Луна – суровая хозяйка (с илл.) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 99

• Предыдущая
• 99/100
• Следующая

Нас встретили на станции «Восточная» и едва дали нам время, чтобы стянуть с себя скафандры. Все было в точности как после нашего возвращения с Земли – толпы орали, нас тащили на плечах, в том числе и девушек. Слим Лемке спросил Ленору «Можно, мы понесем и вас?», а Вайо ответила ему: «Конечно, уай нот?», и стиляги чуть не передрались за право нести их.

Большинство было в скафандрах, и я удивлялся тому, как много народу носило пистолеты, пока не увидел, что это не наши пистолеты, а захваченные в боях. А главное, я испытывал невыразимое облегчение, видя Луна-Сити целым и невредимым.

Я вполне обошелся бы без триумфальных процессий; меня так и подмывало кинуться к телефону и узнать у Майка, как вообще обстоят дела: много ли разрушений, много ли погибших, во что нам обошлась победа. Черта с два! Хочешь не хочешь, а нас тащили в Старый Купол.

Они втянули нас на помост вместе с профом, остальными членами правительства, шишкарями и прочими; наши девушки тут же повисли на профе, он обнял меня в лучших традициях латинян, облобызал в щеку, а кто-то напялил мне на голову «колпак свободы». В толпе я увидел маленькую Хейзел и послал ей воздушный поцелуй.

Наконец толпа немного поутихла, и проф смог начать:

– Друзья мои, – сказал он и подождал, чтоб они замолкли. – Друзья мои, – повторил он еще тише, – мои возлюбленные товарищи. Наконец-то мы встретились свободными, и рядом с нами стоят герои, которые сражались в последней битве за Луну, сражались в полном одиночестве. – Толпа опять завопила, а проф снова переждал шум. Я видел, как он устал. Ему приходилось крепко держаться за кафедру, и было видно, как дрожат у него руки. – Я хочу, чтобы они выступили перед вами, мы все жаждем услышать, как это было, все до единого.

Но сначала у меня есть для вас одно радостное известие. Только что Великий Китай сообщил, что в Гималаях строится колоссальная катапульта, чтобы сделать доставку грузов в Луну такой же дешевой, как с Луны на Терру! – Он остановился, чтобы переждать крики. – Но это в будущем. Сегодня же – о, какой счастливый день сегодня! Наконец-то мир признал суверенитет Луны! Свободны! Вы завоевали себе свободу…

Проф замолчал, посмотрел удивленно. Не испуганно, а с недоумением. Слегка покачнулся.

И умер.

Мы внесли его в магазинчик позади платформы. Но никакие врачи уже не могли ему помочь; старое сердце не выдержало сильнейших перегрузок. Его вынесли через задний ход я пошел следом.

Стью тронул меня за руку.

– Мистер премьер-министр…

– А? – отозвался я. – Ох, ради Бога!

– Мистер премьер-министр, – повторил он твердо, – вы должны поговорить с народом, отослать их всех домой. А потом есть много вещей, которые просто не могут ждать. – Он говорил спокойно, хотя по щекам бежали слезы.

И я вернулся на помост, подтвердил то, о чем все и так догадались, и попросил их разойтись. И открыл в «Малине», в номере «Л» – там, где все это когда-то началось, – чрезвычайное заседание кабинета. Но сначала подошел к телефону, опустил колпак и набрал «Майкрофт-ХХ».

Нет сигнала. Попробовал еще раз – то же самое. Откинул колпак и спросил стоявшего рядом Вольфганга:

– Разве телефоны не работают?

– Как когда, – ответил он. – Вчерашняя бомбежка кое-что нарушила.

Если тебе нужен междугородний, лучше звони на телефонную станцию. Представил себе, как звоню на станцию и прошу соединить с несуществующим номером.

– Какая бомбежка?

– А ты еще не слыхал? Они вплотную занялись Комплексом. Но ребята Броуди сбили этот корабль. Особых разрушений нет. Во всяком случае, все можно починить.

Пришлось прервать эту тему – меня ждали. С чего начинать заседание, я не знал, зато знали Стью и Корсаков. Шини было поручено составить сообщение для Терры и всех поселений Луны. Я обнаружил, что объявляю траур на месяц, двадцать четыре часа полной тишины, прекращение всех работ кроме жизненно необходимых, отдаю приказ выставить тело для прощания… Говорил механически, ничего не соображая, в полном отупении. О'кей, соберем Конгресс через двадцать четыре часа. В Новолене? О'кей, в Новолене.

Шини готовил обращение к Земле. Вольфганг набросал для меня коротенький текст мол, в связи со смертью нашего президента ответ Земле будет задержан на двадцать четыре часа.

Наконец нам с Вайо удалось уйти. Охрана из стиляг сдерживала толпу у тринадцатого переходного шлюза. Оказавшись дома, я сразу же юркнул в мастерскую под предлогом, что надо сменить руку.

– Майк?

Нет ответа.

Попытался набрать его комбинацию по домашнему телефону – сигнала нет. Решил на следующий же день отправиться в Комплекс: теперь, после смерти профа, нужда в Майке стала еще острее.

На следующий день поехать не удалось; метро под Морем Кризисов вышло из строя в результате последней бомбежки. Кружным путем через Торричелли можно было добраться и до Новолена, и даже до Гонконга, а до Комплекса, который был почти рядом, пришлось бы трястись на луноходе. А времени на это не было – я ведь до сих пор оставался «правительством».

Через два дня мне удалось сбросить с себя это бремя. Мы приняли резолюцию и выдвинули спикера (Финна) на пост президента, а потом вместе с Финном решили, что лучшего премьер-министра, чем Вольфганг, и быть не может. Протащили свои решения через Конгресс, и я опять стал простым конгрессменом, который пропускает большую часть заседаний.

К тому времени большинство телефонов уже работало и в Комплекс дозвониться было несложно. Я набрал «Майкрофт ХХ». И не получил ответа. Поехал на луноходе. Пришлось спускаться вниз и последние километры тащиться пешком по туннелю; сам Нижний Комплекс, по-видимому, не пострадал.

Майк на вид тоже.

Но когда я заговорил с ним, он не ответил.

Больше он мне никогда не отвечал. Так он молчит уже много лет.

Ему можно задавать вопросы с клавиатуры – на Логлане. Он отвечает тоже на Логлане. Майк работает безупречно… как компьютер. Но не хочет разговаривать. Или не может.

Вайо пыталась его разговорить. Потом бросила. Со временем бросил и я.

Не знаю, что с ним случилось. Множество периферийных устройств были отрублены от Майка во время последней бомбежки. (Уверен, они бомбили специально, чтобы вывести из строя наш баллистический компьютер.) Может, из-за этого он опустился ниже «критического уровня», который требуется для самосознания? (Если такой уровень вообще существует, это ведь только гипотеза.) Или его еще до бомбежки «убила» децентрализация функций управления?

Не знаю. Если все дело в «критическом уровне», то система Майка давно восстановлена и он должен был бы вернуться к прежнему состоянию. Почему же он не просыпается?

Можно ли так напугать машину, так ее ранить, чтобы она впала в кататонию и отказалась от общения? Чтобы ее эго замкнулось в себе, все сознавая, но не желая рисковать. Нет! Быть того не может! Майк не ведал страха – он был так же весело бесстрашен, как и проф.

Годы… Перемены… Мими давно уже самоустранилась от руководства семьей. Теперь «Ма» – это Анна, а Мими дремлет у видео. Слим уговорил Хейзел сменить фамилию на Стоун, она изучает инженерное дело, у них двое ребятишек. Изобретены новые лекарства от последствий невесомости, и теперь землееды могут торчать у нас три-четыре года и спокойно возвращаться домой. Есть аналогичные средства и для нас – молодежь часто отправляется на Терру учиться. Что касается тибетской катапульты, то на ее постройку потребовалось не десять лет, а все семнадцать. Работы на Килиманджаро закончились раньше.

Еще один небольшой сюрприз. Когда пришло время, кандидатуру Стью выдвинула Ленора, а не Вайо. В общем-то, большой разницы нет, мы все проголосовали «за». А еще одно событие трудно назвать неожиданным. Мы с Вайо провернули его еще в те времена, когда имели кое-какой вес в правительстве: на пьедестале в Старом Куполе водружена медная пушечка, а над ней искусственный сквознячок развевает флаг – черное поле, усеянное звездами, зловещая кровавая полоса, шитая золотом гордая пушка, а ниже девиз – ДАРЗАНЕБЫ!

• Предыдущая
• 99/100
• Следующая