У сопки Стерегущей Рыси - Валеева Майя Диасовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/19
• Следующая

Я была счастлива в этот миг. Я всегда верила, что Недда жива. И это чудо оказалось правдой.

Но я так и не позвала её. В мою руку ткнулся доверчиво и вопросительно нос серой Недды, тоже моей, и какое-то болезненно-тоскливое чувство на миг охватило меня. «Может быть, было предательством заводить другую собаку?» — думала я. Ну а теперь я не могла предать эту, другую.

Я дёрнула Недду за поводок и пошла прочь. Я вытирала рукавом набегающие слёзы.

«Прощай, моя чёрная собака! Пусть не с нами, но ты жива, и это главное. Скажи, моя Недда, осталась ли в твоём собачьем сердце хоть капля прежней любви?» — шептала я.

И не слышала ответа.

Был жаркий июньский день. Асфальт и стены домов дышали зноем. Я шла в художественную школу, когда на большой многолюдной улице, в центре города, увидела воронёнка. Птенец сидел у стены дома, почти что под ногами прохожих, нахохлившись и раскрыв от жары клюв. Когда я протянула к нему руку, он слабо каркнул. Конечно, я тут же забыла о своих занятиях и, положив на землю тяжёлый этюдник, поймала его. Непонятно, как очутился этот птенец среди асфальта и камня, где вокруг не было видно ни одного дерева?

Я поехала с птицей на дачу. Мама встретила мою находку с восторгом: «Какая прелесть! Чудо!» — и тут же назвала её Ларой. Папа немного поморщился: «Знаю я эти чудеса и прелести». Он, наверное, уже представил, во что ворона превратит наш дом.

Мы решили поселить Лару в большом ящике, который пришлось быстро отремонтировать. Когда папа, окончив труды и немного полюбовавшись на произведение своего плотничьего искусства, захотел погладить ворону, она больно ущипнула его руку.

— Ну вот, — сказал он, — так и знал. Вместо благодарности.

Настроение у него совсем испортилось. Лара же успокоилась и задремала.

Когда я принесла Ларе кусочки мяса, она обиженно отвернулась. Наверное, она не знала, что это такое. Я открыла ей клюв и насильно протолкнула кусок в глотку. Проглотив мясо, Лара неистово заорала и замахала крыльями, — видно, она вспомнила, как кормили её родители. Теперь я уже не успевала засовывать куски в её разинутый клюв; от жадности она давилась и царапала руки острыми когтями.

С первого же дня она потребовала, чтобы её непрерывно кормили и развлекали. Когда мы надолго уходили от неё, ворона поднимала отчаянный крик. Успокаивалась она только в затенённом ящике.

Очень скоро Лара уже сама начала неуклюже хватать пищу. Она ухитрялась съедать так много, что перья на её зобе раздувались, она уже не могла пошевелиться и замирала, прикрыв глаза. Но, увы, ненадолго.

Как-то Лара наткнулась на корзину с яйцами. Сначала она испугалась, осторожно тронула яйцо клювом, потом с силой ударила по нему. Я не успела и рта раскрыть, как она уже пила содержимое яйца, закрыв от блаженства глаза. Я поскорее убрала корзину, но на следующий день она проникла в кухню и, отыскав её, перебила все яйца. Так с каждым днём мы всё явственнее ощущали— в нашем доме поселился хулиган.

Лара разрывала в клочки все бумаги, которые только могла найти. Больше всего ей нравились тяжёлые книжные тома в твёрдом переплёте, — видно, она любила серьёзные романы. Банку с водой, из которой пила, Лара всегда опрокидывала и разливала воду по всему полу. Однажды я попыталась накрепко привязать банку проволокой, но хитрая ворона преспокойно раскрутила все узлы, запрятала проволоку, а воду на этот раз разбрызгала особенно тщательно.

В то время у нас жила кошка Шаян. Увидев её в первый раз, Лара пришла в восторг, хотя Шаян была настроена отнюдь не столь добродушно. А Лара скакала вокруг, с любопытством рассматривая её то одним, то другим глазом, будто решая, опасна для неё кошка или нет. Сначала робко, а потом всё увереннее Лара начала дёргать Шаян за хвост и даже ущипнула за ухо. Шаян заурчала, прищурив зелёные глаза, и злобно забила по полу хвостом. Но рядом стояла я, и кошка не решилась тронуть ворону. Её тихое урчание перешло в гнусавый вой, на который Лара восторженно заверещала: «К-р-р-р!» Шаян метнулась вниз по лестнице и с тех пор старалась не встречаться с Ларой. Простодушная ворона, не замечая неприязни, всегда шумно радовалась Шаян и позже, научившись уже летать, иногда стремительно пикировала на неё сверху.

Незаметно пролетел месяц. Лара любила пробираться в другие комнаты и, конечно, сразу же наводила там свой порядок. Когда я прогоняла её на чердак, она обижалась и после долго не давалась в руки. Перья на затылке у неё топорщились, она шипела на меня и старалась как можно больнее ущипнуть за палец. Но обида, наконец, проходила, и Лара всеми силами старалась доказать свою любовь: залезала мне на голову, ласково что-то бормотала, пощипывая клювом ухо, и нежно перебирала волосы. Когда я гладила её по голове и спине, она закрывала глаза и распускала крылья.

Днём Лара летала и бродила по всему саду. Она любила собирать прямо с грядок спелую «викторию», рвать цветы и прятать их в доме. Ей нравилось купаться в маленькой ямке, заросшей травой. Каждый раз, громко каркая, она требовала, чтобы я наливала ей свежей воды. Старательно окуная в воду голову, она так хлопала крыльями и хвостом, что брызги летели далеко вокруг.

Насквозь промокшая, ворона залетала на ветку яблони и начинала чистить свои перья, любовно и тщательно перебирая их клювом. Но стоило мне позвать её, как она мгновенно прилетала. Чистить перья можно было и на моей голове.

Вскоре Лара начала линять. За два дня она превратилась в невообразимую уродину. На лысой голове, словно иглы, торчали трубочки будущих перьев. Клюв стал огромным. Сквозь розовую прозрачную кожу, казалось, просвечивали все её внутренности. Но уже через неделю новое густое оперение покрыло Лару. Теперь она была похожа на взрослую птицу. Крылья её стали длинными и сильными, и она с шумом летала по всему саду. А иногда подолгу сидела на коньке крыши, с интересом глядя на пролетающих ворон.

Однажды, заигравшись, Лара улетела… Нам казалось, что она вот-вот вернётся, вынырнет откуда-нибудь из густой листвы и сядет, больно царапаясь когтями, на плечо. Но её не было.

— Ну, теперь можешь радоваться — больше грязи и беспорядка не будет! — сказала я папе.

— Да, конечно, — грустно отозвался он.

— Она запомнила наш дом. Может, прилетит? — спросила сестрёнка.

Но прошёл месяц, и мы потеряли всякую надежду найти её. Каждая пролетающая ворона казалась мне Ларой. Сколько раз я звала её: в лесу, в поле, в саду и на реке… И вдруг произошло чудо. Далеко в поле увидев сидящую на столбе ворону, я по привычке позвала её и даже не обернулась. Вдруг кто-то цепкими лапами схватил меня за волосы и заскрипел над ухом.

Это была Лара. Она вспомнила своё имя и мой голос.

— Лара! Лара! — радостно говорила я.

За время своего отсутствия ворона повзрослела. Серые глаза стали тёмно-коричневыми, красная пасть почернела.

На моём плече Лара торжественно въехала в дом. Она поскакала по обеденному столу, потом взлетела к себе на чердак и стала наводить там «порядок». В несколько минут прибранная комната превратилась в скопище мусора и хлама. Но радости нашей не было границ!

Даже папа ходил довольный, хотя и старался этого не показывать.

До самого вечера в тот день ворона летала по саду, изливая на нас любовь и радость: Вечером она залезла в свой старый ящик и заснула.

На рассвете Лара громко застучала по ящику. Я проснулась и выпустила её. Она сразу же взлетела ко мне на колени и что-то забормотала: потребовала, чтобы я её погладила. Потом стала рвать газеты, возиться со своими игрушками: опять опрокинула банку с водой, сильно ущипнула меня за палец, уронила с этажерки вазу с цветами и только после этого успокоилась. Забравшись ко мне в постель, она задремала.

• Предыдущая
• 4/19
• Следующая