Звездные корсары - Мзареулов Константин - Страница 43

• Предыдущая
• 43/74
• Следующая

– Ничего, дайте только срок, как говаривал папаша Аргал. Вот создадим Федерацию Ратулор, объединим Нейтральную Зону, а там, глядишь, переиграем заново историю… Друзья, позвольте поднять этот бокал за грядущие победы великого государства, которое мы намерены создать!

Все дружно поддержали тост, один лишь Визброй, сардонически усмехаясь, только пригубил, а затем, когда наступила тишина и гости снова заработали челюстями, проговорил преувеличенно громко:

– Я хотел бы сказать еще один тост. Возможно, он покажется кое-кому излишне витиеватым, но так уж принято на моей родной планете Кранду… Представьте себе, друзья, что бустафонский мятеж был подавлен – своевременно и беспощадно, а Империя сохранилась и стала еще могущественнее. В таком случае сегодня мы сидели бы не в этом прекрасном и уютном особнячке, но в Главном Императорском Дворце на Маване, и было бы нас не три десятка, но – многие сотни. И пили бы мы не за адмирала и Верховного Главнокомандующего, но за монарха… – Взгляд пилота был устремлен в окаменевшее лицо Гаффая. – Я пью за своего друга, которого по всем законам полагалось бы сегодня называть Его Величеством… – Он сделал паузу и торжественно выкрикнул: – Здоровье Его Величества Императора Висада Пятого!

В мертвой тишине Визброй осушил бокал и тяжело рухнул на стул. Неодобрительно поглядев на него, Дасим проворчал:

– Пить надо поменьше, адмирал. Чего глупости болтаешь…

Неожиданно раздался задумчивый голос Мафтинда:

– А ведь бытовала в прежнее время такая легенда. Еще в юнкерской школе меня подразнивали «наследником престола». Поговаривали даже, будто отец дал нам с братом имена знаменитых императоров, рассчитывая, что когда-нибудь один из нас сможет претендовать на престол.

– Было дело, – кивнул Зензилап. – Как сейчас помню, тебя еще называли «Невеликим Мафтиндом».

Прелестная Лебронор, сверкнув урезонивающей улыбкой, сказала, укоризненно покачивая головой:

– Мальчики, как вы можете верить в подобные сказки? Ну объясните мне, каким образом наш папочка мог бы стать Императором… – Она посмотрела на мужа, словно ожидала, что тот подтвердит ее слова, однако, увидев мрачное лицо Гаффая, вздрогнула и жалобно пролепетала: – Ну пожалуйста, Висад, скажи хоть что-нибудь, почему ты молчишь…

Верховный, не реагируя, продолжал методично поглощать жареные клубни и мясо. Прерывая неловкую паузу, Эброт Хаббад глубокомысленно произнес:

– Легенды, легенды… Мы, долоки, простой грубоватый народ. Мы верим не столько достоверно установленным фактам, сколько красивым романтическим легендам. Долокам не по душе правдивая, хоть и циничная история о том, как худородный дворянин Мафтинд, впоследствии названный Великим, во имя объединения страны пошел на брак с немолодой, некрасивой и распутной жрицей, но нам нравится небылица о непотребстве на столичной площади. Так же и с легендой о Висаде, которую мы все когда-то слышали и которую так некстати вспомнил Шовит.

Гаффай швырнул тарелку на скатерть и прорычал:

– Как ни печально, это не легенда. Я действительно сын крон-принца Нитреса!

– Значит, ты – единственный наследник императорского трона? – прошептала потрясенная Лебронор, прижав руки к груди. – Но почему мы, твоя семья, ничего об этом не знали?

Пренебрежительно фыркнув, Гаффай ответил: дескать, это – его личные неприятности, а потому он не желает распространяться на тему несуществующего престола. Но все хором принялись упрашивать адмирала, и Висад, не выдержав массированного натиска, стал рассказывать.

Его мать Седанар Гаффай была дочерью прославившегося в сражениях генерала, ставшего членом Императорского Совета. Положение отца позволило ей учиться в привилегированной гимназии, где она оказалась в одном классе с Нитресом, старшим сыном Аргала IV. Дружба молодых долоков переросла в более пылкое чувство, и вскоре после окончания средней школы курсант военного училища Нитрес Маванорский предложил Седанар руку и сердце.

Согласно традициям, отец девушки, добившись аудиенции у Его Величества, передал Императору прошение разрешить этот брак. Аргал, однако, ответил отказом. «Молодые еще, перебесятся, – изрек монарх. – Самое большее через год эта дурь у них выветрится».

Несмотря на все усилия старого генерала и молодого крон-принца, упрямый император так и не дал согласия на помолвку сына с простолюдинкой. После училища, налетав положенный срок на боевых кораблях, Нитрес был провозглашен царем Таренийским и переселился в столицу Шестого Царства, а Седанар была приглашена на Тарен в качестве первой придворной дамы – обычная для Маванора история.

Нитрес считался – и не без оснований – выдающимся военным стратегом и одержал серию блестящих побед в частых локальных конфликтах того бурного времени. Всякий раз, вернувшись с очередной войны, принц требовал, чтобы отец признал его гражданский брак сСеданар Гаффай и принял при дворе их сына Висада, но неизменно нарывался на категорический отказ. Наконец, поддавшись влиянию дворцовых интриганов, стареющий Аргал потребовал, чтобы Седанар с сыном покинули Тарен, и Нитрес не смог воспротивиться приказу отца.

Незадолго перед тем рано овдовевший император женился на сонсо-вэцарской принцессе, родившей ему дочь Типонор. Родственники молодой императрицы почему-то невзлюбили Седанар и всячески настраивали против нее монарха. Вскоре Аргал заставил крон-принца вступить в брак с дочерью царя Чилдеширского, но принцесса оказалась болезненной и в тот же год померла от токсикоза. После этого Нитрес окончательно отказался подчиняться дряхлеющему отцу и вернул Седанар к своему двору. По слухам, к этому времени он уже прочно опирался на поддержку армии, а также, что не менее важно, своего брата Войшара.

Впрочем, Седанар вернулась на Тарен одна, потому что Висад поступил в то же самое военно-космическое училище, которое двадцатью годами раньше закончил его отец. Учился он превосходно – видать, унаследовал от Нитреса и Аргала способности к ратному делу. Окончив училище, при минимальной отцовской протекции, Висад стремительно прошел путь от младшего строевого офицера до командира эсминца, а затем, после феноменального триумфа на командно-штабных учениях, стал шилотом линкора и вскоре был вне конкурса зачислен на стратегический факультет академии.

– Именно тогда отцу все-таки удалось уломать Аргала, – рассказывал Висад гостям. – Император согласился признать меня законным принцем, только пообещал сделать это в день академического выпуска. Но тут начался мятеж в Дальних Скоплениях, отец возглавил экспедиционные силы и долго не видел старика, а тот, вновь поддавшись нашептываниям врагов крон-принца, сделал вид, что забыл о своем обещании. Наконец вернувшийся с фронта Нитрес повторно добился монаршьего согласия, но опять стояла на пороге война, на этот раз уже с Тинбордом. Аргал подписал все необходимые бумаги, однако, ввиду тяжелой политической обстановки, не стал их обнародовать, дабы не вызвать раньше времени недовольства прочих претендентов на престол…

– Какие еще «другие претенденты»? – возмутился медленно трезвеющий Визброй. – Ясно, что ты был вторым в списке. Старший сын Императора – единственный и естественный наследник, а за ним следуешь ты, как старший, он же единственный сын крон-принца!

Хохотнув, Гаффай сказал беззаботно:

– Не так просто, приятель. В нашей славной Маванорской Империи действовала очень сложная процедура престолонаследования. В случае смерти Аргала и Нитреса – на войне, сам знаешь, случается всякое – на трон с почти равными правами могли притязать, кроме меня, могущественнейший принц Войшар, мой несовершеннолетний сын Мафтинд и троюродный племянник Аргала, царь Крандуарский. А после смерти Нитреса, но при живом Аргале, крон-принцем автоматически становился Войшар.

– Ерунда! – решительно возразил Визброй. – Император назначил тебя официальным наследником на следующий день после смерти фельдмаршала Нитреса. Забыл, что ли?

• Предыдущая
• 43/74
• Следующая