Козырной король - Мзареулов Константин - Страница 55

• Предыдущая
• 55/58
• Следующая

А три гарпии беззаботно парили в потоках Мощи, пронизывающих все Мироздание от Моря Судьбы до Пропасти Мрака и Стен Вечности. Гарпии лишь изредка шевелили крыльями, но все равно стремительно приближались к своему дому. Они мелькали в небесах разных миров, сопровождаемые новыми легендами, сказаниями и предчувствиями. Незримые ветры мелодично посвистывали в крыльях, бросавших тень на все Тени.

Кто-то из мудрецов древности назвал подобное Pax Mundi – Крылья над Миром.

Дара вдруг поняла, что уже видела эту сцену, но только со стороны. Картина, прорисовавшаяся на ледяной грани, показывала именно ее, смущенную и подавленную. И вот прорицание сбылось. На ее счастье, никто, включая Мерлина, не торжествовал, хотя могли бы злорадно подковырнутъ: мол, предупреждали тебя, что не надо делать глупости. Кажется, старший сын был ошеломлен случившимся даже сильнее, чем она, и жадно внимал словам старейшего мастера Искусства.

В другое время и при других обстоятельствах жестикуляция Сухея показалась бы смешной – больно уж забавно старец шевелил высохшими лапками. Увы, он говорил о слишком уж серьезных и печальных вещах.

– Я нашел Прародительницу в ужасном состоянии, – стенающим голосом вещал Сухей. – Любые повреждения Узора потрясают личность того, кем этот Узор создан. Капля амберской крови на Главный Лабиринт – и в мозговых извилинах Дворкина появляются черные провалы.

– Не повторяй давно известного! – взорвался Мандор. – Когда отец разрушил Золотую Спираль в Нирване, лишился рассудка царь Гамлет, а вскоре и наш дружок Кул провалился в тысячелетнюю кому. Это мы давно поняли.

– Расскажи про Логрус, – поддержал брата Мерлин. – Мы даже не знаем наверняка, кто и каким образом нарисовал Знак Хаоса

Деспил и Бансис дружно закивали, словно две марионетки, которых невидимый кукловод одновременно тянул за ниточки. Глядя на них, Дара подумала, что никогда не задавалась этим вопросом. Логрус казался чем-то абсолютно незыблемым, что существовало всегда, от начала времен, и будет существовать впредь, пока Мироздание не уничтожит себя в последнем спазме самоубийственного энтузиазма…

– Уже знаем, – проскрипел Сухей. – Прародительница лишилась части разума, но сумела вспомнить кое-какие подробности.

Престарелый мастер Искусства передал рассказ Змеи, немного дополнявший те сведения, которые были известны прежде. По его словам, акт творения случился в незапамятные времена, когда Змея сменила кожу. Над старой пустой оболочкой, которую сбросила Прародительница, был совершен некий обряд, после чего сплетенная в многомерную фигуру кожа приобрела сверхъестественные качества, превратившись в Логрус.

Мандор нетерпеливо махнул рукой, и старик послушно умолк.

– Сколько времени должно пройти, прежде чем Змея сможет снова сбросить старую шкуру?

– При наличии Отражений с разными темпоральными скоростями вопрос о времени не имеет значения, – напомнил Сухей. – Загвоздка в другом. Прародительница не помнит, кто проводил обряд, сотворивший Логрус, не говоря уж о сущности самого обряда.

– И кто может это помнить? – в один голос спросили Дара, Мандор и Мерлин.

– Помнить не может никто. – Старик помотал головой. – Разве что Единорог или Птица.

Голос Мандора был полон убийственной иронии:

– Ты веришь, что Единорог согласится ответить на наши вопросы? Даже если эти вопросы задаст Мерлин?

Сухей снова изобразил отрицательную реакцию, качая головой справа налево и обратно. Учитель сидел на узорной скамье, опустив голову, и что-то бормотал, перебирая четки из крохотных драконьих черепов, нанизанных на платиновую цепочку. Мерлин, накануне надравшийся с горя до зеленых ангелов, попытался что-то спросить, но язык не послушался короля. Вместо сына к старцу обратилась Дара:

– Что за птицу ты упомянул?

Поскольку ответа не последовало, Мандор презрительно прошипел:

– Вероятно, это и есть та ужасная тайна, которую старшее поколение старательно от нас скрывало.

Не поднимая глаз, Сухей молча кивнул. Казалось, он готов во всем сознаться, но тут Мерлин наконец разродился:

– Дядюшка, а не могут в Амбере знать что-нибудь такое… ну, того, что помогло бы нам с ремонтом?

– Не помогут они, – убежденно заявил Бансис. – Мы повредили их Узор, и амбериты этого не простят.

– Они и не в силах помочь, – сказал вдруг Сухей. – Даже Дворкин ничего об этом не знает. Все старые книги похитил генерал Йорик, и теперь они пылятся в библиотеках нирванских крепостей.

Дара долго смотрела на него безумными глазами. Потом с ужасом спросила:

– Хочешь сказать, что без помощи Нирваны починить Логрус невозможно?

– Похоже, что так… – Сухей с тяжелым свистом вдыхал и выдыхал воздух. – Никто же не думал, что они вернутся, да еще так эффектно.

Всхлипнув, он снова взялся за четки. Рассвирепевшая Дара заскрипела зубами от безуспешных попыток найти хоть какой-нибудь выход. Вдобавок у старика начался припадок депрессии, который мог продолжаться неопределенно долго – от нескольких секунд до многих столетий. В такие моменты Сухей обычно удалялся в Отражения, где дарила вечная ночь, и глядел на узоры созвездий, надеясь таким образом постичь высшую мудрость.

Не в силах бездействовать, королева произнесла заклинание, включавшее магический кристалл.

В отшлифованной грани появились три монстра, летящие сквозь Колоду Отражений. Темные костистые лица, крючковатые носы, тяжелые челюсти. Большие глаза горели красным огнем. Под размахнувшимися крыльями промелькнули башни и крыши Нирваны. Крылатые существа пронеслись над Цитаделью и спланировали на балкон нарской резиденции.

Сложив крылья, они превратились в обычных людей, и Дара не удивилась, узнав врагов. Лишь старший, одетый в серый костюм, показался незнакомым, но спустя мгновения вдова Суэйвилла поняла: это был Кул, аккуратно подстриженный, причесанный и вымытый.

Три нирванца весело помахали руками, прокричав наилучшие пожелания тем, кто сейчас следил за ними. Затем Кул, то есть Дракула, щелкнул пальцами, погасив изображение в волшебном зеркале Дары.

– Подлец! – яростно взвизгнула вдова, – Подлое семейство! Я еще доберусь до вас.

– Лучше не надо! – испуганно попросил Деспил. Мандор со снисходительной миной посоветовал мачехе не давать опрометчивых обещаний.

– У них все равно не получится сильного королевства, – сказал глава Дома Всевидящих. – Три брата, безусловно, будут интриговать друг против друга и против родителей.

– По-моему, ты путаешь их с другой вражеской семейкой, – возразил Мерлин. – В отличие от амберитов, нирванские герцоги живут дружно.

– Но кто же они? – глухо спросила Дара.

– Точно не скажу, но догадываюсь. – Мандор подбросил в воздух и снова поймал три магических шарика. – Так красиво вывести из строя Логрус могли только Повелители Теней.

Послышался громкий вздох Сухея.

– Логрус был взволнован, – бормотал старец, раскачиваясь всем телом, как кобра под музыку факирской дудочки. – Логрус чувствовал угрозу, но ни он, ни я не понимали, откуда исходит опасность…

Разговор развивался чересчур сумбурно. Оставив надежду услышать что-либо путное, Дара шепнула Мерлину: мол, догадалась, в чем дело. По ее мнению, нирванцы вели свой род от первых владык Хаоса. Начавший трезветь король сразу понял суть ее идеи. Время в Нирване текло в десятки раз медленнее, чем в окрестностях Логруса, а потому царь Дракула вполне мог быть демоном второго или третьего поколений, тогда как в Хаосе процесс вырождения аристократии развивался стремительнее. Так и вышло, что нирванский монарх оказался на голову сильнее самых изощренных магов Логруса.

Услышав обрывок обмена мнениями между мачехой и сводным братом, Мандор запальчиво возразил: Кул, или кто он там на самом деле, не мог быть настоящим демоном Хаоса. Этот факт, по словам седого колдуна, был понятен любому, кто хоть что-то смыслит в трансцендентных свойствах Повелителей Теней. Дара ответила резкостью, и едва не вспыхнула перепалка, словно здесь собралась амберская Семья.

• Предыдущая
• 55/58
• Следующая