Кто-то следит за мной - Готти Виктория - Страница 24

• Предыдущая
• 24/87
• Следующая

Газеты и телевидение не воздавали Димитрию должного. На близком расстоянии его харизма усиливалась многократно. На мгновение их взгляды встретились, и она увидела в глазах Димитрия прежнюю таинственность, ощущение того, что все может случиться.

— Ты прекрасно выглядишь, Роз. — Его слова рвали сердце.

Она продолжала молчать, тело превратилось в глыбу льда. Руки и ноги словно залили цементным раствором. И еще Роз показалось, что он наслаждается ее смущением. Молчание нарушил Ивен.

— Давай присядем. Роз, я... я... — Он повернулся к Димитрию, словно прося помощи, но тот и не думал раскрывать рта.

Роз подумала, что он намеренно предоставил инициативу Ивену. Наконец они оба опустились на банкетку по обе стороны от нее. Ивен хотел что-то сказать, но тут подскочил официант, убрал со стола, взял заказ на кофе, начал перечислять бесконечные десерты. Перечислял и перечислял. Роз решила, что он не отойдет от их столика до скончания века. Когда же он отбыл, Роз сразу повернулась к Ивену.

— Я не успел объяснить Роз, что к чему, — молвил Ивен и вновь надолго замолчал. Потом добавил: — Димитрий считает, что представлять его должен именно я. Мы должны взять на себя его защиту. Он — мой брат, член семьи.

Ивен разговаривал с ней так, будто и не было утреннего спора в «Парадизо». Вероятно, он хотел, чтобы Димитрий решил, будто Роз впервые слышит обо всех этих перипетиях.

— Обычно я... я хочу сказать, что в других обстоятельствах я бы отказался от ведения такого процесса, но когда Димитрий позвонил... ты понимаешь?

Роз не ответила. Воспользовалась паузой с тем, чтобы приглядеться к мужчинам, ожидавшим ее реакции. Если в них и проскальзывало что-то общее, то лишь в мелочах. Едва ли кто поверил бы, что у них общий отец.

С годами лицо Димитрия закаменело. Черты Ивена словно рисовали акварелью, а Димитрия — маслом. И с возрастом они становились все жестче. Впрочем, и в юности Димитрия окружала аура сильной личности, но Роз увидела тогда в нем и открытость, и доброту. Теперь же в глазах читались цинизм и холодность. Жизненные битвы закалили его, он отгородился от мира толстой броней. И хотя внешне он изменился незначительно, внутренне он стал гораздо ближе к тому Димитрию, каким она представляла его себе в далекой юности. Стоило лишить его дорогого костюма и тщательно уложенных волос, и он превратился бы в персонаж одного из ее романов: одинокого волка, который мог постоять за себя и без малейшего колебания уничтожить тех, кто угрожал ему. Однако в его душе все-таки оставалось место для любви.

Димитрий опустил глаза.

— Ты, разумеется, слышала о суде. Присяжные уже отобраны. Мне нужен самый лучший адвокат, то есть твой муж. — Ровный, нейтральный тон. — Ивен волновался, что мой выбор может вызвать у тебя негативную реакцию. Вот я и пришел, чтобы мы могли все обсудить.

У Роз отпали последние сомнения в том, что Димитрий преследовал какие-то свои цели, не имеющие отношения к судебному процессу, а Ивен, в силу неизвестных ей причин, не смог ему противостоять.

Димитрий сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил сигару.

— Я не доставлю тебе особых неудобств, — говорил он так буднично, что Роз хотелось кричать. — После завершения суда наша жизнь войдет в привычное русло. — Он задержал взгляд на Роз, словно решил вобрать в себя ее образ: костюм из черного крепа, светлые волосы, огромные изумрудные глаза. Глаза, которые когда-то давно обещали ему рай. — У тебя все в порядке, Роз? — осведомился Димитрий. — Очень уж ты бледная.

Димитрий был ее первой любовью. А первая любовь, которую отрезают, как ножом, оставляет на душе глубокие шрамы, независимо от того, по каким причинам произошел разрыв. Само его присутствие рядом с ней вызывало в Роз бурю чувств: она не доверяла Димитрию, любила его, боялась. И хотела слиться с ним. Чувства бурлили, и пар в любой момент мог разорвать котел, плотно закрытый крышкой.

Роз не смогла ответить, в порядке она или нет. Ей хватило сил лишь на кивок. Жизнь войдет в привычное русло? Никогда — ее настоящего и будущего больше не существовало. Она попала в западню прошлого, ее засосало в водоворот тайных страстей.

Глава 13

Тем же вечером, после возвращения домой, Роз лежала без сна, зарывшись в шелковистые, цвета шампанского простыни от Фретте, глядя на язычок пламени ароматизированной лавандой свечки, которую часто зажигала, если хотела успокоиться. Она наблюдала за пляской крошечного огонька, отбрасывающего тени на четыре высокие, до потолка, стойки красного дерева, полог из кремового муара, расшитого золотой ниткой, кремовый карастанский ковер на полу. Кровать с пологом была в их спальне единственным гостем из прошлых веков. Шкафчики и комоды изготовили по ее заказу, так же как и маленькие столики под лампы. Свеча помогала Роз уйти от событий этого безумного дня.

Ивен лежал рядом, просматривая какие-то документы. На последнее телеинтервью, уже после обеда, он поехал с ней, но встречу с Димитрием они еще не обсуждали. Решится ли она затронуть эту тему? И какой в этом смысл? Если Димитрий захочет, он поквитается с ними, с каждым по-своему. Ивен стал первой жертвой, его заставили взяться за защиту Димитрия. Она задалась вопросом: «А что припасено для меня? Димитрий ли тот таинственный преследователь? Мог он прислать розы, сначала живые, потом — мертвые?» Теперь, после встречи лицом к лицу, она не знала, что и думать.

Роз посмотрела на мужа. На его лице читалась умиротворенность. Какие у них несхожие характеры! Если ее напоминал вулкан, то его — тихую заводь. И как трудно представить, что не в таком уж отдаленном будущем он может стать губернатором Нью-Йорка. Впрочем, он заслужил этот пост. И дело тут не в деньгах Миллеров, не в политических связях Джеймса. Роз не сомневалась, что Ивен мог бы выиграть выборы, рассчитывая только на себя. Хотя репутация Ивена позволяла ему запрашивать с клиентов и получать высочайшие гонорары, ежегодно он вел не менее пяти процессов pro bono[4] .Он брался за защиту таких людей, как бухгалтер Джоннатан Дэнди, который пошел на подлог платежных документов от отчаяния: медицинской страховки не хватило, чтобы оплатить операцию по трансплантации костного мозга его жене. Или Джесси Адамс, матери, убившей мужчину, который надругался над ее юной дочерью. Ивен держал руку на пульсе жизни, не терял связи с маленьким человеком, его реальными проблемами и мечтами. И Роз знала, что именно благодаря этому качеству ее муж пойдет далеко в политике.

— Ивен... — Голос Роз дрогнул, когда она повернулась к мужу. С чего начать? «Сосредоточься на главном, — сказала она себе, — с остальным успеется». Годы, прожитые вместе в тишине и покое, — надежный якорь. — Вчера на приеме, розы...

Ивен привстал, уставился на жену.

— Те самые?

Роз заставила себя не отвести глаз.

— Да. И записка. «Знай, я слежу за тобой», —вот что я прочитала. Я не знаю, кто прислал мне эти розы. Я испугалась, но никому ничего не сказала, потому что не хотела портить вечер. А утром сюда принесли коробочку из «Тиффани». Заполненную сотнями засохших лепестков роз. Я пришла в ужас. На дне коробочки лежала такая же записка.

Ивен отбросил одеяло, сел, опустил ноги на пол. Нащупал пальцами шлепанцы.

— Господи, почему ты сказала об этом только сейчас?

Роз чувствовала, что ее муж в ярости. Голос стал резким, громким. Должно быть, так он допрашивал свидетелей, если хотел их запугать. С ней таким тоном он не говорил никогда. Ивена всегда отличала сдержанность. И злость, которую он испытывал, давала себя знать лишь в тщательном подборе слов, которые он использовал в разговоре.

— С чего такая секретность? — Он уже взял себя в руки.

Села и Роз. Протянула руку, погладила его по спине. Она понимала, чем вызвана его реакция: он всегда ставил превыше всего ее безопасность и благополучие. Всплеска эмоций можно было ожидать точно так же, как и его быстрого угасания.

• Предыдущая
• 24/87
• Следующая