской эскадры. Во Владивостоке на рейде остались под вымпелами лишь причисленный к отряду транспорт “Лена” (бывший пароход Добровольного флота “Херсон”), корабли Сибирской флотилии и пришедшее 9 октября из Порт-Артура учебное судно “Океан”. Обстановка продолжала оставаться неспокойной, и поэтому вопреки обыкновению флаг начальника отряда на “России” не был спущен, остался в кампании и его штаб. Личный состав новейших кораблей отряда был пополнен (по- видимому, вместо уволенных в запас) за счет стоявшего в доке “Рюрика”: на “Россию” перевели 14, на “Громобой” – 4, на “Богатырь” – 3 матросов.

Убедительным подтверждением высокой боеготовности крейсеров стала проверка, устроенная 18 декабря “Громобою”. Находившийся, как и все корабли отряда, в 12-часовой готовности в резерве, он через пять часов после получения приказания вышел в море и отправился по назначению в Гензан. 21 декабря 1903 г. крейсер под командованием капитана 1 ранга Н.Д. Дабича возвратился во Владивосток и снова вступил в резерв.

Такова была внешняя картина последних предвоенных дней активной боевой подготовки крейсеров. Интенсивная и разнообразная, она, как вскоре должно было выясниться, страдала и серьезными недостатками. В характере ее не могли не сказаться последствия экономии, просчетов и заблуждений верхушки флота во взглядах на его тактику и технику. Преодолеть их корабельные офицеры были не в силах.

Заданной свыше была знаменитая таблица 286 учений, в массе которых, подчас надуманных и архаичных (с минными плотами, воздушными змеями, ракетами для леерного сообщения с берега и т.п.) терялись те главные, от которых напрямую зависели боеготовность и боеспособность корабля. Нельзя было уйти и от регламентированных условности и имитационности в обучении стрельбе из орудий с жестким ограничением количества расходуемых боеприпасов, малой повторяемостью, ничтожной дистанцией и медлительностью практических стрельб, выполнявшихся на малой скорости корабля, по самодельным неподвижным, как правило, щитам, нисколько не соответствовавшим действительным размерам цели в бою. О создании на базах специальных служб, ответственных за сохранность и подготовку щитов для корабельных стрельб, не было еще и речи. Все заботы возлагались на корабли. Слишком далекой от реальных условий была и практика стрельбы из орудий ружейными пулями.

Все наставления по ведению боя ограничивались ст. 341 Морского устава, рекомендовавшего командиру в бою “сколь возможно следовать начертанному флагманом плану и его сигналам”, а при расстройстве боевого порядка эскадры действовать “по своему соображению”. В неприкосновенности со времен парусного флота оставалась во многом и организация службы и боевой подготовки корабля с сигналами на горне и барабане, хотя их, особенно барабан, нельзя было услышать в грохоте стрельбы. Потерян был и смысл украшавших все смотры общих водяной и пожарной тревог, поскольку они, требуя участия в них и комендоров, могли вызвать прекращение стрельбы в разгар боя. Только война заставила осознать прямой вред в бою от той армады шлюпок и катеров, что носили корабли: огромные, нависшие над орудиями тяжелые мишени, множившие разрывы вражеских снарядов, мешали стрельбе, своими обломками при взрывах поражали людей, пушки и технику, были постоянными источниками пожаров и становились непригодными для спасения людей. Отказаться предстояло и от обыкновения раскатывать заранее пожарные шланги – в бою ко времени тушения пожаров они оказывались безнадежно иссеченными или обращенными в клочья разрывами и осколками снарядов. (Их позднее стали держать скатанными.) Аналогичные последствия ожидали в бою и не убранные вниз прожектора, и приготовленные к стрельбе минные аппараты, и прислугу противоминной артиллерии (на марсах и по бортам) и орудий нестреляющего борта.

Но главным изъяном предвоенной боевой подготовки были невнимание к скорости стрельбы из орудий (этот показатель в документах той поры нигде не упоминался), отсутствие опыта ведения огня на дальних расстояниях, несработанность методов управления огнем (особенно эскадрой) и его сосредоточения в комплексе с управлением кораблем и маневрированием эскадры. Появившаяся перед самой войной замечательная ио четкости и остроте выводов работа подполковника корпуса морской артиллерии В.А. Алексеева “Скорость стрельбы” (С-Пб., 1903) не могла поколебать застарелой самоуспокоенности -и здесь пришлось ожидать уроков от японцев. В войну вступили со старинной мудростью; “стреляй редко да метко”. Фатальными последствиями грозило и отсутствие вот уже несколько лет предусмотренных решениями МТК, но так все еще недошедших на флот горизонтально-базисных дальномеров и оптических прицелов. Имевшиеся к началу войны директивные документы, включая и Правила артиллерийской службы (1901), были значительным шагом вперед против Правил 1892 г., ио и они новейших проблем управления огнем почти не затрагивали. Многие их пробелы устраняла, по отзывам специалистов, разработанная летом 1903 г. на эскадре Тихого океана лейтенантом А.К. Мякишевым новая редакция Правил при управлении и действии судовой артиллерией в бою и при учениях. Небольшая по объему (38 страниц), отпечатанная всего лишь в 50 экземплярах, она, несмотря на все ее значение, оставалась местным документом эскадры. Отзыв на нее в ГМШ в октябре 1903 г. только еще составлялся.

Стрельба на дистанции до 60-70 кб – вдвое больше официально признанной дистанции артиллерийского боя – предусматривалась в инструкции, которую в конце 1903 г. разработал флагманский артиллерист Владивостокского отряда крейсеров лейтенант барон В.Е. Гревепиц (1872-1916). Но и па отработку этой инструкции времени уже не оставалось.

Не получили должного применения и развития на флоте идеи лейтенанта Н.Н. Хлодовского, предложенные в его замечательной работе “Опыт тактики эскадренного боя” (Морской сборник. 1903. № 4-7, в молодости он был разжалован за связь с народовольцами из мичманов в квартирмейстеры. В дальнейшем был восстановлен в офицерском звании. Погиб в должности старшего офицера на “Рюрике”.) Хлодовский углубил основные положения морской тактики как науки о бое, впервые обратив внимание на вопросы боя между отрядами и эскадрами кораблей и показав несостоятельность прежних взглядов на эскадренный бой как на серию преследующих общую цель боев одиночных кораблей. В работе устанавливались три основные фазы боя, подчеркивалась решающая роль выбора замысла действий в бою. В отличие от общепринятого линейного построения флота раскрывались преимущества предложенного глубокого его построения (со вторым эшелоном боевого порядка), делался вывод, что до окончания решающей стадии боя артиллерийского состязания торпедные и таранные атаки будут невозможны.

С работой Н.Н. Хлодовского перекликались положения выпущенного в 1903 г. труда японского генерального штаба под названием “Управление судовыми орудиями”. Это было практическое руководство по боевой подготовке, боевой организации и готовности корабельной артиллерии, управлению артиллерийским огнем, ведению одиночных и эскадренных боев. О степени его новизны и конкретности говорит то положение (установленное за 13 лет до вывода, сделанного англичанами по опыту Ютландского боя), что “в группах кораблей, входящих в состав эскадры и маневрирующих в бою в кильватерных колоннах, не должно быть более шести кораблей” (Павлович Н.Б. Развитие тактики военно-морского флота. Ч. 1. М., 1979. С. 301). Недалеко были они и от установленного после войны в русском флоте правила, что наибольший эффект сосредоточенной стрельбы по одной цели достигается не более чем тремя кораблями (при стрельбе с большего числа кораблей эффективность ее будет неуклонно падать из-за искусственного сдерживания темпа, обусловленного необходимостью дать каждому кораблю возможность следить за падением “своих” залпов при их корректировке). Такого всеобъемлющего руководства в русском флоте, как, впрочем, и в других флотах мира, к началу 1904 г. не было. Многому из новейшей тактики русским морякам предстояло учиться уже непосредственно в бою.