Кто-то следит за мной - Готти Виктория - Страница 84

• Предыдущая
• 84/87
• Следующая

— Что ты от меня хочешь? — Она опустила руки, которыми уперлась было в грудь Димитрия, сердце ее билось так сильно, что едва не выскакивало из груди.

Он замер, и Роз воспользовалась моментом, чтобы присмотреться к нему. Какой лихорадочный блеск в глазах!

— Я хочу, чтобы ты помнила меня до конца жизни. И обязательно расскажи обо мне Алексис, — приказным тоном произнес Димитрий.

«Он сошел с ума»,— решила Роз.

— Отпусти меня, — выдохнула она.

— Ты видела прекрасных лошадей, которых я купил для нас? Ромео и Джульетту. Сам Бог велел, чтобы у нас были лошади с такими кличками, так ведь? — Он не только сменил тему разговора, но и убрал руки с талии Роз.

А мгновением позже в его руке возник пистолет.

— Где Алексис? — выкрикнула Роз. — Что ты с ней сделал?

На лице Димитрия отразилось недоумение, он посмотрел в окно, в сторону конюшни.

— Не понимаю, о чем ты.

Словно молния сверкнула в голове Роз: ну конечно же! Конюшня! Одного взгляда Димитрия было достаточно, чтобы оживить события той ночи. Все злодеи из ее книг возвращались на место преступления. Вот и Димитрий затеял весь этот маскарад с тем, чтобы вернуться в конюшню, с которой все и началось. Только на этот раз роль жертвы уготована не ей, а Алексис. И сцена закончится гибелью ее дочери!

А Димитрий вновь притянул ее к себе.

— У меня темнело в глазах, когда я думал о тебе и Ивене, о его руках, ласкающих твое тело. Но этого больше не будет. Все в прошлом.

Ее рыдания перешли в пронзительные крики, а потом она резко вскинула колено, ударив его в пах.

Димитрий со стоном отшатнулся, и Роз рванулась к двери, выскочила в коридор и, едва не сорвавшись с лестницы, помчалась к выходу. Под ноги она не смотрела. Дождь лил как из ведра, дул сильный ветер, землю окутал плотный туман. Но до конюшни она добралась бы и с завязанными глазами. Роз не оглядывалась: и так знала, что Димитрий преследует ее.

* * *

Сквозь стену дождя Фальконе несся к поместью «Лорел». Рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел Чарли Доукинс. В зеркало заднего обзора он видел, что остальные патрульные машины не отстают ни на фут.

— Похоже, что маньяк — Димитрий, — вынес свой вердикт Чарли после того, как Джон поделился с ним информацией.

— Да, — выдавил из себя Фальконе, но думал в этот момент совсем о другом.

На полицейской волне диспетчер попросила его выйти на связь. Когда он связался с ней и назвал пароль, она сообщила ему о самоубийстве Дарио Розелли. «Подробности пересылаю на дисплей вашего компьютера», — добавила она и, прежде чем отключиться, доложила, что на поиск Константиноса по приказу комиссара полиции направлены как дополнительные патрульные машины, так и вертолеты, но из-за нелетной погоды на Лонг-Айленде последним пришлось вернуться на аэродром.

* * *

Фальконе думал о встрече с Дарио в подъезде его дома. Поскольку все равно надо было допросить этого человека, детектив решил постараться, чтобы встреча эта стала для Дарио неприятным сюрпризом, и выжать из рекламного агента максимум возможного. А потому безо всякой преамбулы задал вопрос о «храме» в его квартире.

— Знаете, как это воспринимается со стороны, мистер Розелли? Нормальные люди так себя не ведут. От мыслей о Роз у вас поехала крыша, не так ли?

— Почему бы вам не подняться ко мне, детектив, и не выпить со мной?

Они поднялись на третий этаж, правда, детектив не преминул предупредить:

— Я к вам иду не в гости.

— Естественно, — кивнул Дарио.

В гостиной он сел за стол. Фальконе садиться не стал.

— Так что вы можете сказать насчет «храма», мистер Розелли?

— Я всегда был в нее влюблен, это никакой не секрет.

На лице его отразилась покорность судьбе, но Фальконе старался отогнать жалость, которую уже начал испытывать к этому несчастному. Розелли поднялся, направился к бару, плеснул себе в стакан портвейна.

— За неразделенную любовь!

И Фальконе окончательно убедился, что Дарио — не тот, за кем они охотятся. Однако некоторые вопросы все же требовали ответов.

— Вы оставили зажигалку в квартире Мэрилин Граймз, не так ли?

На лице Дарио отразилось удивление.

— Да, зажигалка, должно быть, моя. А я-то все гадал, куда она задевалась!

— Это не объяснение, мистер Розелли.

— А что тут объяснять? У меня был комплект из зажигалки и книжки для визиток. Зажигалку я потерял. Какое-то время я крутил роман с Мэрилин Граймз, так что вполне мог забыть зажигалку в ее квартире.

Фальконе молча сверлил взглядом Дарио, надеясь, что тот на этом не остановится.

— А вам не доводилось сходить из-за кого-то с ума, детектив? — спросил Дарио и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я безумно любил Роз и решил использовать Мэрилин с тем, чтобы через нее наладить с Роз более близкие отношения. Иногда мы встречались втроем. Все лучше, чем совсем ее не видеть. Я, конечно, неудачник. Может, и псих, но не убийца.

— Она уверена, что это вы пытались убить ее в Майами. — Фальконе хотел, чтобы в этом деле не осталось неясностей. — Это правда?

— Как насчет портвейна, детектив Фальконе?

— Я при исполнении.

Дарио вновь наполнил свой стакан. Сел за стол.

— Насчет Майами. Об убийстве не было и речи. Я хотел немного припугнуть Роз, чтобы она ко мне вернулась, — объяснил он, не решаясь поднять на Джона глаза. — Я претворял в жизнь намеченный план.

«То ли два стакана портвейна развязали ему язык, — подумал Фальконе, — то ли он испугался».

— Ничего не скрывайте, — посоветовал он. — Вы не арестованы, поэтому я не собираюсь зачитывать вам ваши права, однако если вам нужен адвокат, можете больше не говорить ни слова. — Фальконе не относился к числу тех детективов, что силой вырывали признание.

Но Дарио не нуждался в услугах адвоката.

— Все это слишком унизительно. Если кто-то еще это увидит... — Дарио махнул рукой в сторону спальни, превращенной в «храм». — Теперь я понимаю, какой я подонок. — И Дарио рассказал о том, как бросил Роз на съедение репортерам, чтобы она прибежала к нему, моля о спасении. — Я был уверен, что смогу накрепко привязать ее к себе, но все обернулось по-другому. Роз, наоборот, отдалилась. Наверное, я слишком уж давил на нее. Признаюсь, именно я уговорил ее не приглашать мужа на церемонию вручения премий имени Эдгара По.

— Это тогда Роз сфотографировали в объятиях Димитрия? — уточнил Фальконе.

Дарио кивнул.

— А потом? — Фальконе ничего не записывал, он словно превратился в священника, выслушивающего исповедь.

Дарио рассказал, как он воспользовался этой фотографией, как появилась статья в «Энквайере».

— Но мы не смогли выяснить, где вы ее спрятали. — Дарио улыбнулся. — Вы не подпустили к ней убийцу, уж не знаю, кто он, но, поверьте мне, это не я.

— Но вы понимаете, что нарушили закон? — спросил Джон.

По тону чувствовалось, что он отпустил Дарио грехи. Этот человек не представлял для Роз никакой опасности, в убийцы Розелли не годился. Более того, он знал, что отныне Дарио будет обходить Роз стороной. Фальконе был копом, а не священником и играл по правилам.

— Я сейчас вызову патрульную машину. Вам придется проехать в полицейский участок.

* * *

— Фальконе... — Доукинс прервал размышления детектива, указав на дисплей установленного в автомобиле компьютера.

По нему бежали строчки полицейского рапорта. Дарио застрелился из собственного револьвера. Один из копов, вызванных Джоном, разрешил ему пройти в спальню для гостей, собрать кое-какие вещи.

Несколько мгновений спустя прогремел роковой выстрел.

За долгую службу Фальконе не раз становился свидетелем того, что любовь, превратившаяся в навязчивую идею, приводила к смерти.

Он сбавил скорость.

— Что случилось? — спросил Доукинс.

• Предыдущая
• 84/87
• Следующая