Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 51

• Предыдущая
• 51/169
• Следующая

Но этого не произошло. Я промчалась четыреста километров под землей и уже через пятнадцать минут была в Канзас-Сити. На станции я набрала код справочной службы — бесплатно — и спросила, могу ли я воспользоваться линией «Сью-Фоллз — Фарго — Виннипег». Мне было сказано, что линия действует до Пембины — пограничного городка, а дальше, к сожалению, пока нет. Через пятьдесят шесть минут я была у границы Британской Канады к югу от Виннипега. День был еще в полном разгаре. Всего лишь десять часов назад я выбралась из топей на берегу Миссисипи с надеждой, что попала в Империю, а не уплыла обратно в Техас.

А теперь мне хотелось бежать из Империи куда глаза гладят, и как можно скорее. Пока я на один шаг опережала имперскую полицию, но я нисколько не сомневалась, что они не прочь встретиться со мной и потолковать о том о сем. А мне с ними беседовать никакой охоты не было — я слыхала, что они не слишком-то тактичны. Те подонки, что допрашивали меня несколько месяцев назад, были, конечно, грубияны порядочные, но в имперской полиции, как мне говорили, просто-таки мозги людям жгут по живому.

Прошло целых четырнадцать часов, а я продвинулась только на двадцать пять километров к востоку от конечной станции подземки. Маловато, скажете вы, и будете правы. Но давайте по порядку. Час ушел на покупки, почти столько же на то, чтобы перекусить, больше двух часов я провела у «маэстро» и божественные шесть часов проспала. Пошел уже четвертый час, как я была в дороге — я шла к востоку вдоль пограничного забора, вплотную к нему не приближаясь. Всходило солнце. Я подошла к забору и пошла вдоль него — деловитый такой, старательный ремонтный рабочий.

Пембина — всего-навсего захолустная деревенька. Чтобы найти «маэстро», мне пришлось вернуться в Фарго — на местной подземке дотуда рукой подать. «Маэстро» мне был нужен совершенно определенного толка — вроде тех, что трудятся в Виксберге под вывеской «Художнички, Лтд», только в Империи специалисты такого рода не склонны открыто рекламировать свои услуги. Чтобы отыскать «маэстро», пришлось потратить много времени на осторожные расспросы. Его контора располагалась в нижнем городе недалеко от Главной авеню и Университетского проезда. Вывеска была самая тривиальная — так сразу и не догадаешься, что за ней скрывается.

На мне все еще был комбинезон линяло-синего цвета, в котором я сиганула за борт «Мэри Лу», — не потому, что он мне так уж безумно нравился, а исключительно потому, что цельнокроеный синий комбинезон из грубой ткани — самая интернациональная и бесполая одежда на свете. В нем можно спокойно заявиться даже в Эль-Пятый или в Луна-Сити, хотя там больше предпочитают монокини. Добавьте яркий шарфик — и вы станете домохозяйкой, отправившейся за покупками; прихватите небольшой портфельчик — и вы уже бизнесмен, спешащий в офис; опуститесь на колени, положите перед собой шляпу с монетками — и вы нищий, собирающий подаяние. Такой комбинезон плохо пачкается, легко стирается и не мнется — просто идеальная одежда для курьера, который стремится пройти незамеченным и не имеет времени и возможности тратиться на более изысканную одежду.

Комбинезон дополняла грязная кепка со значком «моего» профсоюза, прицепленным на околыше, широкий кожаный ремень, на котором висели старые, но удобные инструменты, через плечо переброшена связка запасных звеньев для починки забора и крепежный инструмент.

Все, что было на мне, имело вид бывалый и поношенный, не исключая перчаток. В правом брючном кармане лежал потертый кожаный бумажник с идентификационной карточкой на имя Ханны Йенсен из Мурхеда. На залитой смазочным маслом карточке Красного Креста стояла моя группа крови — «О, резус-фактор положительный» (так оно, кстати, и есть на самом деле). Была там также запись о том, что я — заслуженный донор и сдала уже целый галлон крови. Однако, судя по датам, указанным там, уже больше полугода я кровь не сдавала.

Были у меня и еще кое-какие фальшивые документы — легенда Ханны Йенсен обросла подробностями. У нее даже была собственная кредитная карточка «Виза», выданная Мурхедским банком. Строго говоря, из нее нельзя было выжать ни цента, поскольку на ней отсутствовала невидимая магнитная подпись, без которой любая карточка — просто кусок пластика.

Было уже совсем светло. У меня оставалось самое большее три часа, чтобы перелезть через забор, — именно через это время приступали к работе настоящие ремонтники, а повстречаться с ними у меня страстного желания не было. До этого времени Ханна Йенсен должна была исчезнуть. Если нет, то ей придется родиться еще раз ближе к вечеру для последней попытки. Сегодня был решающий день — все мои наличные кроны были истрачены, а к электронным кассам доверия испытывать не приходилось. Могли ли меня выследить, когда вчера я пыталась связаться с Боссом в Сент-Луисе? Вроде бы мне удалось довольно быстро смыться оттуда, но за билет на подземку я расплатилась все с той же кредитной карточки… Ускользнула ли я из поля зрения электронных ищеек? Этого я не знала и выяснять не хотела. Мне нужно было только перебраться через этот гнусный забор.

Я медленно шла вперед, борясь с искушением выйти из роли и рвануть во все лопатки. Я надеялась отыскать место, где можно было бы перебраться через забор незамеченной. Земля по обе стороны забора была перекопана. Я смутно надеялась, что где-нибудь отыщется участок, где вблизи от забора будет что-то вроде нормандской изгороди — густая лесополоса.

Увы, в Миннесоте не принято устраивать нормандские изгороди. Тут почти не растут деревья — по крайней мере, на том участке границы, что я выбрала. Я с отчаянием смотрела на забор, понимая, что переходить границу здесь, по открытому пространству, равносильно самоубийству, как вдруг заметила, что вдоль забора к западу медленно летит полицейский аэрокар. Я дружески помахала ему рукой и продолжила свой путь на восток. Машина сделала круг, вернулась и приземлилась примерно метрах в пятидесяти от меня. Внутренне чертыхаясь, я пошла к ним навстречу. Когда я подошла к аэрокару поближе, дверца кабины открылась, оттуда вышел полисмен, а за ним — водитель. Судя по их форме, они были никак не из местной, миннесотской, полиции, а из имперской.

Полисмен сердито поинтересовался:

— Что это ты тут шляешься в такую рань?

Тон у него был явно не приятельский. Я постаралась ответить в том же духе:

— Вообще-то работала, пока вы меня не оторвали.

— Не трепись. Ваша работа начинается в восемь утра.

— Новости плохо слушаешь, начальничек, — огрызнулась я. — Это было на прошлой неделе. Теперь работают две смены. Одна в полночь заступает, а вторая — в полдень.

— Нам об этом никто не сообщал.

— Ха! А ты хочешь, чтобы тебе суперинтендант персональное письмо написал? Скажи-ка мне свой кодовый номерок, я ему передам.

— Ну ладно, ты не болтай много, а то… знаешь, мне недолго тебе пулю в лоб пустить.

— Ну давай-давай, пугай! Мне-то что — получу лишний выходной, а вы валяйте объясняйте, почему заборчик не в порядке.

— Да заткнись ты!

Они повернулись к машине.

— Эй, у вас сигаретки не найдется? — спросила я.

Водитель обернулся.

— Мы на работе не курим и тебе не советуем.

— Ладно врать-то! — вежливо ответила я.

Водитель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но полисмен захлопнул дверцу, и они убрались. Взлетели, гады, прямо у меня над головой — пришлось лечь на землю. Похоже было, я им не очень-то глянулась.

Я вернулась к забору, мысленно чертыхаясь. Эх, Ханна Йенсен, Ханна Йенсен, далеко тебе до настоящей леди. Ну зачем ты грубила полицейским? Только потому, что они — животные? Но даже каракурты, вши и гиены имеют право на существование, только вот зачем они нужны — понять трудно.

План мой был далек от совершенства — Босс уж точно не одобрил бы его. Прорываться через забор при свете дня — слишком рискованно. Конечно, лучше было найти подходящее местечко, спрятаться до темноты, а потом вернуться туда. Или употребить ночь на разработку другого варианта: попробовать перейти границу в районе Розовой реки.

• Предыдущая
• 51/169
• Следующая