Младший сын Курсора - Будков Игорь - Страница 3

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая

– Необходимо убрать Снегурочку, она не нужна, – искренне возмущался он, делая круглые глаза. – Вместо нее поставить медведя с мешком подарков. А Деда Мороза попросить принести два мешка – один мешок закончится через десять минут. Неужели это ему непонятно? А еще лучше включить в программу праздника сразу трех Дедов Морозов с двумя мешками у каждого. Я могу объявить конкурс «Кто быстрее отнесет свои подарки домой и вернется за новыми».

– Я не согласна, – возразила Уля. – Во-первых, конкурс вызовет только смех у ребят, а во-вторых, ты вновь думаешь о себе и о том, как бы побольше съесть.

– И вовсе не о себе, а о Звездочке. Она такая маленькая – наверное, все время кушать хочет.

Потупив взор, Аппендицит теребил в руках маску зайца.

– Спасибо тебе за заботу, – улыбнулась Звездочка, – но я совсем не хочу кушать.

– А еще, – не сдавался Аппендицит, – можно поиграть в чехарду и попрыгать через Дедов Морозов, когда у них закончатся подарки.

– Если ты настаиваешь на прыжках, то ребята будут прыгать через тебя. – Уля саркастически усмехнулась.

– В таком случае, это шутка. – Аппендицит опустил маску зайца на лицо. – Да, да, шутка.

Подошли Вопросятка и Лютик.

– Тебе больше подойдет маска бегемота, – сказал Лютик, разглядывая маску зайца. – Мы закончили, ребята расходятся по домам.

– Улю я провожу, а кто проводит Звездочку, а, зайчик? – улыбнулся Вопросятка.

– Я, я! – Аппендицит снял маску и угрожающе двинулся на Вопросятку. – Я!

– Хорошо, хорошо, – Вопросятка вытянул руки, упершись в грудь Аппендицита. – Я не возражаю.

– Я тоже. – Звездочка взяла, было, со скамейки свой портфель, но его молниеносно перехватил Аппендицит.

– А я пойду в гостиницу, – произнес Лютик, – скоро Подснежник приедет.

Аппендицит бережно нес портфель Звездочки, прижимая его к груди обеими руками. Он увлекся рассказом о том, как он и его друзья-желудки встречали предыдущий Новый год на сайте кондитерской фабрики. Желудки украсили шоколадную елку одними конфетами. Праздник продолжался долго, минут пять. Елку быстро съели, и к концу праздника от нее осталась одна крестовина.

– Было так весело, – улыбнулся Аппендицит и тут же вздохнул.

– Не горюй, у нас будет еще веселее, – заверила Звездочка.

– Я надеюсь.

В одной руке Аппендикс держал портфель, а другой шарил в карманах. По-видимому, он не мог обнаружить то, что искал, так как на лице его появилась растерянность. Но, наконец, из заднего кармана брюк был извлечен коробок спичек, и, облегченно вздохнув, Аппендицит сунул его обратно. После чего украдкой посмотрел на ручные часы. Звездочка ничего не заметила, так как оживленно рассказывала, как правильно собирать гербарий, вертя в руках два фиолетовых листика в форме шестиконечной звезды.

У подъезда ее дома они попрощались.

– Я обязательно вернусь, – заметно волнуясь, проговорил Аппендицит и, кивнув на прощание, быстро направился к автобусной остановке.

Стибрил сидел на столе в библиотеке и смотрел на часы.

«Подснежник уже на планете Знания. Аппендицит гостит там не меньше недели. Какое дело до них боссам вирусного мира?» Размышляя, он подошел к окну. Внизу по-прежнему перемещались фигуры, периодически включая ручные фонарики и освещая двор, окна и крышу здания.

В темном подъезде по лестнице поднимались три едва различимые фигуры.

– Который час? – едва повернув голову, произнесла шепотом личность во главе процессии.

Двигавшаяся за ней по пятам фигура в огромной черной кепке поднесла часы к самым глазам.

– Осталось три минуты. Фу-ты! – вскрикнула вторая личность, споткнувшись о ступеньку.

На нее наскочила третья, замыкающая личность.

– Англичанин, ты что, слепой?

– Тихо!

Во двор въехала машина. Через небольшое окно подъезда свет фар осветил обувь поднимающихся вверх по лестнице. Первый из них носил грубые сапоги. У второго на ногах были кроссовки, на одном из которых шнурок был развязан и волочился по полу. У третьего на кроссовки налипли кусочки земли. Первый поднял руку, и все остановились. Первый подошел к двери квартиры и открыл ее ключом. В помещение вошли двое. Третий сел на ступени, достал садовый нож и принялся очищать кроссовки, стряхивая сухую землю прямо на пол. Иногда он прерывал свое занятие и прислушивался к едва доносившимся из-под двери звукам – азбуке Морзе. Вскоре все стихло, первый и второй вышли и заперли дверь на ключ.

– Ну что? – спросил третий в очищенных от грязи кроссовках.

– Все в порядке. Мы передали сообщение об успешном начале операции «Курсор», – произнес шепотом обладатель грубых сапог. – Получено разрешение на переход к главной фазе операции.

– И когда? Сроки не сдвинули?

– Нет, сегодня утром в 4 часа 30 минут. Вот, ознакомьтесь с инструкциями, а после сожгите. Жду вас в условленном месте, – тихо прошептала личность в сапогах и беззвучно спустилась по лестнице в подвал, осторожно прикрыв за собой дверь.

При свете фонарика оставшиеся на лестничной клетке прочитали и, чиркнув спичками, сожгли каждый свою инструкцию. После чего подняли воротники, надвинули поглубже головные уборы и покинули подъезд. Благополучно миновали пустынный двор, вышли на улицу и сели в темно-зеленый фургон.

У старика Курсора было три сына.

Старший сын – Многоликий Курсор, наиболее часто принимал полюбившийся ему образ стрелки или руки с указательным пальцем.

Будучи стрелкой, он становился несколько растерянным и забывчивым. Мог задремать на мониторе, находясь долго в одном положении, или уснуть в автобусе, следуя на работу. При этом еще мог и забыть надеть монтажную каску, а когда его будили на нужной остановке, резко вскочить и пробить головой острием стрелки крышу автобуса.

Будучи рукой с указательным пальцем, он становился энергичным и важным. К концу рабочего дня буквы и знаки начинали посмеиваться над его непрерывными требованиями и директивными указаниями. Он вмешивался во все дела и указывал всем, как и что нужно делать.

Средний сын – Курсор-крестик, тихий и работящий. Его постоянное место работы – отчеты, схемы, таблицы. Всегда подтянут и бодр.

Младший сын – Мигающий Курсор, весь в мечтаниях и ожиданиях, задумчивый и улыбающийся. Всегда стремится душой куда-то вдаль, к новым, еще ненаписанным текстам, к неоткрытым законам и несвершенным изобретениям. Гаснет ученым, а загораясь, является уже поэтом. Он всегда стремится на монитор в момент подготовки текста к печати, помогая устанавливать необходимый интервал, шрифт. Мигает от нетерпения. Он ждет и надеется, что именно сейчас и здесь ляжет текст гениального произведения или сформируется новый закон физики, за которым последуют новые открытия и изобретения. Он совершенно не думает о себе. Мало ест и потому худощав, но при этом высокого роста. И только ранним утром, когда засыпают в реальном мире последние пользователи Интернета и компьютера, он может позволить себе партию в шахматы с Абзацем. Но и тогда он появляется на мониторе, следит за текстом, потом исчезает с монитора и появляется за шахматной доской, делает ход и вновь исчезает на монитор. Игра в шахматы происходит во дворе дома, где проживает Абзац.

Абзац не имеет тела, это только сгусток энергии, сбитый как бы в прозрачный овал, который при движении колеблется. Если смотреть на предметы сквозь Абзаца, то они преломляются, но незначительно. Всегда серьезный, уравновешенный и глубоко верующий в Бога. Постоянно пребывая в тексте Библии, он хорошо ее изучил, то есть выучил наизусть. В воскресные и праздничные дни обязательно посещает церковь, паря над прихожанами вместе с Интервалом.

В эту ночь работа на мониторе проходила, как обычно, в спокойной обстановке. Под утро, сделав знак Мигающему Курсору, чтобы не задерживался, Абзац улетел во двор расставлять на шахматной доске фигуры. Едва он сделал первый ход, как на противоположной стороне стола появился Курсор. Он оценил ход, сделанный Абзацем, и сделал свой, после чего погас и исчез. Абзац закряхтел, обхватил голову руками и принялся усиленно обдумывать ответный ход, не замечая, что происходит вокруг.

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая