Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 20
- Предыдущая
- 20/98
- Следующая
Прервав чтение, я начал размышлять, что можно сделать из дешевого золота при его высокой плотности, хорошей проводимости, чудесной ковкости… и вскоре остановился, поняв, что сперва нужно подчитать техническую литературу. Во всяком случае, для атомщиков это было неоценимым даром. Да и для автоматики золото подходит лучше чем любой другой металл — кстати я был почти уверен, что “голова” у Работяги битком набита золотом. Мне нужно было лишь найти себе работу и разузнать, что сделали в своих “конурках под лестницами” мои коллеги, пока меня не было.
Соутеллский санктуарий не мог снабдить меня технической литературой и я объявил доку Альбрехту, что хочу поскорее выбраться в свет. Он пожал плечами, назвал меня идиотом и согласился. Я отказывался даже переночевать, ибо совершенно утомился от безделья и чтения книг с экрана.
На следующее утро, сразу после завтрака мне принесли современные одежды… которые я смог натянуть без посторонней помощи. Сами по себе они были не столь уж необычны (хотя мне сроду не приходилось носить фиолетовых брюк с бляшками), но вот с застежками не мог совладать без репетиции. Уверен, что мой дедушка с непривычки точно так же мучился бы с “молниями”. Был это Стиктейтовский шов-застежка, я подумал, что надо бы кого-нибудь нанять — помогать мне при раздевании, пока я не понял, каким образом он расстегивается. Застегивался он просто — достаточно было сжать края и они слипались, как разноименные полюса магнита.
Я попытался немного ослабить пояс и он так перетянул меня, что дух занялся. Никто надо мной не смеялся.
— Чем вы собираетесь заняться? — спросил доктор Альбрехт.
— Я? Сначала разживусь картой города. Потом найду себе ночлег. Потом буду читать книги по специальности… где-нибудь с год. Док, ведь я — ископаемый инженер. И это меня совершенно не устраивает.
— Ммм… Ну что ж, желаю удачи. Не стесняйтесь позвонить мне, если придется туго.
Я вздернул голову.
— Спасибо, док. Вы — молодец. Гм, может мне не стоило бы говорить об этом, пока я не справлюсь в страховой компании о размерах моего состояния, но в любом случае это не останется просто словами. Я хотел бы отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня больше, чем должны по службе. Вы меня понимаете?
Он кивнул.
— Спасибо. Но все мои расходы оплачивает санктуарий.
— Но…
— Нет. Я не могу принять от вас это и давайте не будем говорить об этом.
Он пожал мне руку и добавил:
— До свидания. Эта дорожка довезет вас до конторы, — он помедлил. — Если начнете уставать — возвращайтесь. Согласно контракту вы еще четыре дня можете оставаться здесь без дополнительной оплаты. Советую воспользоваться. Возвращайтесь, когда захотите.
— Спасибо, док, — усмехнулся я — Можете держать пари, что я не вернусь — разве что вас повидать.
В конторе я представился регистратору и он вручил мне конверт. Там была записка с номером телефона миссис Шульц. Я еще не разговаривал с нею — прежде всего потому, что не знал, кто она такая, кроме того, в санктуарий к воскресшим никого не допускали, не разрешались и телефонные разговоры, кроме случаев, когда инициатива исходила от клиента. Едва взглянув на записку, я сунул ее за пазуху, подумав походя, что ошибся, сделав Умницу Фрэнка слишком умным. Регистраторами должны быть хорошенькие девушки, а не машины.
— Пожалуйста, проходите сюда, — сказал регистратор. — Наш казначей будет рад вас видеть.
Что ж, я тоже хотел его увидеть и посему пошел, куда мне указывали. Меня интересовало, сколько денег я заработал, пока спал, и я поздравил себя с тем, что в свое время вложил средства в акции, а не отдал их “на сохранение”. Конечно, во времена Паники 1987 года мои акции упали в цене, но сейчас должны были здорово подорожать. По меньшей мере два моих пакета стоили сейчас кучу денег — это я вычитал в финансовом разделе “Таймса”. Газету я взял с собой, мне хотелось проверить и другие пакеты.
Казначей был человеком из плоти и крови и видом вполне соответствовал своей должности. Мы обменялись быстрым рукопожатием.
— Здравствуйте, мистер Дэвис. Зовите меня мистер Доути. Садитесь, пожалуйста.
— Добрый день, мистер Доути, — ответил я. — Наверное, я не отниму у вас много времени. Просто скажите мне, есть ли в вашем заведении представитель моей страховой компании? Или я должен обратиться в их контору?
— Пожалуйста, сядьте. Я должен вам кое-что объяснить.
Я уселся. Конторщик (старый добрый Фрэнк) принес досье.
— Это подлинники ваших договоров. Желаете взглянуть?
Я очень желал взглянуть. Едва проснувшись, я скрестил на счастье пальцы — ведь Белл ничего не стоило подделать и эти бумаги. Сертификаты подделать гораздо труднее, чем обычный чек, но ведь Белл была не глупа.
С облегчением я обнаружил, что все передаточные подписи в порядке. Не было только Питова контракта и документов, касающихся акций “Горничных”. Скорее всего, Белл просто сожгла их, дабы избежать щекотливых вопросов. Я придирчиво осмотрел дюжину строк, где она изменила “Компанию Взаимного Страхования” на “Главную”.
Нет слов, она была своего рода художником. Может быть, эксперт-криминалист, вооруженный стереомикроскопом и химикатами, смог бы установить подделку, но мне это было не под силу. Удивительно, что ей это удалось — ведь документы такого рода не печатаются на бумаге, исключающей возможность подделки. Похоже было, что она обошлась без ластика — что ж, как бы человек не исхитрялся, другой всегда сможет переловчить его… а Белл была весьма ловка.
Мистер Доути покашлял. Я поднял глаза от бумаг.
— Можете вы сказать, сколько у меня на счету?
— Да.
— Тогда я спрошу вас одним словом. Сколько?
— Ммм… Мистер Дэвис, прежде, чем мы займемся этим вопросом, я хотел бы обратить ваше внимание еще на один документ… и одно обстоятельство. Вот контракт между нашим санктуарием и “Главной страховой компанией Калифорнии”; он касается вашего усыпления, сохранения и воскрешения. Прошу вас заметить, что плата за все внесена вперед. Это сделано и в ваших и в наших интересах — такое положение вещей гарантирует вашу безопасность в то время, пока вы спите и совершенно беспомощны. А средства — все средства — находятся под наблюдением судебных властей, причем четверть из них временно отчуждается как залог.
— Ясно. Звучит хорошо.
— Так оно и есть. Это тоже защита интересов беспомощного человека. Итак, вы должны понять, что санктуарий — организация, не зависящая от вашей страховой компании и ее контракт с нами — совсем не то, что ваш договор о помещении капитала.
— Мистер Доути, что мне причитается?
— Есть у вас что-нибудь, помимо того, что вы доверили страховой компании?
Я призадумался. Некогда у меня был автомобиль… но бог весть, что с ним случилось. Из Мохаве я не взял ничего, так что в будущее я отправился, имея за душой тридцать-сорок долларов наличными. Правда, я был в дурмане. Книги, одежда, разные мелочи — я старался не обрастать ими — могли находиться где угодно, хоть у черта в зубах.
— Не только вагона, но и маленькой тележки не наберется, мистер Доути.
— Тогда (мне очень жаль говорить вам об этом) у вас нет ничего.
Голова у меня закружилась, я чуть не свалился со стула, но удержался.
— Как так? Ведь я вложил свои средства в чудесные предприятия. Они существуют и процветают. Вот здесь об этом прямо написано, — и достал утренний “Таймс”.
Он покачал головой.
— Сожалею, мистер Дэвис, но никаких вкладов у вас нет. “Главная страховая компания Калифорнии” разорилась.
Я почувствовал слабость и мысленно поблагодарил его за то. что он предложил мне сесть.
— Как это случилось? Во время Паники?
— Нет, нет. Это случилось во время краха Группы “Мэнникс”… вы, конечно, не можете этого знать. Все произошло уже после Паники, но нельзя сказать, что Паника тут ни при чем. “Главная Калифорния” устояла бы, но ее систематически обирали… грабили — грубо говоря “доили”. Если бы это было обычным хищением, можно было бы спасти хоть что-нибудь. А так — не осталось ничего, только пустая оболочка… и люди, которые сделали это, а потом скрылись в те страны, откуда не выдают преступников. Гм, если это утешит вас хоть немного, скажу, что при нынешних законах ничего такого случиться не может.
- Предыдущая
- 20/98
- Следующая
