Т. 08 Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 49

• Предыдущая
• 49/238
• Следующая

— Да вот это. И объяснения с музыкой в придачу. Если вам нравится такое, могу помочь, мне не жалко — в зале таких четыре ниши: на юг, север, восток и запад.

Мэтт смотрел на него холодными глазами, не отрывая взгляда.

— Берк, ты что, не хочешь стать офицером Патрульной службы?

— Хочу, разумеется. Но я человек практичный: меня на слезу не купишь, — он указал на фотографию Эзры Далквиста. — Возьмите, к примеру, его. Ведь вы не услышали ни слова о том, что он отказался выполнить приказ вышестоящего офицера, своего прямого начальника. Если бы события обернулись по-другому, его судили бы как изменника. К тому же никто не говорит о том, что погиб Далквист из-за собственной неосторожности. И вы хотите, чтобы я считал его суперменом?

— Нет, не хочу, — покраснел от ярости Мэтт и сделал шаг вперед. — Но раз ты такой практичный, тебе не хочется получить практичный удар в зубы?

Ростом Берк был пониже Мэтта и ничуть не шире в плечах, но он наклонился вперед и, опершись на носки, тихо произнес:

— Очень хочется. От тебя или от кого-нибудь еще?

— И от меня, — шагнул вперед Текс.

— Не суйся, Текс! — рявкнул Мэтт.

— Еще чего! Я считаю, что честно драться можно лишь равному с равным!

— Текс, я же сказал тебе: отойди!

— Ну уж нет, я тоже хочу получить удовольствие. Ты врежь ему в зубы, а когда он свалится, я добавлю ему в живот.

Берк посмотрел на Джермэна и улыбнулся, будто почувствовав, что время драки прошло.

— Ну-ну, джентльмены! Вы уже поцапались между собой, — он отвернулся и пошел к выходу из ниши. — Доброй ночи, Додсон. Постарайся не разбудить меня, когда вернешься.

— Зря мы его отпустили, — ярость еще не оставила Текса. — Он из тех, кого каждый раз нужно ставить на место. Мой дядя Боди всегда говорил, что такого прыща нужно лупить до тех пор, пока он не извинится.

— Чтобы нас выгнали из Патрульной службы еще до того, как мы поступим в Академию? Он разозлил меня, так что пока выигрыш на его стороне. Пошли, наверное, здесь много чего интересного.

Но сигнал отбоя прозвучал раньше, чем они успели подойти к следующей нише. Юноши направились к своему коридору, и Мэтт попрощался с Тексом у дверей его комнаты. Потом он прошел в свою. Берк спал — или притворялся, что спит. Мэтт быстро разделся, ловко забрался на верхнюю койку, нашел выключатель и погасил свет. Трудно было заснуть, зная, что рядом с ним человек, который ему неприятен, но усталость взяла свое, и он уже почти засыпал, как вдруг вспомнил, что забыл позвонить отцу. От этой мысли он мгновенно проснулся. И тут же почувствовал, как где-то внутри оживает тупая боль. Неужели это тоска по дому? В его-то возрасте? Чем дольше Мэтт размышлял, тем более убеждался, что причина именно в ностальгии — как бы он ни гнал эту мысль от себя. Он все еще думал об этом, когда погрузился в глубокий сон.

На следующее утро Берк сделал вид, что забыл о вчерашней ссоре. Он был даже приветлив и позволил Мэтту первым войти в душевую. И все же Мэтт почувствовал радость, когда услышал сигнал на завтрак. На привычном месте стола 147 не оказалось. Озадаченный, Мэтт пошел вперед и наткнулся на стол с табличкой 147–149, во главе которого сидел кадет Саббателло. Мэтт сел на свободный стул и увидел рядом Пьера Армана.

— Привет, Пит! — воскликнул он. — Как дела?

— О, Мэтт! Рад тебя видеть. Да пока, вроде, неплохо.

Уверенности в голосе Пьера было маловато. Мэтт пристально посмотрел на него. Пьер выглядел неважно; его будто кошка протащила через дырку в полу — такое сравнение показалось Мэтту наиболее подходящим. Он собрался было спросить, что с ним такое стряслось, но в это время кадет Саббателло резко постучал по столу.

— Джентльмены, — сказал кадет, — кажется, кое-кто из вас забыл мой вчерашний совет — едой особо не увлекаться. Сегодня вас как следует потрясет по ухабам. А я-то знаю по своему личному опыту: при этом немало кротов теряют не только завтрак, но и остатки собственного достоинства.

Мэтту от таких слов стало как-то не по себе. Ведь он-то уже собрался заказать обычный завтрак, а вместо этого пришлось ограничиться стаканом чая и гренками в молоке. Взглянув на соседа, он заметил, что на Пита совет кадета как-будто не произвел впечатления: он поставил перед собой тарелку с бифштексом, картошкой и яичницей и принялся есть. Если Пит и чувствовал себя неважно, подумал Мэтт, по его аппетиту об этом не скажешь. Кадет Саббателло тоже увидел это. Он наклонился вперед и обратился к Питу.

— Мистер, разве вы не…

— Меня зовут Арман, сэр, — вежливо ответил Пит, проглотив огромный кусок.

— Мистер Арман, разве вы не слышали моего предупреждения? Может быть, у вас пищеварение марсианина? Или вы считаете, что я пошутил? Думаете, вас не будет тошнить в невесомости?

— Нет, сэр, не будет.

— Неужели?

— Видите ли, сэр, я с Ганимеда[29].

— A-а! Тогда прошу прощения. Закажите себе еще бифштекс. Как ваши дела?

— Да вообще-то неплохо, сэр.

— Не стесняйтесь просить, чтобы вам сделали скидку. Уверен, что все поймут положение, в котором вы оказались.

— Спасибо, сэр.

— Я серьезно, мистер Арман. Не пытайтесь строить из себя «железного человека». В этом нет никакого смысла.

Мэтт и Пьер встали из-за стола одновременно.

— Пит, теперь я понимаю, почему Оскар нес вчера твою сумку. Ты уж меня прости, дурака.

— Да брось ты, — смущенно посмотрел на него Пит. — Оскар сам придумал за мной присматривать — мы с ним познакомились, когда летели с «Терры».

— Понятно, — кивнул Мэтт. У него было самое смутное представление о маршрутах пассажирских лайнеров, но он знал, что Оскар, прилетевший с Венеры, и Пит, направлявшийся с одной из лун Юпитера, должны были оказаться на искусственном спутнике Земли — станции «Терра», прежде чем прибыть шаттлом на Землю. Этим и объяснялась дружба двух юношей родом из самых разных уголков Солнечной системы.

— И как ты себя чувствуешь на Земле? — спросил Мэтт.

Пит заколебался.

— По правде говоря, мне кажется, что я хожу, погрузившись по самую шею в песок-плывун. На каждое движение уходит столько сил.

— Тяжелый случай. Какая же там у вас на Ганимеде сила тяготения? Треть земной?

— Тридцать два процента. Для меня все на Земле весит в три раза больше, чем дома. Включая меня самого.

— Будто у тебя на плечах сидят еще двое, — кивнул Мэтт.

— Да, примерно. А самое противное, что у меня все время болят ноги. Но это пройдет…

— Конечно, пройдет!

— …Потому что я родился на Земле и должен быть нисколько не слабее отца. У себя на Ганимеде последние два земных года я тренировался на центрифуге. Сейчас я куда сильнее, чем раньше. А вот и Оскар.

Мэтт поздоровался с Оскаром и тут же поспешил к себе в комнату, чтобы позвонить отцу.

Транспортный вертолет доставил Мэтта и еще пятьдесят кандидатов к тому месту, где должны были проводиться испытания на способность организма переносить переменное ускорение — на языке кадетов это называлось «тащить по ухабам». Испытательная станция была расположена к западу от базы, в горах: для продолжительного свободного падения требовался высокий отвесный обрыв. Вертолет опустился на посадочной площадке неподалеку от края обрыва, пассажиры вылезли из машины и присоединились к толпе кандидатов, прилетевших сюда раньше. Было ясное холодное утро. Здесь, на вершине одного из пиков Колорадо, воздух казался прозрачным и удивительно свежим. Площадку окружали кривые, изуродованные деревья, привычные к постоянным ветрам.

Из строения, расположенного на самом краю утеса, уходили вниз две стальные фермы. Они напоминали фермы открытых лифтов — одна из них на самом деле такой и была. Вторая ферма была направляющей для испытательной кабины во время падения с высоты.

Мэтт протолкался к поручням, которые ограждали обрыв, и посмотрел вниз. Нижняя часть стальных ферм исчезала в головокружительной глубине, проходя сквозь крышу строения на дне каньона, в двух тысячах футах от вершины утеса. Мэтт пытался убедить себя в том, что инженер, который все это построил, был мастером своего дела. В этот момент кто-то толкнул его локтем в бок. Он обернулся. Рядом стоял Текс.

• Предыдущая
• 49/238
• Следующая