Т. 02 Вне всяких сомнений - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/168
• Следующая

Рэндалл принес стаканы, поставил их, а потом сходил ^в спальню, открыв при этом ее дверь едва-едва, лишь бы протиснуться. Синтия, как он и ожидал, была все в том же состоянии. Рэндалл чуть-чуть повернул ее, считая про себя, что даже человеку, находящемуся без сознания, утомительно лежать долго в одном и том же положении, а затем расправил покрывало. Глядя на жену, он думал о Хоге и предостережениях Потбери. Неужели Хог действительно настолько опасен, как считает врач? Не может ли случиться, что он, Рэндалл, прямо сейчас играет ему на руку?

Нет, сейчас Хог не может причинить никакого вреда. Когда самое худшее уже позади, любое изменение может быть только к лучшему. Не страшно, если оба они умрут — или даже если умрет одна Синтия, ведь он последует за ней. Так Рэндалл решил сегодня еще с утра — и шли бы подальше те, которые назовут подобный поступок трусостью.

Нет, если во всем виноват Хог — теперь он безоружен. Рэндалл вернулся в гостиную.

Пиво Хога стояло нетронутым.

— Да вы пейте, — предложил Рэндалл, садясь за стол и беря свой стакан.

Хог последовал его примеру; у него хватило здравого смысла не провозглашать никакого тоста и даже не обозначивать тоста подниманием стакана.

— Не понимаю я вас, Хог, — с усталым любопытством оглядел своего гостя Рэндалл.

— Я сам не понимаю себя, мистер Рэндалл.

— Зачем вы пришли сюда?

— Узнать про миссис Рэндалл, — беспомощно развел руками Хог. — Узнать, что именно я ей сделал. Попробовать хоть как-то возместить ущерб.

— Так вы признаете, что сделали это?

— Нет, мистер Рэндалл. Нет. Не понимаю, как мог я сделать с миссис Рэндалл что бы то ни было вчера утром.

— Не забывайте, что я видел вас.

— Но… Что я сделал?

— Вы подстерегли миссис Рэндалл в коридоре Мидуэй-Контон-Билдинг и пытались ее задушить.

— Боже милосердный! Но… вы видели, как я это сделал?

— Нет, не совсем. Я был…

Рэндалл замолк. Интересно это будет звучать, если он расскажет Хогу, как не смог увидать его в одной части здания потому, что в это же самое время наблюдал за ним в другой части того же здания.

— Продолжайте, пожалуйста, мистер Рэндалл.

Рэндалл нервно вскочил на ноги.

— Все эти разговоры бесполезны, — резко сказал он. — Я не знаю, что вы сделали. Я не знаю, сделали ли вы вообще что-нибудь. Но вот одно я знаю прекрасно. Начиная с самого первого дня, как вы вошли в эту дверь, с моей женой и со мной происходят странные вещи — страшные вещи, — а теперь она лежит здесь, словно мертвая. Она…

Не в силах говорить дальше, Рэндалл закрыл лицо руками. Он почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу.

— Мистер Рэндалл… пожалуйста, мистер Рэндалл. Я очень сожалею и хотел бы вам помочь.

— Не знаю, как может помочь мне кто бы то ни было — разве что вы знаете какой-нибудь способ разбудить мою жену. Вы знаете такой способ?

— Боюсь, что не знаю, — медленно покачал головой Хог. — Но скажите мне, что с ней такое? Ведь я еще не знаю.

— Рассказывать тут особенно и нечего. Сегодня утром она не проснулась. Очень похоже, что она так никогда и не проснется.

— А вы уверены, что она не… не умерла?

— Нет, она не умерла.

— У вас, конечно же, был уже врач. Что он сказал?

— Он сказал, чтобы я не трогал ее и все время за ней наблюдал.

— Да, но какой он поставил диагноз?

— Он назвал это Lethargica gravis.

— Lethargica gravis? Он именно так сказал?

— Да, а что?

— Неужели он не пытался установить диагноз?

— Но это и был его диагноз…

Хог оставался в недоумении.

— Но ведь это же не диагноз, мистер Рэндалл. Это — просто напыщенный способ сказать «очень глубокий сон». Эти слова совершенно ничего не значат. Это все равно что сказать человеку с кожным заболеванием, что у него дерматит, или человеку с неполадками в желудке — что он болен гастритом. Какие он делал анализы?

— Э-э… Не знаю. Я…

— Он вводил зонд в желудок?

— Нет.

— Рентген?

— Нет, да и как он мог в квартире.

— Вы хотите сказать мне, мистер Рэндалл, что врач просто зашел к вам, посмотрел на нее и ушел, не делая с ней ничего, не проводя никаких анализов, не созывая консилиума? Это ваш семейный врач?

— Нет, — уныло признался Рэндалл. — Вообще-то я не очень понимаю во врачах. Мы с Синтией никогда к ним не ходили. Но вы сами должны знать, хороший он или нет, — ведь это был Потбери.

— Потбери? Вы имеете в виду доктора Потбери, того самого, к которому я обращался? Как это случилось, что вы выбрали именно его?

— Ну, мы же не знаем никаких врачей — а к нему мы ходили, когда проверяли ваш рассказ. А что вы имеете против Потбери?

— Да в общем-то ничего. Просто он был груб со мной — либо мне так показалось.

— Ладно, а тогда что он имеет против вас?

— Не понимаю, как Потбери может иметь что-нибудь против меня, — удивился Хог. — Я и видел-то ею всего однажды. Разве что из-за этого анализа, хотя чего бы, собственно?

Он недоуменно пожал плечами.

— Вы говорите про эту самую грязь из-под ваших ногтей? Я считал ваш рассказ чистой выдумкой.

— Нет.

— Как бы там ни было, это не может быть единственной причиной. Он такого про вас наговорил…

— А что он про меня говорил?

— Он сказал…

Рэндалл осекся, сообразив, что Потбери не говорил против Хога ничего конкретного, все его зловещие намеки состояли как раз в том, чего он не хотел говорить.

— Тут дело не в том, что он говорил, а скорее в том, как он к вам относится. Он вас ненавидит, а заодно и боится.

— Меня боится?

Хог слабо улыбнулся, словно стараясь показать, что понял и разделяет шутку Рэндалла.

— Этого он не говорил, но все и так ясно, как божий день.

— Вот этого я совсем не понимаю, — покачал головой Хог. — Мне как-то привычнее самому бояться людей, чем чтобы они меня боялись. Подождите — а вам он не сказал результатов того анализа?

— Нет. Знаете, а я вот сейчас вспомнил самую странную вещь из связанных с вами, Хог.

Рэндалл секунду помолчал, думая об этой невероятной истории с тринадцатым этажом.

— Вы случайно не гипнотизер?

— Боже, помилуй, конечно, нет. А почему вы так спросили?

Рассказ Рэндалла о первой попытке установить за ним

наблюдение Хог выслушал молча, с напряженным и недоумевающим лицом.

— Вот так оно, значит, и получается, — подытожил Рэндалл. — Тринадцатого этажа не существует, «Детериджа и компании» не существует, ничего не существует. А я помню все с абсолютной ясностью.

— Это все?

— А что, мало? Вообще-то я могу добавить еще одну вещь. Значения она никакого не имеет, но показывает, как все это на меня подействовало.

— И что это за вещь?

— Подождите минутку,

Рэндалл встал и снова направился в спальню; на этот раз он не так уж и старался открыть дверь, чтоб в нее едва можно было протиснуться, — хотя все-таки прикрыл ее за собой. С одной стороны, он несколько нервничал, что не сидит все время рядом с Синтией, но, с другой стороны, будь Рэндалл способен честно разобраться в своих чувствах, пришлось бы признать, что присутствие даже такого маложелательного гостя, как Хог, несколько облегчает его бремя. Сам он считал свое поведение попыткой выяснить причины постигших их с Синтией бед.

Он снова послушал, как бьется ее сердце. Убедившись, что жена не покинула еще сию юдоль скорби, он чуть-чуть взбил подушку и откинул с лица Синтии какой-то случайный волос. Затем, наклонившись и клюнув ее губами в лоб, Рэндалл вернулся в гостиную.

Хог ждал.

— Как там? — спросил он.

Тяжело опустившись на стул, Рэндалл подпер голову руками.

— Все так же.

Хог разумно воздержался от пустых соболезнований; после нескольких секунд молчания Рэндалл начал устало рассказывать о кошмарах, преследовавших его две ночи подряд.

— Поймите, я совсем не хочу сказать, что это имеет какое-то значение, — добавил он в конце. — Я не суеверен.

— А вот я и не знаю, — задумчиво сказал Хог.

• Предыдущая
• 25/168
• Следующая