Покушение на Тесея (др. изд.) - Булычев Кир - Страница 26

• Предыдущая
• 26/103
• Следующая

Глаза у доктора Гермеса-Полонского были очень маленькие, карие, внутри их горели крошечные золотые искры, и Коре подумалось: реален ли этот господин, а вдруг он искусственный феномен, а глазки – рецепторы?

– Я реален, – угадал ее мысль президент концерна «ВР». – Каждое утро я просыпаюсь с уверенностью, что поменяю наконец свою отталкивающую внешность, – это мне теперь доступно! Но меня останавливают поклонницы.

– Нет! – заученно закричала девица у компьютеров. Ей было так холодно, что ее голос срывался. Но кричала она громко. – Оставайся как есть!

– Пожалуйста, сделайте для начала немного потеплее. Ваша ассистентка совсем замерзла, – попросила Кора. – А потом займетесь своей внешностью.

– Неужели? – удивился доктор. – Анастасия, так ли это?

– О нет, мой возлюбленный, мой кумир! – откликнулась посиневшая девушка.

– Но я замерзаю, – сказала Кора.

– А мне жарко, – ответил президент концерна «ВР». – Мне всегда жарко.

– Ну хотя бы подложите что-нибудь под свою поклонницу. Она вся в синяках. Вы сам когда-нибудь лежали на холодном мраморе?

– Ах, какое упущение, какое упущение! – закручинился Гермес-Полонский. – Какой недосмотр! И в самом деле синяки… и здесь синяк, и здесь синяк…

– Это временно! Это совсем не больно! – сопротивлялась девица на мраморе.

– Уходи, крошка, ты уволена. Мы поищем кого-нибудь более толстокожего.

Доктор Гермес-Полонский вытолкнул девицу из зала. Она хныкала и клялась в верной любви.

Кора проклинала себя за неистребимую потребность лезть в чужие дела.

– Так, – Гермес обернулся к Коре. – А из тебя мы сделаем амазонку. Какую грудь мы отрежем, чтобы удобнее стрелять из лука?

– Правую, – мрачно ответила Кора. – Скажите, вы притворяетесь хамом или вы такой на самом деле?

– У меня было трудное детство, – ответил доктор Гермес-Полонский. – Я открою тебе тайну. Я не доктор, не Гермес и не Полонский. Но президент концерна «ВР». Этого достаточно! Значит, ты получаешь ВР-круиз с ролью царицы амазонок. Стоить это будет всего пустяк – ночь со мной.

Кора в растерянности оглянулась. Милодар задерживался. Этот маньяк-президент был самозванцем. Настоящий не позволил бы так себя вести.

– Вызываем хирурга по удалению правой груди? – спросил он.

– Вы, очевидно, ошибаетесь, – сказала Кора. – Я агент ИнтерГпола.

– Не выношу этой организации. И знаете почему? Я боюсь, что когда-нибудь комиссар до меня доберется… Или я до него доберусь. Это шутка, крошка. Надеюсь, ты тоже пошутила?

Наконец-то в углу тихонько материализовался комиссар Милодар. Очевидно, он слышал последние слова доктора Гермес-Полонского.

– Пока я еще не добрался до вас, старый жулик! – ласково улыбаясь, сказал комиссар. – Убери лапы от моего агента, иначе я не ручаюсь за вашу сохранность.

– Ах, Милодар! – Гермес-Полонский стал сама любезность. – Я так рад визиту. Вы не видели мой сад? Ведь вас провели с главного подъезда, а он непрезентабелен.

Кору и в самом деле провели через подъезд скучного стеклянного небоскреба на углу Никольской и улицы Борщова.

Меценат – сама любезность – пропустил Кору вперед, в проход между колоннами. Милодар не спеша шел следом, обходя предметы, чтобы лишние глаза не заметили, что он лишь голограмма.

За домом обнаружился чудесный сад. Апельсиновые деревья были в цвету, утрамбованную землю покрывали лепестки глицинии.

– Осторожнее! – крикнул президент.

Кора обернулась на крик – на нее мчался кабан. Белый, с высокой гривой и огромными клыками. Кора еле успела отскочить в сторону и врезалась в колючий куст. Доктору Гермесу повезло меньше. Кабан подхватил клыками его хламиду и дернул так, что Гермес упал и покатился по земле, а кабан, перепуганный не меньше президента «ВР», пытался вырваться и рвал хламиду клыками и острыми копытами.

Коре пришлось метнуться на помощь меценату, потому что никого из слуг вблизи не оказалось. Она прыгнула на кабана таким образом, чтобы обеими ступнями ударить его в бок. Прыжок удался. От неожиданности и без того ополоумевшее чудовище упало и тут же потеряло все преимущества перед людьми. Кора навалилась на кабана, прижимая к земле его голову. Маленький, в белых острых ресницах глаз кабана смотрел на нее бешено и тупо.

Гермес-Полонский, попискивая и постанывая, выползал сразу из-под кабана и из своей хламиды.

– Поторопитесь, доктор, – с трудом сказала Кора, – у меня силы на исходе.

– Эй, мать вашу! – завопил Гермес-Полонский, выпрыгивая наконец из одежды и оставаясь в красных трусах. – Где вы все! Всех уволю!

Будто испугавшись, что их и в самом деле уволят, изо всех дверей и прочих отверстий в пейзаже возникли деловитые молодцы и мужчины различного вида – от тяжело вооруженных гоплитов до секретарей в серых костюмах и бордовых галстуках. Растолкав их, на лужайку выбежал устрашающего вида бородач в кожаном фартуке, отягощенный метровыми плечами. Он первым достиг кабана, впрочем, это легко было объяснить тем, что остальные не столь рьяно стремились оказаться первыми. Ловким движением гигант схватил кабана, локтем оттолкнул Кору, поднял кабана в воздух и, тяжело переступая, побежал с ним в обнимку к ближайшей двери.

– Наш идиот-дрессировщик, – мрачно сказал доктор, поднимаясь. – Вам нужна медицинская помощь?

– Если у вас есть вата, пластырь и противостолбнячная сыворотка, то я обойдусь без ваших медиков.

– Проводите, а я переоденусь, – сказал Гермес-Полонский одному из секретарей.

– Я пойду с тобой, – предложил Милодар, которого в последние минуты Кора не замечала.

– Только не это!

Она знала, почему Милодар предпочел не вмешиваться в бой с кабаном. Он никогда не был до конца уверен, когда и где он – голограмма, а когда и где – оригинал. Потому предпочитал не рисковать без нужды.

Разглядывая себя в зеркале туалета, Кора подумала, что в жизни ей еще не приходилось за такое короткое время получать столько неглубоких, но болезненных и нечистых ран, как за последнюю неделю. Хорошо бы эта жизненная тенденция прекратилась.

К сожалению, ее платье было испачкано и измято, но, когда она собиралась позвонить и сообщить об этом местным хозяйственникам, дверь в туалет приоткрылась, и в ней возникла тонкая женская рука с вешалкой. На вешалке висело неплохое парижское платье как раз размера Коры. Это примирило ее с действительностью. Ибо ей не раз уже приходилось сталкиваться в жизни с отвратительной ситуацией, когда твоего размера в продаже нет. Какой-нибудь коротышке по пояс – любое платье, а ты хоть в простыню заворачивайся!

Когда Кора вновь вышла в садик и опасливо оглянулась – не исключено, что у дрессировщика есть в запасе тигры и удавы, – то она обнаружила, что часть растительности уже исчезла, а к атриуму вела выложенная мрамором дорожка, которой десять минут назад еще не было.

За колоннами обнаружился уютный и просторный кабинет президента «ВР». Сам доктор Гермес-Полонский поднялся при виде Коры из-за широкого, затянутого зеленым сукном стола. Его пожилая секретарша, сидевшая справа у двери за металлическим тонконогим столиком, вежливо улыбнулась и замерла как послушная собачка.

Доктор Гермес был облачен в строгий серый костюм, белую сорочку и шоколадный галстук. Со времени их последней встречи в лице президента произошли две перемены. Во-первых, он потерял парик с золотым венцом и облысел, во-вторых, поперек правой щеки тянулся серый пластырь и под глазом виднелся небольшой припудренный синяк.

– Простите, агент Орват, – сказал президент, протягивая Коре обе руки. – Как вы понимаете, события несколько вышли из-под контроля. Белый вепрь, которого мы готовим для Геракла, сегодня не в духе. А дрессировщик плохо запер загон и будет лишен квартальной премии. Надеюсь, вам понравилось скромное платье, которое я вам преподнес?

Милодара нигде не было.

Перехватив и разгадав ее взгляд, доктор Гермес-Полонский произнес:

– Комиссар был вынужден нас покинуть и вылететь в Таганрог. Он попросил меня сделать все для вас необходимое.

• Предыдущая
• 26/103
• Следующая