Кто-то следит за мной - Готти Виктория - Страница 21

• Предыдущая
• 21/87
• Следующая

Пока все ставили на Миллера. Ивен был блестящим адвокатом, с этим никто не спорил. Ему удавалось выходить победителем во всех судебных процессах, привлекавших внимание широкой общественности. Он защищал еврея-хасида, обвиняемого в убийстве латиноамериканца. И доказал, что последний продавал наркотики у ворот школы при синагоге, в результате чего несколько детей, проживающих в квартале, населенном ортодоксальными евреями, умерли от передозировки. Процесс, конечно же, широко освещался прессой, значительно повысив рейтинг Ивена. Потом он представлял интересы учительницы, афроамериканки, убившей своего белого мужа. Обвинение настаивало на предумышленном убийстве. Но Ивен сумел убедить присяжных, что «хладнокровное» убийство — понятие относительное, так же как и предумышленное. Ивен наглядно показал, что этот самый белый муж больше двадцати лет убивал свою жену как духовно, так и физически. И не оставил камня на камне от обвинений. Однако, хотя в суде Ивен и доказал свою компетентность, Кевин полагал, что его сладкоголосому сопернику еще рано становиться губернатором. Хотя бы потому, что он никогда не занимал выборной должности. Но Кевин прекрасно понимал, что избиратели не будут обращать внимание на подобные нюансы. Ивен мог перепрыгнуть из своего адвокатского кабинета в особняк губернатора точно так же, как Джон Ф. Кеннеди-младший ушел из издателей журнала «Джордж», чтобы стать членом Палаты представителей, а потом и Сената. Накопленные несколькими поколениями богатство, власть, связи — вот что кружило голову избирателям.

Кевин стремился в кресло губернатора совсем по другим причинам. Двадцать лет работы в правоохранительных органах убедили его, что закон берет верх над преступностью. Пресса приветствовала снижение числа насильственных преступлений. Город, улицы становились все безопаснее. Но на следующем, более высоком уровне умные и обладающие немалыми связями преступники не сдавали своих позиций. Может, и наоборот, укрепляли их. А что знал Ивен Миллер об организованной преступности?

Ближайшие соратники говорили Кевину, что он тешит себя напрасными надеждами. «Единственное, чего ты можешь добиться, так это стать кандидатом, который может расколоть партию», — как-то сказал ему его личный адвокат Роберт Сандерс. Но Сандерс тем не менее согласился взять на себя подготовку избирательной кампании Кевина на предварительном этапе, до того как Кевин во всеуслышание объявит о своих намерениях. Так что первый шаг уже сделан.

Кевин облизнул губы, провел пальцем по наклейке на папке, произнес написанное на ней слово вслух: «Константинос».

Сведения о Димитрии, хранящиеся в этой папке, могли произвести эффект разорвавшейся бомбы, но он не хотел доверять источнику, от которого они поступили. Эту информацию он получил от Шейлы, девушки по вызовам, работавшей в эскорт-службе, вроде бы принадлежащей Джозефу Брауну, и Кевину оставалось только гадать, как она попала к Шейле. Она и раньше снабжала его информацией по Брауну в обмен на его услугу — он освободил ее однажды от судебного преследования. Иногда сообщала что-то важное, обычно — всякую ерунду. Шейла дала ему знать, что у Брауна есть деловой партнер, который предпочитает не светиться, и партнером этим, как следовало из новых документов, был Джеймс Миллер. Любопытный поворот, ничего не скажешь. Теперь Шейла утверждала, что один из ее дружков входил в команду Димитрия, которая вытрясала деньги из должников. Вещественными уликами Шейла не располагала — пока, но она обещала записать информацию приятеля на магнитофон, чтобы потом они могли его арестовать и предложить сделку: свобода в обмен на показания против Димитрия.

Но Кевину требовалось нечто большее. Или он добывал подтверждение информации Шейлы, или ему приходилось принимать чрезвычайно ответственное решение: действовать на основе сведений, которым он целиком не доверял. Если Шейла говорила правду о рэкетирской активности Димитрия и о том, что Джеймс Миллер получал доходы от эскорт-службы, он мог не только упечь в тюрьму Константиноса, но и свалить Миллеров. Возможно, при этом достанется и Брауну.

Кевин просмотрел список телефонов, с которых ему звонили в этот день, нашел нужный номер. Этот человек мог подтвердить сообщение Шейлы. Нажал семь кнопок, дождался, пока на другом конце провода снимут трубку. Женщина отвечала ему шепотом, видно, была не одна, и сразу предложила перезвонить завтра.

После того как Кевин положил трубку, настроение у него заметно улучшилось: он чувствовал, что не только одержит победу в зале суда, но и замарает Миллеров.

«Не торопись, — одернул он себя. — Будь осмотрительнее!» В судебном процессе «Народ против Димитрия Константиноса»каждому игроку было что скрывать. В том числе и окружному прокурору Кевину Аллену.

* * *

Роз вышла из графика, задержавшись на шоу Рози О'Доннелл дольше положенного. Поблагодарив зрителей в студии во время рекламной паузы, она покинула устланную красным ковром сцену с разноцветными прожекторами, освещавшими стол Рози и кресло очередного гостя передачи. Выскочив из-под жарких «юпитеров», Роз сняла сценический грим, намазала губы, взяла в гардеробе черное пальто от Бурберри и поспешила к автомобилю, который прислал за ней Дарио.

Скользнула на заднее сиденье, откинулась на спинку. Шофер дождался просвета в транспортном потоке и помчал ее через весь город. Роз прикинула, что ей еще предстоит. Ланч с Дарио, потом встреча с читателями, еще два телеинтервью в прямом эфире, одно интервью у нее в квартире для журнала «Стиль». Из головы не выходили две посылки, которые она получила: на приеме — с живыми розами, потом в «Парадизо» — с засохшими лепестками. Вчера вечером у нее мелькнула мысль, что розы мог прислать Димитрий. Но теперь, при свете дня, она поняла, что это нелепо.

Тогда кто мог затеять с ней такую игру? А вдруг это чья-то глупая шутка? Вдруг кто-то преследует ее, контролирует каждый шаг?

Глава 12

Детство Дарио Розелли, которое прошло в бедных кварталах Ньюарка, штат Нью-Джерси, не принесло ему много радости. Он был единственным ребенком в семье, едва поднявшейся над чертой бедности. И Дарио с младых лет понял, что для счастья ему необходимо только одно — деньги. Пока его мать обшивала соседей, отец мотался по маленьким городкам, предлагая частным книжным магазинам разнообразные издания: плохо написанные романы, детективы, советы тем, кто что-то хочет сделать своими руками. Отец Дарио принадлежал к многочисленной армии посредников, которые пытались прожить на комиссионные. К тринадцати годам Дарио понял, что у него только один путь — воровать. И решил, что пора выработать план действий.

Большую часть свободного времени Дарио проводил в торговых центрах, где тащил все, что умещалось под одеждой. Добычу он прятал в контейнере, который стоял в проулке, неподалеку от его дома. Запирался контейнер на простой наборный замок. В выходной день он перегружал содержимое контейнера на тележку и вез на ближайший блошиный рынок, где арендовал лоток. Там все и продавалось по ценам, устраивавшим и продавца, и покупателя. К шестнадцати годам Дарио стал едва ли не самым крупным скупщиком краденого во всем Ньюарке. Работал он один: сам воровал, сам перевозил товар, сам скупая, сам продавал. Часть денег отдавал родителям, которые не интересовались источниками его дохода, остальные откладывал.

Успех приносил Дарио массу приятных ощущений. Он чувствовал, что живет полной жизнью. В семнадцать лет он ездил на новеньком «мустанге», носил дорогую одежку, в кармане всегда лежала пачка денег. Тогда же он познал и обратную сторону медали. Его поймали, когда он хотел украсть портативный цветной телевизор «Сони» из «Сирса». Шесть месяцев в исправительном учреждении для подростков напрочь отбили у него желание заработать большие деньги на воровстве и скупке краденого. Можно сказать, что заключение пошло ему на пользу. Он провел эти месяцы размышляя, обдумывая будущее, читая книги Дейла Карнеги. Дарио понял, что деньги можно заработать и в легальном бизнесе, причем заработать куда больше, чем приносила скупка краденого. После освобождения он преобразился. Каждый день читал «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал», журналы « GQ » и «Форбс». Читал все то, что позволяло ему узнать как можно больше об интересах и образе жизни богачей. И уж конечно, он больше не воровал и не скупал краденого. А когда Дарио сумел-таки занять место под солнцем, он жалел только об одном: что отец не стал свидетелем его успеха. Через полгода после освобождения Дарио он умер от сердечного приступа в очередной деловой поездке.

• Предыдущая
• 21/87
• Следующая