Т. 08 Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 52

• Предыдущая
• 52/238
• Следующая

Дверца в борту откинулась наподобие подъемного моста, кандидаты прошли по нему внутрь корабля; кадет поднял дверцу-мост и закрыл ее, потом спустился вниз в опустевшем лифте. Они оказались в коническом помещении. Над их головами в своем кресле полулежал пилот. На полу вокруг них располагались кресла для пассажиров.

— Размещайтесь в креслах! — скомандовал пилот. — И сразу пристегивайтесь ремнями.

Десять юношей, толкая друг друга, устремились к креслам, но внезапно один из них остановился и, немного помявшись, поднял голову к пилоту.

— Э-э, мистер! — произнес он.

— В чем дело? Занимайте кресло и пристегните ремни.

— Я передумал и решил остаться на Земле.

Пилот произнес несколько фраз, не входящих в состав изысканного офицерского лексикона, потом повернулся к пульту управления.

— Башня! Заберите одного пассажира из номера девятнадцать, — он выслушал ответ и заорал: — Нет у нас времени менять план полета. Присылайте взамен массу, — пилот бросил одиноко стоящему юноше: — Какой у вас вес?

— Э-э, сто тридцать два фунта, сэр.

— Сто тридцать два фунта, и побыстрее! — добавил он в микрофон; повернувшись к юноше, он сказал: — А ну давайте-ка с корабля, если из-за вас у меня еще сорвется и время взлета, я, точно, сверну вам шею!

Через несколько мгновений открылся люк, и внутрь корабля вбежали три кадета. Двое несли мешки с песком, третий держал в руках свинцовые бруски. Они быстро уложили мешки на кресло, а бруски закрепили на его ручках.

— Сто тридцать два фунта! — объявил один из кадетов.

— Шевелитесь! — огрызнулся пилот и повернулся к щиту управления.

— Не злись, Гарри, предохранители сгорят, — посоветовал кадет пилоту.

Изумленный Мэтт ушам своим не поверил, а потом догадался, что пилот — тоже кадет. Тройка вышла наружу, и люк захлопнулся. Юноша, отказавшийся от полета, ушел вместе с ними.

— Приготовиться к взлету! — скомандовал пилот и внимательно осмотрел пассажиров. — Пассажиры на местах, ремни пристегнуты, — объявил он в микрофон. — Этот проклятый лифт уже отошел?

Наступила тишина. Шли секунды.

Вдруг корабль вздрогнул. Рев, такой низкий, что находился едва ли не за пределами слышимости человеческого уха, донесся откуда-то снизу, болезненно отозвавшись в голове Мэтта. На мгновение он почувствовал себя чуточку тяжелее, но скоро это ощущение пропало, а затем его сильно вдавило в кресло. Мэтт с радостью отметил, что тройная сила тяжести уже не действует на него так сильно — может быть, потому, что он полулежал, откинувшись на спину. Полторы минуты работы двигателя тянулись очень долго; слышен был лишь рев раскаленных газов, вырывающихся из дюз корабля, и через иллюминатор над головой пилота виднелся кусочек неба.

Было видно, что небо становится все темнее. Вот оно превратилось в пурпурное и прямо на глазах почернело. Очарованный, Мэтт увидел появившиеся на небе звезды.

— Приготовиться к невесомости! — донесся из громкоговорителя голос пилота. — Под головными подушками лежат санитарные пакеты. Если кто в себе сомневается, пусть приготовит их заранее. Я не собираюсь соскребать с палубы вашу блевотину.

Мэтт сунул странно потяжелевшие пальцы под подушку и достал пакет. Рев двигателя затих, а вместе с ним исчезла и сила, прижимавшая их к подушкам сидений. Пилот расстегнул ремни и повис в воздухе, глядя сверху на кандидатов.

— А теперь, парни, послушайте. У нас шесть минут невесомости. Можете отстегнуть ремни — по два человека — и подняться сюда, чтобы осмотреться. Но предупреждаю — держитесь за поручни. Если я замечу кого-нибудь, повисшего в воздухе или решившего позабавиться, тут же помечу у себя и сообщу на базу, — он ткнул пальцем в одного из кандидатов. — Вот вы. И который рядом.

«Который рядом» оказался Мэтт. Его желудок не переставал давать знать о себе, юноша чувствовал себя ужасно, и ему совсем не хотелось воспользоваться предложенной привилегией. Но на карту была поставлена его гордость. Он стиснул зубы, проглотил слюну, которая заполнила рот, и расстегнул ремни. Освободившись, он поднялся вверх, держась одной рукой за ремень, и попытался сориентироваться. Было как-то странно и неприятно оказаться в обстановке, где нет ни верха ни низа; все плыло у него перед глазами.

— Поторопитесь, ребята! — послышался голос пилота. — Иначе пропадет ваша очередь!

— Поднимаюсь, сэр!

— Держитесь, я сейчас разверну корабль.

Пилот отключил гироскопы и привел в действие прецессионный маховик. Корабль повернулся вверх дюзами. К тому времени когда Мэтт успел добраться до пульта управления, двигаясь подобно старой и очень осторожной обезьяне, нос ракетного корабля был направлен в сторону Земли. Мэтт прильнул к иллюминатору и стал всматриваться в земную поверхность, расположенную на расстоянии ста миль от него и медленно удаляющуюся. Зеленые и коричневые цвета на ней казались очень темными по сравнению с ослепительной белизной облаков. Слева и справа виднелось иссиня-черное небо, оно было усыпано звездами.

— Прямо под нами база, — заметил пилот. — Если присмотритесь, увидите Хэйуорт-холл, вернее его тень.

Направление, которое указывал пилот, не было для Мэтта «прямо под нами», скорее, оно казалось просто снаружи — чувство ориентации у Мэтта пропало начисто. Это его беспокоило.

— А вон там — видите? — кратер, где раньше был расположен Денвер. Теперь взгляните на юг — темная полоса, вернее темно-коричневая, — это Техас; рядом виден Мексиканский залив.

— Сэр, а Де-Мойн отсюда можно увидеть? — спросил Мэтт.

— Трудновато. Вон там — иди глазом по Миссисипи до того места, где в нее впадает Миссури, а потом — вверх по Миссури. Это темное пятно — Омаха и Каунсил Блафс. Де-Мойн между ними и горизонтом.

Мэтт напряг зрение, стараясь найти родной город. Он не был уверен, что увидел Де-Мойн, но отчетливо различал, как искривляется поверхность Земли перед тем, как растаять за горизонтом; теперь он наглядно убедился, что Земля — круглая.

— Достаточно, — скомандовал пилот. — Возвращайтесь в кресла. Следующая пара!

Мэтт был рад, что пристяжные ремни снова надежно удерживали его в кресле. Оставшиеся четыре минуты тянулись бесконечно; он примирился с тем, что, по-видимому, никогда не совладает с космической болезнью, которую вызывает невесомость.

Наконец, пилот послал обратно последнюю пару, развернул корабль дюзами к Земле и произнес в микрофон:

— Приготовиться к перегрузке — будем спускаться к Земле хвостом вперед!

Благословенная тяжесть придавила Мэтта к сиденью, и его желудок наконец объявил перемирие. Девяносто секунд торможения, казалось, длились намного дольше, чем полторы минуты, когда они ускорялись. Мэтт ощутил испуг — он знал, что Земля стремительно летит им навстречу, а он даже видеть ее не мог. Наконец, Мэтт ощутил легкий толчок, и его вес неожиданно стал нормальным.

— Сели, — сказал пилот, — и вроде бы не расшиблись. Давайте, парни, отстегивайтесь.

Скоро подъехал грузовик, из которого выдвинулась телескопическая лестница, и кандидаты спустились вниз. За ними спустился пилот. На обратном пути им встретился огромный трактор, направляющийся к ракетному кораблю. Водитель высунул голову из кабины и крикнул:

— Эй, Гарри! А почему ты не сел в Канзасе?

— Скажи спасибо, что не в Канзасе, — огрызнулся пилот.

До ужина еще было долго, и Мэтт решил вернуться в траншею, из которой они следили за взлетом первого корабля. Ему хотелось увидеть, как садится корабль на двигателях. Мэтту приходилось наблюдать за приземлением пассажирских стратосферных ракет, планирующих к посадочной площадке на крыльях, но он еще ни разу не видел посадки на двигателях. Едва Мэтт нашел удобное место в бетонной траншее, как послышался взволнованный крик — на посадку заходил корабль. Поначалу он казался огненным шаром, висящим высоко в небе; шар увеличивался в размерах, теперь это был не шар, а мощный огненный столб, растущий впереди корабля. Языки пламени лизнули землю, корабль застыл в воздухе, подобно балетному танцору, и плавно сел на поверхность. Посадка была совершена.

• Предыдущая
• 52/238
• Следующая