Золото Империи - Глушков Владислав - Страница 3
- Предыдущая
- 3/14
- Следующая
– Всё, хватит с тебя, вылезай, – генерал выключил воду и бросил Алексею халат. – Я жду тебя на кухне.
Двигаться стало легче, но последствия глубокого запоя, и почти полное отсутствие пищи сказывались. Алексей долго и медленно вытирался, потом закутался в халат и шатающейся походкой добрёл до кухни. Генерал уже успел там похозяйничать, пожарив яичниц и накрыв стол. Завтрак был не хитрый, чёрный хлеб, нарезанный ломтями примерно в палец толщиной, квашеная капуста, солёные огурцы, тонко нарезанное сало, пучок молодого, зелёного лука и шипящая на сковороде, приличных размеров яичница. А посередине стола стояла запотевшая бутылка водки. Вот этого Алексей никак не ожидал.
– Что смотришь, стоишь, присаживайся, буду тебя в порядок приводить. Или сомневаешься, что всё это реальность. Не мудрено. Ты, который день пьёшь, третий, четвёртый?
– Кажется пятый.
– А, ну конечно, на пятый день в реальность трудно поверить. – Генерал откупорил бутылку, налил три гранёных полустаканчика, один протянул Алексею, второй взял сам, а третий накрыл кусочком хлеба. Немного помолчал и выпил одним глотком, понюхал кусочек ржаного хлеба, после чего кинул его в рот. – Работа у нас такая, сынок. – Он часто называл всех своих подчинённых так, хотя многие из них были одного с ним возраста, или не много младше, – пей, земля им пухом.
– Там не земля, там камни да скалы, а ещё лёд. – Алексей выпил водку и, не закусывая, потянулся за бутылкой.
– Э нет. Всё кончилось самобичевание. Хватит горе в ней топить, всё равно не утопишь, или сам сгоришь или чего доброго глупостей наделаешь. Это последняя была, лекарственная, а теперь садись и ешь. Пока всё не съешь, из-за стола не выпущу.
Алексей нехотя взял кусочек сала и начал жевать, удивительно, но всего несколько минут назад ему совершенно не хотелось, есть, а сейчас начал просыпаться аппетит, и он с жадностью накинулся на пищу.
– Вот и замечательно, – подвёл итог генерал, когда Алексей съел почти всё, что стояло на столе. – Теперь спать, а ровно в 16-ть часов я жду тебя в управлении. Сейчас шесть, у тебя ровно десять часов на то, что бы выспаться, привести себя в порядок и явиться пред мои ясные очи. Всё понял?
– А…
– И никаких «А». Не явишься, объявлю дезертиром и подам в розыск, найдут быстро, не надейся. Снова начнёшь пить, спишу как использованный материал, будешь вечно числиться в без вести пропавших, понял?
– Понял.
– Вот и замечательно. Да и вот ещё что, телефончик то на зарядку поставь, да поставь, и не выключай его.
– Понял, Юрий Палычь.
– Вот теперь вижу, что понял, – генерал налил себе ещё пол рюмки водки, молча, выпил, встал и пошёл к выходу. Он был уверен, что Мещеряков больше к ней не притронется.
Он буквально дополз до спальни и упал в кровать, так и не расстелив её, только укрыв покрывалом ноги. Сытный здоровый завтрак, контрастный душ и сто грамм водки сделали своё дело. Он уснул глубоким здоровым сном. Проспав ровно восемь часов, Алексей открыл глаза. В голове ещё конечно оставался лёгкий переполох, но тело чувствовало себя намного лучше. Чашка очень чёрного и очень сладкого кофе сделала своё дело. Глаза окончательно раскрылись и мысли начали выстраиваться в какие-то логические цепочки. Да, прав генерал, пацанов не вернуть, и они прекрасно знали, на что шли, в конце концов, на их месте мог оказаться любой, в том числе и он. Оступись тогда на леднике не Павел, а он и всё было бы совершенно по-другому. Но оступился Павел, а он дошёл, и значит, он дальше должен жить и за себя и за всех тех, кто не вернулся.
«Хорошо, что у нас со временем? Сейчас четырнадцать двадцать, до управления сорок минут езды, значит, есть ещё час на то, что бы привести себя в порядок, отлично. Что делается в шифоньере, хоть чистая рубашка есть?»
Да рубашка нашлась, и вот ровно в без пяти минут 16-ть, полковник Мещеряков, чисто выбритый, пахнущий хорошим Французским одеколоном стоял в приёмной генерала Лысова. Приёмные генералов в последнее время значительно преобразились. Это в первую очередь выразилось в том, что суровых адъютантов в майорских званиях заменили миловидные девушки секретарши, чем, кстати, остались, очень недовольны, сами адъютанты. Им пришлось отрывать свои задницы, давно приросшие к столичным креслам и ехать в дальние гарнизоны, восстанавливать поруганную и обескровленную за время безвластия и полного беспорядка армию.
Не обошло это новшество и приёмную генерала Лысова. На некогда, вечно пустующем огромном адъютантском столе красовался новенький монитор компьютера и вечно улыбающаяся секретарша Леночка, как всегда радушно встретила Алексея. Но её радушие моментально растворилось в воздухе, как только он направился к дверям кабинета.
– Алексей Павлович, туда нельзя, – Леночка просчитала его маршрут моментально.
– Леночка, мне назначено.
– Извините, Алексей Павлович, но генерал просил подождать, Вас пригласят, присядьте, пожалуйста.
Алексей не стал настаивать, отошёл от дверей к окну, и, опёршись на подоконник начал рассматривать присутствующих. Публика, собравшаяся в приёмной, его несколько удивила. Какой-то, непонятного возраста гражданский, больше похожий на библиотечного червя и молодая, лет двадцати пяти женщина, по совершенно непонятной причине, вырядившаяся в военную форму с капитанскими погонами на плечах. Вид у неё, конечно, был превосходный. Вообще Алексей считал, что форма только украшает женщин, подчёркивая в них именно женственность. Но эта форма была совершенно неуместна в приёмной генерала Лысова, начальника подразделения настолько зашифрованного, что даже многие высокопоставленные чины министерства обороны не знали о его существовании, и считали, что там в том крыле, где располагалось управление, вообще находится хозяйственная часть. Не имеющая, ни малейшего отношения к Армии, как таковой.
Алексей с нескрываемым интересом рассматривал парочка, которая сидела на стульях напротив него, и мирно о чём-то беседовала.
«Интересно, что здесь делают эти двое?» но додумать эту мысль ему не дали. На столе у Леночки запищал интерком и она, оторвавшись от компьютера, обратилась сразу ко всем присутствующим.
– Господа, – это обращение всё плотнее и плотнее стало входить в обиход среди гражданских, – вас просят в кабинет. Алексей Павлович, – обратилась Леночка к нему лично, – Вас приглашение тоже касается.
– Боже, Леночка, как ты могла ко мне, боевому офицеру так обратиться, я тебе больше никогда не куплю мороженого.
– Да бросьте Вы Алексей Павлович, как будто Вы мне его покупали.
– Как? Пускай не мороженое, конфеты, шоколадки. Разве нет?
– Ну, это было, год назад, не спорю.
– Неужели прошёл целый год?
– Мещеряков, – послышался через открытые двери голос генерала, – отстань от девушки. Лена гоните его прочь, он не серьёзный человек.
– Леночка не верьте, я очень серьёзен, – произнёс Алексей, входя в кабинет и закрывая за собой двери.
Глава 3.
Метель мела ещё трое суток, и полковник Гуревич всё больше и больше утверждался в том, что Господь на их стороне. За эти трое суток офицеры, казаки и лошади основательно отдохнули, люди помылись в бане, наконец-то за много дней пути поели горячего и были готовы двигаться дальше. Много разговоров было переговорено и с сельчанами и со старостой. Люди, совершенно не знакомые с внешними миром, многому удивлялись. Они никак не могли поверить в то, что на Руси больше не существует самодержавия.
Жестокий расстрел всей семьи Государя-Императора потряс всех.
– Да что же это за звери такие, что и детей малых не пожалели? Да разве можно так. И что захоронить не дали по Христианским обычаям? – Удивлялся Прохор Лукич, когда полковник рассказывал ему эту историю.
– Представь себе, никто даже не ведает, где покоятся останки Его Величества и всей семьи. А ты говоришь, что жить можно. Нет, любезный Прохор Лукич, нельзя, так жить. И не надейся, Вас-то они тоже в покое не оставят, доберутся. Вот и получается, что неизвестно куда нам дальше уходить, где останавливаться и как уклад налаживать. Уйди мы глубже в тайгу, всё равно доберутся, сразу возникнут вопросы, что это за поселение такое-что одни мужики, как это мы смогли выжить в глухой тайге?
- Предыдущая
- 3/14
- Следующая
