Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией] - Нагорный Алексей Петрович - Страница 89

• Предыдущая
• 89/182
• Следующая

— Ничего, — кивнул Коля. — Мыслишь немного привычно, но инструкции тоже надо выполнять.

— Спиноза ты… — Маруська насмешливо-ласково взглянула на Витьку. — Эммануил Кант. Говоришь, как пишешь. Одна загвоздка: надо, чтобы фигурант начал тратить деньги. И чтобы он имел болтливый язык.

— Верно. — Коля улыбнулся: — Ты, Витька, не обижайся, научишься еще. Сам подумай: преступление это совершено, прямо скажем, талантливо. А ты предполагаешь, что потом преступники будут действовать бездарно. Это неверно, учти. Мы как должны мыслить? А так, что все их дальнейшие поступки будут на таком же высоком, хитром, затейливом уровне. Тогда мы не ошибемся. Все записала? Что получается?

Маруська осмотрелась:

— В момент первого выстрела преступник с наганом вахтера Куликова стоял у окна.

Коля развернул план и отметил.

— Кассир Анисимов, Тихоныч, — продолжала Маруська, — сидел за столом, вот так, — показала Маруська, — и наверняка распаковывал мешок с деньгами, других предположений у меня пока нет. Выстрел. Тихоныч рухнул, а преступник в то же мгновение саданул в затылок Евстигнееву, младшему кассиру. Он вот здесь стоял. — Маруська подошла к дверям.

— Он, значит, уходил? — вступил в разговор Витька.

— Почему? — возразил Коля. — В дверях окошечко. Возможно, Евстигнеев подошел, чтобы его открыть и приготовиться к выдаче денег. Продолжай, Маруся.

— Иванов сидел здесь… — Маруська переместилась к столику в противоположном углу комнаты. — Он, наверное, не позавтракал.

— Почему? — удивился Витька, но вспомнил что-то и покраснел. — Верно… Здесь были найдены остатки чайной колбасы и крошки хлеба. На этом самом месте. Он, значит, ел.

— Ел, — подтвердила Маруська. — На эти два выстрела Иванов только обернуться успел, выстрелы менее чем в секунду прогремели. И тут одно из двух: либо он, смертельно раненный, успел выстрелить и преступника убить, либо выстрелил первым, а умирающий преступник убил его. Что в лоб, то и по лбу.

— Значит, в тот момент, когда преступник стрелял, Иванов сидел к нему спиной? — уточнил Коля.

— Да, — кивнула Маруська. — Сидел бы лицом — стрелял бы намного раньше и наверняка остался бы жив. Кроме того, расположение остатков пищи на столе, положение стула, крошки на полу — все это доказывает очень точно: в момент выстрела Иванов сидел спиной к преступнику.

— Иванов, Анисимов, Евстигнеев, — сказал Витька. — С ними все ясно. А Куликов?

Маруська снисходительно улыбнулась:

— Я как будто по-русски сказала, Витя. Ты не витай в облаках! Анисимов, Иванов и Евстигнеев убиты из нагана Куликова, а сам Куликов убит из нагана Иванова. Ты же докладывал об этом сам, Витя?

— Значит, преступник, получается, Куликов? — неуверенно сказал Витька. — Решил завладеть деньгами, улучил момент, перебил всех, но напоролся на пулю Иванова? Нет, мать, что-то здесь не то…

— Почему? — повысила голос Маруська. — Докажи!

— А кто деньги взял? — тихо спросил Витька. — Если бы Куликов был преступник, он бы, убитый, не успел взять денег, и мы бы их нашли! — Витька развел руками: — Не взыщи, мать, но ты чего-то недодумала…

— Черт… — Маруська почесала в затылке и восхищенно посмотрела на Витьку.

— Он прав, — сказал Коля. — В том смысле прав, что этот крючок портит всю картину и требует объяснения. Ну, скажем, так: неожиданно возник пятый человек, кто-то из очереди…

— Или этот пятый всегда был, — пожала плечами Маруська.

— Где же он спрятался? — спросил Витька. — Здесь? Так негде! А если он из очереди — все увидели бы!

— Верно, — кивнул Коля. — Давайте подумаем вот о чем. Как проверить связи Куликова и остальных? Это первое. Второе. Куликов, так пока выходит, — убийца. Пока не доказано обратное, несмотря на все остроумие твоих, Витя, предположений, иначе мы считать не можем.

— Тогда надо сообщить дирекции, — заметила Маруська. — Завтра похороны. Нельзя, чтобы убийцу хоронили вместе с убитыми.

Коля покачал головой:

— А вот об этом мы промолчим, Маруся. Простят нас за это молчание. Я так думаю: пусть все считают, что Куликов — тоже жертва. Пока считают.

…Убитых хоронили на четвертый день. Утро было морозное, тротуар звенел под ногами, как стекло. Гробы поставили на облупившиеся от долгой службы катафалки. Прицокнули и натянули вожжи подвыпившие кучера. Встряхнули ощипанными султанами худые лошади, и процессия тронулась под неслаженные, рыдающие звуки похоронного оркестра: четыре старика в черном, четыре потертых трубы и барабанщик в синей бархатной толстовке, которая была видна из-под распахнутого пальто. Над толпой разлилась и поплыла угрюмо-тоскливая мелодия шопеновского марша.

У ворот Смоленского кладбища мальчишки, сопровождающие процессию, обогнали всех и встали у края могилы, чтобы лучше видеть.

Коля тоже шел в толпе. Неподалеку от него шагали его помощники — Маруська и Витька.

Представитель дирекции потоптался, вытащил из кармана сложенную вчетверо бумажку, неторопливо развернул. Оркестр смолк. Оратор снял кепку и начал читать:

— Граждане! Бандитская рука вырвала из наших рядов уважаемых людей и сотрудников нашего завода. Ушли из жизни четыре скромных человека, они были не на виду, как наши передовики или руководители, но это и правильно. — Оратор вдруг скомкал бумажку и сунул ее в карман. — Потому что есть люди, чья жизнь и дела всегда на виду, а есть и такие, и их большинство, которые в тени, незаметны, и мы о них вспоминаем, когда теряем.

Коля незаметно осмотрелся. Вокруг стояли рабочие, было много женщин. У гробов — бухгалтер Ровский, рядом с ним — девушка лет двадцати двух, в черном кружевном платке.

«Дочь, наверное, — подумал Коля. — Лицо заплаканное, глаза — красные. Честно сказать, признаки такого горя, которое выходит за рамки официального сочувствия. Надо выяснить: в нем тут дело?»

— Вот и теперь ушли из жизни хорошие люди, — продолжал оратор. — И многие из нас укоряют себя, что не знали никого из них и даже не замечали… Горе не утешить словами. Могилы скроют погибших, но преступники живы! Их нужно найти и наказать! И я говорю: спите спокойно, дорогие товарищи! Ничто в жизни не проходит безнаказанно, и те, кто совершил это черное дело, еще встанут лицом к лицу со своими судьями, с нами, товарищи!

• Предыдущая
• 89/182
• Следующая