Сэр Евгений [СИ] - Тюрин Виктор Иванович - Страница 37

- Так вы, значит, братья? И средний брат, говоришь, мастер клинка? Не очень-то он на него похож!

- Господин, поверьте мне, он был офицером в императорской армии.

Мне бы поинтересоваться, почему он был офицером, но мои мысли уже неслись вскачь.

'Профессиональный военный! Класс! То, что надо!'.

- И последний вопрос. Почему именно ко мне вы хотите пойти на службу? Разве до меня мало вы встречали благородных?

- Добрый господин, встречали. Но вы первый, кто знает о нашей стране, и отнесся к нам без предубеждения.

- Ты, похоже, меня убедил. Я беру вас!

Любой совершенный поступок, как хороший, так и плохой, имеет последствия. Если в большинстве случаев они проявляются со временем, и не всегда сказываются на людях, которые их совершили, то в этом случае мой поступок можно назвать исключением, так как его последствия не заставили себя долго ждать. Катализатором столь бурной реакции на мои слова неожиданно стал Питер 'Силач'. Его оскорбленное самолюбие, дикая злоба и слепая уверенность в своей силе затмили его разум, дав волю животным инстинктам. Подобной вспышке могла быть только одна причина: деньги, которые приносили ему китайцы. Только из-за этого он их терпел, как и связанные с ними проблемы. А тут они взяли и заявили, что уходят. Все это тут же вылилось в его диком реве: - Они так просто не уйдут!! Сначала я выпущу им кишки!!

В подтверждение этих слов в его руке оказался длинный и широкий нож. Встретив мой взгляд, он зло осклабился и вызывающе рубанул клинком воздух. Тут же в руках некоторых актеров появилось оружие: окованная железом дубинка и три острых длинных ножа. Все они умело выстроились полукругом за спиной вожака, готовые броситься на нас, словно обученные псы, ждущие только команды 'фас!'. Не знаю почему, но особого страха перед ними я не чувствовал, только - возбуждение и злость к противнику, словно перед обычной дракой. Правда, при этом еще подумал: - Вы, господа артисты, не так просты, как кажетесь. Не удивлюсь, если узнаю, что временами вы подрабатываете на дорогах убийствами и грабежами!'.

Джеффри и Хью, не сговариваясь, сделали шаг вперед, заслонив меня. Напряжение росло с каждой секундой. Все ждали только моего слова. И я его сказал: - Пусть твои братья, Лю, продемонстрируют свое мастерство! Надо же мне знать, кому я собираюсь доверить свою жизнь!

Этого никто из актеров не ожидал, а в особенности Питер 'Силач', считавший, что опасность может исходить только от нас. Свист рассекаемого дротиком воздуха привел артистов в чувство, но эти несколько секунд растерянности дали китайцам первыми начать атаку.

Дротик, вонзившийся в глаз одному из актеров, заставил того пошатнуться, выронить нож и прижать руки к окровавленному лицу. Дикий вопль, полный боли, прорезал воздух, не хуже пароходной сирены. Почти одновременно второй китаец подпрыгнул в воздух и провел высокий прямой удар ногой в голову набегающего врага. Жонглер шарами, это был он, резко остановился, словно наткнувшись на каменную стену, а затем рухнул на спину. Дубинка, вылетевшая из его руки, упала на траву. Потери, понесенные актерами, резко охладили пыл остальных, заставив их отступить на безопасное расстояние, но никак не подействовали на их вожака Питера 'Силача'. С диким рычанием, в котором с большим трудом угадывались слова: - Аггрр!! Глотку…!! порву…!! Аггрр!! - он бросился на китайца - мастера летающего дротика.

Схватка вожака с Чжаном, так звали мастера кун-фу, как я потом узнал, была короткой и жестокой. Китаец нырнул под руку с ножом и выбросил вперед кулак. Движение было настолько быстрым, что показалось смазанным. Удар достиг горла и подобно молоту смял плоть, переломав все хрящи и гортань. Не успел я и глазом моргнуть, как мастер снова нанес удар в то же самое место. Питер 'Силач' выронив нож, схватился руками за горло, а затем упал на колени. Его лицо побагровело, глаза вылезли из орбит, а из горла раздавались звуки, напоминающие булькающее хрипение. Несколько долгих секунд он так стоял, пока по телу не пробежала судорога, после чего, он рухнул лицом в траву. В нескольких ярдах от него подергивалось в предсмертных судорогах тело еще одного актера, получившего удар в лицо летающим дротиком.

Мне в голову не могло прийти, что демонстрация боевых качеств китайцами выльется в кровавую бойню. Видно, в отношениях артистов с китайцами было нечто большее, чем обычная неприязнь к чужакам. Эта яростная и жестокая схватка была не простым сведением счетов, а скорее диким всплеском ненависти, долго копившейся, чтобы затем одним махом выплеснуться, ударить по людям кровью и болью. Как бы то ни было, именно я дал толчок тому, что сейчас произошло на поляне. Я смотрел на неподвижное тело гиганта, ничком лежащее на траве, на бесстрастные лица китайцев, на сбившихся в кучку, испуганных до дрожи в коленях артистов и думал, что, наверно, никогда не пойму, ни этих людей, ни этого времени.

Средневековый город уже не представлял для меня интереса, да и усталость целого дня пути давала себя знать, поэтому наш путь по улочкам Мидлтона стал кратчайшей прямой от городских ворот до ближайшего постоялого двора, где я заснул прежде, чем моя голова коснулась подушки.

Утром, сидя с Джеффри и Хью за завтраком, мы с телохранителем стали обсуждать, как лучше поступить с китайцами. Они должны были прийти в город утром, и теперь мне надо было решить, как их использовать, чтобы деньги, потраченные на них, не были выброшены зря. Если Хью флегматично жевал, при этом, не забывая прикладываться к большой кружке с элем, то Джеффри когда узнал, что я решил не только одеть китайцев, но вооружить и посадить на коней, тут же бросил есть и принялся доказывать мне, что я совершаю ошибку беря их на службу. Попытки убедить меня избавиться от них, начались еще вчера, пока мы добирались до города, теперь же они вспыхнули с новой силой. Тратить деньги на каких-то узкоглазых фигляров, которые в его понимании мало чем отличались от воров, было выше его понимания.

- Мой господин, я еще могу понять, если бы вы наняли пару профессиональных солдат для охраны и престижа, но бывших жонглеров…!

- Мне не нужны солдаты!

- Да, конечно,… но это же жонглеры, господин. Они по своей природе - подлые душонки, способные предать и ограбить своего господина в любой момент. У этих грязных бродяг нет ни чести, ни совести…

Мне нетрудно было понять позицию своего верного телохранителя. В принципе, он был своего рода цепным псом и смотрел на мир, глазами своих хозяев, четко разделяя его на 'своих и чужих'. Как вдруг неожиданно 'чужие' становиться 'своими'. Как так может быть?! В глазах верного пса недоумение и обида. Возможно, его еще обидело то, что до этого случая я старался прислушиваться к его советам, а тут поступил по-своему.

- Вот что, Джеффри. Тебе тоже не мешало одеться, как следует. Ты только посмотри на свои сапоги! Они у тебя разваливаются прямо на ходу. Кстати, ты мне недавно говорил, что один из мечей наемников тебе приглянулся? Забирай! И еще, возьми себе одну из кольчуг, которая получше, и подгони под себя у оружейника. Хватит тебе в этом ржавом хламе ходить! И захвати с собой Хью! Пусть он себе приличную куртку присмотрит, а то дырка на дырке сидит и дыркой погоняет. Впрочем,… новые сапоги ему тоже не помешают.

Лица моих людей тут же расплылись в довольных улыбках от столь неожиданных и щедрых подарков. Джеффри перестал со мной спорить и изъявил желание взять обеспечение всем необходимым для китайцев на себя. Дав ему денег, я отправил их обеих к городским воротам, где они должны были встретить китайцев. Сам же некоторое время сидел в размышлении о том, чем заняться самому, а потом решил пробежаться по местным лавкам. Не все же слугам щеголять в новом наряде! Найдя улицу Менял, зашел в первую попавшуюся мне на глаза лавку, чтобы поменять пару серебряных монет на мелочь, но хитро бегающие глазки жирного толстяка, хозяина лавки, мне не понравились, и я тут же вышел, несмотря на крики менялы, зазывающие меня обратно. Не успел я выйти, как дверь противоположной лавки открылась и оттуда вышла очень даже симпатичная девушка. Наши взгляды встретились. Пару секунд мы разглядывали друг друга, при этом девушка очень мило покраснела и сделала вид, что смотрит не на меня, а рассматривает вывеску над моей головой. Вьющиеся локоны, выбивающиеся из-под чепца и корзина на сгибе ее руки, делали ее похожей на Красную Шапочку из детской сказки.