Т. 09 Свободное владение Фарнхэма - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 99

• Предыдущая
• 99/174
• Следующая

Монро-Альфа промолчал. Гамильтон почувствовал, что приятель уязвлен его словами, и добавил:

— Разумеется, это всего лишь мое субъективное мнение. Может быть, вы и правы. Забудем об этом.

— О каком одолжении вы говорили?

— Ах да. Вы знаете Мордана, Клифф?

— Окружного арбитра?

— Его самого. Мне нужно, чтобы вы позвонили ему и договорились о встрече со мной — то есть с вами, я имею в виду.

— Зачем он мне?

— Вам он и не нужен. На встречу явлюсь я.

— К чему такие сложности?.

— Не задавайте вопросов, Клифф. Просто сделайте это для меня.

— Вы играете со мной втемную… — Монро-Альфа откровенно колебался. — Это… чистое дело?

— Клифф!

— Простите, Феликс, — Монро-Альфа покраснел. — Я знаю, что если о чем-то просите вы, в этом не может быть ничего неблаговидного. Но как я добьюсь его согласия?

— Проявите настойчивость — и он придет.

— Куда, кстати?

— Ко мне… нет, так не пойдет. Давайте — к вам домой.

— Хорошо. Когда?

— В полдень.

Мордан явился на встречу, хотя и выглядел весьма озадаченным. Однако при виде Гамильтона лицо его вытянулось еще больше.

— Феликс? Что вас сюда привело?

— Желание повидаться с вами, Клод.

— А где же наш хозяин?

— Его не будет, Клод. Все это устроил я. Мне нужно было поговорить с вами, но сделать этого открыто я не мог.

— В самом деле? Почему же?

— Потому что у вас в офисе завелся шпион.

Мордан хранил выжидательное молчание.

— Но прежде чем говорить об этом, — продолжал Гамильтон после короткой паузы, — я хотел бы задать вопрос: это вы напустили на меня Лонгкот Филлис?

Теперь Мордан откровенно встревожился.

— Разумеется, нет. Вы с ней встречались?

— А как же! Вы подобрали. для меня очаровательную ведьмочку.

— Не судите опрометчиво, Феликс. Может быть, она и экстравагантна, но во всем остальном в полном порядке. Ее карта восхитительна.

— О’кей, о’кей. Признаться, от этой встречи я получил удовольствие. А сейчас просто хотел удостовериться, что вы не пытались Со мной хитрить.

— Ни в коем случае, Феликс.

— Прекрасно. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы задать этот вопрос. Я утверждаю, что в вашем офисе есть шпион, поскольку наш с вами приватный разговор стал известен и там, где знать об этом совсем не обязательно, — и тут Гамильтон коротко рассказал о своем знакомстве с Мак-Фи Норбертом и последующем визите в Дом Волчицы. — Они именуют себя «Клубом выживших». На первый взгляд — просто объединение любителей выпивки в составе ложи. Но на деле он служит «крышей» для шайки революционеров.

— Продолжайте.

— Они пришли к выводу, что я им подхожу, — и я решил подыграть, поначалу больше из любопытства. А затем обнаружил вдруг, что зашел слишком далеко и обратной дороги нет, — Гамильтон сделал паузу.

— Да?

— Я примкнул к ним. Мне показалось, что это будет полезнее для здоровья. Не уверен, но подозреваю, что прожил бы не слишком долго, если бы не присягнул на верность идее. Они играют всерьез, Клод, — Феликс вновь сделал паузу, потом продолжил: — Помните ту заварушку, которая нас познакомила?

— В ресторане? Разумеется.

— Доказательств у меня нет, но объяснить ее можно, только допустив, что охотились не за мной, а за вами. Вы — один из тех, кого им надо убрать, чтобы осуществить свои планы.

— И что же это за планы?

— Детали мне не известны… пока. Но суть в том, что они против существующей генетической политики. И против демократических свобод. Они хотят создать то, что именуют «научным» государством, руководить которым должны «прирожденные» лидеры. Сами они считают этими «прирожденными лидерами» себя. И питают глубокое отвращение к синтетистам вашего типа, поддерживающим современное «отсталое» государство. Придя к власти, они намерены удариться в широкие биологические эксперименты. Общество, по их словам, должно стать единым организмом, отдельные части которого будут специализироваться на выполнении различных специальных функций. Настоящие люди, супермены — то есть они сами — будут находиться наверху, а все остальное население — конструироваться их генетиками по мере необходимости.

— Все это выглядит на удивление знакомым, — невесело усмехнулся Мордан.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Империя Великих Ханов. Но на это у них готов ответ: Ханы были дураки и не знали, что и как делать. А эти мальчики знают. Их идеи на сто процентов отечественного производства, и любые аллюзии, связывающие их намерения и политику Ханов, — всего лишь результат вашего недомыслия.

— Так…

Наступило долгое молчание. Наконец Гамильтон потерял терпение:

— Ну?

— Зачем вы мне все это рассказали, Феликс?

— Как зачем? Чтобы вы могли что-то предпринять.

— Но почему вы хотите, чтобы мы приняли какие-то меры? Подумайте… пожалуйста. В тот раз вы заявили мне, что жизнь — такая, как она есть, — ценности в ваших глазах не представляет. Пойдя с этими людьми, вы сможете изменить ее так, как вам заблагорассудится. Можете полностью пересотворить по собственному разумению.

— Хм! Мне придется столкнуться с оппозицией — у них есть на этот счет свои планы.

— Вы можете их изменить. Я знаю вас, Феликс. Можно заранее утверждать, что стоит вам только захотеть — и вы займете лидирующее положение в любой группе. Пусть не в первые же десять мину г, но — по прошествии времени. Вы и сами наверняка это понимаете. Так почему же вы не ухватились за представившуюся возможность?

— С чего вы взяли, что я на такое способен?

— Ну, Феликс!..

— Ладно, ладно. Предположим, я и впрямь смог бы. Но я этого не сделал. И не сделаю. Назовите это патриотизмом, если хотите. Или как угодно иначе.

— В сущности, все дело в том, что в глубине души вы одобряете современную культуру. Разве не так?

— Может быть. До некоторой степени. Я никогда не утверждал, что осуждаю способ управления нашим обществом. Я только сказал, что не вижу смысла вообще ни в каком образе жизни — в конечных и абсолютных терминах.

Гамильтон ощутил некоторое замешательство. На эту встречу он явился, чувствуя себя этаким романтическим героем и ожидая, что за разоблачение шайки злодеев его благодарно похлопают по плечу. Мордана же его новости ни в коей мере не волновали — он настаивал на обсуждении чисто философских материй. Феликса это сбивало с толку.

— В любом случае я не хочу видеть этих самодовольных молодых подонков у кормила власти. Я не желаю видеть, как они примутся строить Утопию.

— Я понял. Вы хотите сказать мне что-нибудь еще?.. Ну что ж, в таком случае… — Мордан привстал, как бы собираясь уходить.

— Подождите же!

— Да?

— Послушайте, я… Дело в том, что раз уж я оказался в их шайке… Словом, я могу провести небольшое любительское расследование. Мы могли бы договориться о способе, с помощью которого я докладывал бы вам или кому-нибудь другому.

— Так вот в чем дело! Нет, Феликс, этого я одобрить не могу.

— Почему?

— Слишком опасно для вас.

— Мне это безразлично.

— А мне — нет. С моей точки зрения, ваша жизнь представляет собой слишком большую ценность.

— Ах, это?! Черт возьми, мне казалось, я четко объяснил: нет никаких, ровным счетом никаких шансов, что я соглашусь участвовать в генетической программе.

— Вы действительно объяснили. Но пока вы живы и здоровы, я по долгу службы обязан надеяться, что вы передумаете. И потому я не имею права позволить вам рисковать жизнью.

— Хорошо. Но как вы можете меня остановить? Принудить меня вы не можете — законы я знаю.

— Нет… Я в самом деле не могу запретить вам рисковать своей драгоценной жизнью. Но ликвидировать опасность — могу. И ликвидирую. Члены «Клуба выживших» будут арестованы — и немедленно.

— Но… Но послушайте, Клод! Если вы предпримете это сейчас, у вас не будет в руках необходимых улик. Гораздо правильнее было бы подождать до тех пор, пока нам не станет известно о них все. Сегодняшний арест одной этой группы может означать, что сотни или тысячи других просто-напросто укроются более тщательно.

• Предыдущая
• 99/174
• Следующая