Фантастика. Общий курс - Мзареулов Константин - Страница 41

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая

Некоторые произведения» «Патруль времени» П. Андерсона, «Звезда над нами» Ч. Оливера, «Черная эмблема сакуры» С. Комацу повествуют о попытках разного рода экстремистов внести изменения в прошлое с целью вызвать коренные изменения настоящего. Для этого, например, ввозят в древнюю Империю Монтесумы лошадей, чтобы коренные американцы могли противостоять вторжению европейцев («Звезда над нами»). Герой повести С. Комацу препятствует капитуляции Японии в августе 1945 г. и тем самымпродлевает вторую мировую войну, неизмеримо увеличивая количество страданий и жертв. Он говорит о своих замыслах: «В мои планы входило: принести победу нацистам на европейском фронте с помощью атомных бомб и ФАУ, в Америке принести победу на президентских выборах не Франклину Рузвельту, а более прогрессивному кандидату – Уоллесу, а в послевоенной Франции и Италии предоставить власть коммунистам». Не вполне понятно, впрочем, каким образом после завоевания Европы нацистами могли придти к власти коммунисты, но идея ясна: ход истории в этом случае изменился бы принципиальным образом. Для противодействия подобным эксцессам фантасты создают различные спецслужбы, охраняющие «естественное» течение исторического процесса: патруль времени, департамент особого розыска во времени, управление безопасности времени и т д.

Постепенно в фантастике складывалась своего рода теория хроноклазмов и, соответственно, способов их предотвращения. Классический пример парадокса времени: человек отправился в прошлое и убил собственного предка. Получается, что прерывается генеалогическая цепочка, в результате чего не будет рожден и сам путешественник во времени, то есть некому будет перемещаться в прошлое и убивать собственного предка, то есть предок останется жив, и путешественник во времени будет рожден и отправится в прошлое, чтобы убить своего предка и породить тем самым этот хроноклазм. Для разрешения проблем, связанных с парадоксами времени, писателям-фантастам приходилось разрабатывать все более и более сложные концепции.

Простейший вариант: даже малейшее воздействие на прошлое изменяет весь последующий ход событий, так что путешественник, вернувшись в свое время, рискует обнаружить принципиально новую цивилизацию (Р. Бредбери «И грянул гром», К. Лаумер «Берег динозавров»). Другие авторы предпочитают считать время жестко детерминированным, т.е. любые возможные воздействия пришельцев из будущего уже имели место в прошлом и, следовательно, изменить историю невозможно в принципе (Г. Гаррисон «Фантастическая сага», М. Лейнстер «Тоннель времени»). Наконец, третий вариант, предполагает, что любое вмешательство из будущего порождает новую линию исторического потока, другими словами, время как бы расщепляется (А. Громова, Р. Нудельман «В Институте Времени идет расследование», А. Нортон «Пересечение времени», фильм «Назад в будущее»). Очень часто для пояснения событий, происходящих в результате расщепления времени, авторы иллюстрируют текст сложными схемами, на которых показаны перемещения из прошлого в будущее и обратно, а также образующиеся при этом новые мировые линии.

Кроме этих широко распространенных концепций, существуют и другие модели путешествий во времени, которые встречаются в фантастике очень редко – как правило, лишь в одном произведение, либо у одного автора. Например, герой романа Д. Финнея «Меж двух времен» отправляется в прошлое и возвращается в свою эпоху вообще без машины времени – чтобы попасть в нужный год, он просто психологически настраивается на нужную обстановку. М. Пухов в повести «Монополия на разум» предлагает остроумное решение проблемы хроноклазма: поскольку любое путешествие в прошлое неизбежно приведет к разного рода парадоксам, утверждает писатель, природа должна была предусмотреть защитный механизм. И действительно, герои повести открыли новый закон природы: отправляясь в прошлое на X лет, машина времени одновременно отбрасывается в пространстве на Х световых лет от точки старта, т е. на расстояние, исключающее любую форму воздействия.

Изредка фантасты (О. Ларионова «На этом самом месте» и много лет спустя К. Булычев в рассказе «Надо помочь»)вспоминают, что Земля движется в пространстве с довольно приличной скоростью, и поэтому путешественники во времени, переместившись на несколько часов или веков, рискуют оказаться в открытом космосе – ведь за это время планета улетит по своей орбите на огромное расстояние. В рассказах «Глубокий минус» и «День, вечер, ночь, утро» Владимира Михайлова появляется новый физический параметр – давление времени. Любое материальное тело, полагает автор, может существовать лишь в своем времени. Переместившись в прошлое или будущее, путешественники будут раздавлены временем, поэтому они должны быль защищены энергетическими полями. Наконец, некоторые писатели вообще отказались от машины време­ни и предлагают устройства для наблюдения за прошлым: А. Азимов «Мертвое прошлое», Стругацкие «Возвращение» (глава «Загадка задней ноги»), И. Забелин «Записки хроноскописта».

Идея множественности обитаемых миров имела в разные эпохи большее или меньшее влияние на умы ученых и малообразованных обывателей. К примеру, в средние века за подобные мысли сжигали на костре, в XIX столетии считалось, что разумные существа должны обитать на каждой планете, а в середине XX века по формуле Дайсона выходило, что примерно каждая двадцатая звезда может иметь планеты, каждая двадцатая планета может породить жизнь, кое-где жизнь станет высокоразвитой или даже разумной. При этом следовало еще учитывать, что Галактика существует миллиарды лет, а время жизни цивилизации вряд ли превышает миллионы. Итого получалось, что в нашей Галактике могут одновременно существовать порядка 30000 цивилизаций, т е. одна цивилизация на 10 миллионов звезд. Наконец, в последей четверти ракетно-ядерного столетия известный советский астроном И. Шкловский выразил крайне пессимистическую точку зрения, попытавшись обосновать, как он выразился «возможную уникальность разумной жизни во Вселенной». Фактически это был возврат к геоцентризму, поскольку «уникальным» представителем вселенского разума И. Шкловский полагал земное человечество. Разумеется, все модели такого рода носят чисто умозрительный характер, и лишь дальнейшее развитие космонавтики (не обязательно – земной) покажет, сколько в Галактике цивилизаций – одна или сотни миллиардов.

Тем не менее, подобные концепции создавали некий наукообразный базис, опираясь на который фантасты могли строить свои сюжеты. Логика развития идеи очевидна: если существуют другие миры, и на них могут жить разумные существа, то рано или поздно люди встретятся с инопланетянами. Так была поставлена художественная задача: показать наиболее правдоподобные версии взаимоотношений между землянами и жителями других планет.

Первый этап фантастики о контактах носил пасторально-восторженный характер. В произведениях Лукиана Самосатского (II век), С.де Бержерака и Ф. Годвина (ХVII век), В.Левшина и Вольтера (XVIII век), Ж.Ле Фора и А. Графиньи (конец XIX века) инопланетяне могли быть человекообразны или уродливы, однако их благожелательность к людям не вызывала сомнений. Быстро установив контакты (о языковом барьере авторы того времени особенно не задумывались), люди и селениты (в исключительных случаях это были марсиане или сириусианцы) вступали в оживленную мирную беседу, спеша поведать друг другу о нравах и обычаях своих планет.

Первым усомнился в идилличности контакта Ж. Рони-ст., в его повести «Ксипехузы» (1887) неведомые пришельцы, посетившие Землю много тысячелетий назад, убивают людей, захватывая для себя жизненное пространство. Впрочем, земные мудрецы быстро поняли, что от электрических разрядов ксипехузов можно изолироваться деревянными щитами и доспехами, поэтому пришельцы были сравнительно быстро уничтожены.

Спустя несколько лет, в 1894 г. на Землю обрушилось новое нашествие – марсиане из романа Г. Уэллса «Война миров» были безжалостны (в их предельно рациональном разуме не осталось места для эмоций), использовали дальнобойные всепрожигающие лучи и ядовитые газы, и вдобавок они питались человеческой кровью. Легко разгромив британскую армию, марсиане готовились двинуть свои боевые треножники на завоевание остальной части планеты, однако, к счастью, стремительно вымерли, пораженные земными микроорганизмами.

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая