Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 29

• Предыдущая
• 29/169
• Следующая

Еще хуже себя ведут кое-какие религиозные фанатики, называющие себя «Ангелами Господними». Их так называемая программа — бессмысленное сочетание антиинтеллектуальных лозунгов и дурацких предрассудков. Успеха они не добьются, но со своей доктриной ненависти могут легко восстановить брата против брата, соседа против соседа. Их следует остановить.

Чрезвычайный декрет номер один.

Все лица, именующие себя «Ангелами Господними», осуждаются на смерть. Власти на местах обязаны приводить этот приговор в исполнение, где бы и когда бы ни был обнаружен член этой организации. Граждане, подданные и лица с видом на жительство должны сообщать о пребывании так называемых «Ангелов» в ближайший полицейский участок или местным представителям власти. При аресте разрешается прибегать к применению силы.

Помощь, укрывательство, недонесение о членах этой организации, объявленной вне закона, считается уголовным преступлением.

Чрезвычайный декрет номер два.

Всякие действия, выполненные от имени «Вдохновителей», но таковыми по сути не являющиеся, либо таковые, выполненные не по приказу «Вдохновителей», также рассматриваются как уголовное преступление. Этот декрет относится непосредственно к тем лицам, которые именуют себя «Советом по выживанию», но ими не ограничивается.

Программа реформ.

Нижеперечисленные меры по проведению реформ должны быть осуществлены немедленно. Политические, юридические и финансовые лидеры под страхом смерти лично и коллективно ответственны за проведение реформ.

Немедленные реформы.

Все вклады, цены и долги замораживаются. Все заклады по недвижимости арестуются. Все выплаты производятся из расчета не выше шести процентов.

Во всех странах национализируется здравоохранение и медицинская промышленность, до какой бы степени они ни были национализированы к сегодняшнему дню. Врачам должно быть назначено жалованье наравне со школьными учителями, медицинским сестрам — наравне с учителями начальных классов, всему остальному персоналу соответственно. Все граждане, подданные и лица с видом на жительство будут обеспечены всеми необходимыми видами медицинской помощи по первому требованию.

Все учреждения и службы, функционирующие в данное время, будут продолжать свою работу. После завершения переходного периода будут разрешены переезды с места на место как по собственному желанию, так и в тех случаях, когда перемена места жительства будет служить пользе укрепления общественного благосостояния.

Следующие показательные экзекуции будут осуществлены через десять дней плюс-минус два дня. Перечень официальных лиц и лидеров, которым угрожает смерть, обнародованный так называемым «Советом по выживанию», мы не подтверждаем и не отрицаем. Каждый из вас призван заглянуть себе в сердце и спросить себя, ведет ли он себя должным образом и делает ли все положенное для своих близких. Если да, то вам нечего бояться. Если нет, то вы можете оказаться следующим, кто будет образцово наказан в назидание всем тем, кто превратил нашу планету в прообраз ада вместо царства справедливости и равноправия.

Специальный декрет.

Производство псевдолюдей немедленно прекращается. Все так называемые «искусственные люди» и «живые артефакты» должны быть готовы сдаться ближайшему совету по проведению реформ. Пока будут разрабатываться планы наилучшего и разумного трудоустройства этих существ с тем, чтобы они больше не смогли принести вреда людям и дабы впредь не возникали ситуации, провоцирующие развитие нездоровой конкуренции, эти существа будут выполнять свою работу, но все остальное время будут находиться под домашним арестом.

Местным властям запрещается убивать эти существа в следующих случаях…»

Тут объявление было прервано.

Джордж театрально развел руками:

— Нет, вы подумайте — какой широкий выбор! Ну просто на все вкусы! Выбирайте, не стесняйтесь! Вот вам теократы — сжигатели ведьм. А вот вам — фашистский социализм, разработанный бывшими двоечниками. Не подходит? Вот вам логика откровенных прагматиков, которые готовы пристрелить лошадь, не взявшую барьер. Вперед! По штуке в одни руки!

— Перестань, Джордж, — нахмурился Ян. — Не время для шуток.

— Братец дорогой, я не шучу, я плачу! Одна шайка собирается прикончить меня на месте, другая попросту запрещает мою профессию, а третья, хоть и не угрожает тем же самым напрямую, кажется мне опасней первых двух. И вдобавок наше обожаемое правительство, наша мать родная, объявляет меня врагом, лазутчиком, который только того и заслуживает, чтобы его арестовать. Что же мне делать? Шутить? Или рыдать у тебя на плече?

— Прекратить эту французскую истерику, вот что! Мир сходит с ума прямо у нас на глазах. Так что лучше подумать, что мы могли бы сделать.

— Хватит. Слышите вы оба, хватит! — проговорила Жанет ласково, но твердо. — Есть кое-что, что любая женщина понимает лучше любого мужчины: бывают времена, когда самое разумное — не делать ничего, а только ждать. Я знаю вас обоих как облупленных и прекрасно вижу, что сейчас вы оба готовы сломя голову мчаться на ближайший пункт по вербовке добровольцев, а потом — беспрекословно подчиняться тупоголовым сержантам. Да, это могли сделать ваши отцы и деды, но, простите меня, вам это не поможет. Наша страна в беде, в опасности та жизнь, к которой мы привыкли, это ясно. Но если среди нас есть кто-то, кто может предложить что-то лучше, чем просто сидеть и ждать, пусть скажет. А если нет, то и нечего бегать по кругу. Пора бы поесть. Есть другие предложения?

— У нас был поздний завтрак.

— Ну что ж, значит, и ленч будет поздний. Уверяю тебя, Ян, как только еда появится на столе, ты все слопаешь как миленький и ты, Джордж, тоже. А сделать кое-что все-таки надо. На тот случай, если все станет еще хуже, чем сейчас. Мардж надо будет спуститься в бомбоубежище. Да-да, Ян. Потому что полиция ищет вражеских лазутчиков. Вы, двое храбрых мужчин, подумали, что мы будем делать, если они придут и постучат в дверь?

— Я думал об этом, — ответил Джордж. — Первым делом вы отдадите им Мардж. Это отвлечет их, и тогда я смогу убежать далеко-далеко. Это первый план.

— Верно, — согласилась Жанет. — Надо понимать, есть и второй?

— Не такой простой и изящный, как первый. Я сдаюсь в гестапо, и пусть они выясняют, кто я такой — ваш добрый знакомый и аккуратный налогоплательщик или человек, которого есть за что сажать в тюрьму. А пока я буду таким вот образом жертвовать собой, Мардж может спрятаться в норке и сидеть тихо как мышка. Они не знают, что она здесь. К сожалению, что я здесь, они знают. Но это намного, намного лучше…

— Не играй в благородство, дорогой, тебе это не идет. Лучше соединить оба плана. Если… нет, не если. Когда они явятся и будут искать кого-то из вас или вас обоих, вы оба спрячетесь в бомбоубежище и будете сидеть там столько, сколько понадобится. Дни. Недели. Сколько будет нужно.

Джордж замотал головой:

— Нет-нет-нет! Это не для меня. Там сыро и мерзко!

— Да, кстати, — вставил Ян. — Я же обещал Мардж, что намерен защищать ее от поползновений Джорджа. Какой же смысл спасать ее жизнь, если ты собираешься бросить ее в лапы этого сексуального маньяка?

— От маньяка слышу. Не верь ему, дорогая. Единственная моя слабость — выпить люблю.

— Мардж, ты нуждаешься в защите от Джорджа или нет?

Я совершенно правдиво ответила, что, на мой взгляд, это Джордж нуждается в защите от меня, но почему, уточнять не стала.

— А что касается сырости, — вмешалась Жанет, — влажность в убежище такая же, как во всем доме, вполне здоровый уровень — сорок пять процентов. Так что, милые вы мои, если понадобится, мы вас своими руками запихнем в убежище, но сдавать вас полиции — об этом и думать забудьте.

Жанет обернулась ко мне:

— Пойдем со мной, дорогая. Я чувствую, тебе пора скрыться. Вернее — смыться.

Она отвела меня в мою комнату. Подняв с пола мою сумку, она спросила:

• Предыдущая
• 29/169
• Следующая