Шестая колонна. Дети Мафусаила - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 18

• Предыдущая
• 18/95
• Следующая

— К счастью, она услышала нашу молитву. Иди с миром!

В этот момент Шир, сидевший за пультом, усилил мощность инфразвука.

Снова ощутив непонятный страх, озадаченный лейтенант счел за лучшее пойти на попятный. Он построил солдат, и они начали спускаться по широким ступеням, сопровождаемые неумолимые торжественными звуками органа.

— Ну вот, — сказал Ардмор, когда они скрылись из вида, — в первом раунде победила вера. Томас, я хочу, чтобы вы сейчас же отправились в город.

— Да?

— В полном облачении и убранстве. Разыщите коменданта округа и подайте официальную жалобу на лейтенанта такого-то, который злонамеренно осквернил нашу святыню, чем навлек на себя гнев богов, и мы умоляем заверить нас, что это не повторится. Изображайте справедливое возмущение, но демонстрируйте всякое почтение к светским властям.

— Я высоко ценю ваше доверие, — саркастически отозвался Томас.

Ардмор усмехнулся.

— Понимаю, задание нелегкое, но от этого многое зависит. Если мы сумеем воспользоваться их же собственными обычаями и правилами, чтобы теперь же установить прецедент и придать нашей церкви законный статус, полдела будет сделано.

— А что если они потребуют мою регистрационную карточку?

— Если будете держаться достаточно высокомерно, им это и в голову не придет. Главное — побольше нахальства. Они должны привыкнуть к мысли, что, если человек в мантии и с нимбом над головой, — значит, никаких документов ему не требуется. Потом это нам будет очень на руку.

— Ладно, попробую. Только я ничего не обещаю.

— Думая, справитесь. Во всяком случае, ничего плохого с вами случиться не может — вы для этого прекрасно экипированы. Не выключайте защитный экран, пока кто-нибудь есть поблизости. Не пытайтесь объяснять им, что это такое, пусть упрутся в него, если вздумают подойти. Это чудо, а чудеса объяснять не надо.

— Хорошо.

Донесением лейтенанта командование осталось недовольно. Не испытал удовлетворения и сам лейтенант. Он почувствовал, что задета его личная честь, что он потерял лицо. Это ощущение только усилилось, когда непосредственный начальник сказал ему:

— Вы, офицер армии Небесного Императора, допустили, чтобы вас унизили в присутствии людей низшей расы. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Прошу простить меня, мой господин.

— Дело не во мне. Вы должны держать ответ перед своими предками.

— Я понял, мой господин!

— Он протянул руку к короткой сабле, висевшей у него на боку.

— Не спешите с этим — я хочу, чтобы вы сами все рассказали Кулаку Императора.

Кулак Императора — военный губернатор округа, на территории которого находились и Денвер, и Цитадель, выслушал рассказ лейтенанта так же неласково.

— Как вас угораздило вторгнуться в их святыню? Эти люди — как дети, они легко возбудимы. Ваши действия могут привести к гибели многих более достойных, чем вы. А нам придется опять истребить множество рабов, чтобы их проучить.

— Я совершил ошибку, мой господин.

— Несомненно. Можете идти. Лейтенант вышел, чтобы в самое ближайшее время отправиться в путь, — но не к семье, а к прародителям.

Кулак Императора повернулся к своему адъютанту.

— Служители этого культа, вероятно, обратятся к нам с жалобой.

Позаботьтесь о том, чтобы умиротворить их, и заверьте, что их богам ничто не грозит. Запишите все данные об этой секте и отдайте распоряжение ее не трогать. — Он вздохнул. — Ох, как мне надоели эти дикари с их лжебогами!

Но иначе нельзя: боги, которым поклоняются рабы, и их служители всегда выступают на стороне господ. Это закон природы.

— Воистину так, мой господин!

Ардмор очень обрадовался, когда Томас благополучно вернулся в Цитадель.

Как бы ни был он уверен, что Джефф способен выпутаться из самого трудного положения, как бы ни убеждал его Кэлхун, что защитный экран, если правильно с ним обращаться, может предохранить от любого оружия, какое только есть в распоряжении паназиатов, — Ардмор немало поволновался, пока Томас ходил подавать жалобу властям. В конце концов, паназиаты не поощряют местные религии, — они их только терпят.

— Добро пожаловать домой, приятель! — воскликнул он, хлопнув Томаса по спине. — Рад снова видеть вашу противную физиономию. Ну как?

Рассказывайте.

— Дайте мне сначала скинуть эту проклятую мантию. Сигарета есть? Вот чем плохо быть святым — они не курят.

— Есть, конечно. Вот, держите. Что-нибудь ели?

— Нет, и уже давно.

Ардмор снял трубку и позвонил на кухню.

— Алекс, принесите каких-нибудь деликатесов для лейтенанта Томаса! И скажите всем — они могут услышать, что он будет рассказывать, если заглянут ко мне в кабинет.

— Спросите, нет ли у него авокадо. Давно не ел экзотических фруктов. Переговорив с Хау, Ардмор сообщил:

— Говорит, что авокадо у него в морозильнике, но он сейчас разморозит парочку. Теперь рассказывайте. Что сказала Волку Красная Шапочка?

— Знаете, вы можете не поверить, командир, но все прошли на удивление гладко. Я добрался до города, подошел к первому же азиату-полицейскому, который попался навстречу, сошел с тротуара и благословил его — посох в левой руке, правая над головой. Никаких там смиренных поз, сложенных рук и склоненных голов! Потом я говорю: «Да пребудет с тобой мир! Пусть повелитель проводит своего слугу к наместнику Небесного Императора!» По-моему, он был не силен в английском и позвал на помощь еще одного плоскомордого. Этот по-английски немного понимал, и я еще раз сказал то же самое. Они пощебетали что-то между собой нараспев, а потом отвели меня во дворец к Кулаку Императора. Так и шли, вроде торжественной процессии — они по бокам, а я в середине и немного впереди.

— Это вы хорошо придумали, — одобрил Ардмор.

— Мне тоже так показалось. В общем, привели они меня туда, и я рассказал всю историю какому-то мелкому чиновнику. Результат был потрясающий: меня тут же повели к самому Кулаку.

— Ну да?

— Погодите, это еще не все. Я, правда, немного струхнул, но сказал себе: «Джефф, приятель, если покажешь им, что боишься, тебе отсюда живым не уйти». Я знаю, что перед чиновником такого ранга белому человеку полагается пасть на колени, но я этого делать не стал, а благословил его стоя в точности так же, как тех двоих. И это мне сошло с рук! Он посмотрел на меня и сказал: «Благодарю тебя за благословение, святой человек. Ты можешь подойти». Между прочим, прекрасно говорит по-английски. Ну, я довольно подробно рассказал ему, что тут у нас случилось, — официальную версию, конечно, — и он начал меня расспрашивать.

— О чем?

— Сначала спросил, признает ли моя религия власть Императора. Я заверил, что признает, что наши последователи обязаны подчиняться светским властям во всех светских делах, но что поклоняться наша вера велит только истинным богам и так, как мы привыкли. Потом я пустился в теологические рассуждения. Сказал, что все люди поклоняются единому Богу, но у него тысяча ипостасей. В своей небесной мудрости Бог представляется разным народам в разных ипостасях, потому что не подобьет слугам и повелителям поклоняться ему одинаково. Поэтому шесть его ипостасей — Мотаа, Шаам, Менс, Тамар, Бармак и Дис — отведены для белых людей, так же как Небесный Император та его ипостась, которой поклоняется раса повелителей.

— Ну и как он к этому отнесся?

— Кажется, решил, что это довольно удобное учение — для рабов. Он спросил, чем еще занимается наша церковь, кроме богослужений, и я сказал, что наше главное стремление — помогать бедным и больным. Это ему, по-моему, понравилось. Похоже, что раздача пособий на бедность доставляет нашим добрым повелителям порядочные хлопоты.

— Пособий? А разве они раздают какие-нибудь пособия?

— Ну, не совсем пособия. Но когда сгоняешь пленных в концлагерь, их нужно чем-то кормить. Экономика почти совсем разрушена, и наладить ее они еще не успели. Я думаю, они будут только приветствовать движение, которое хоть немного облегчит им заботу о пропитании рабов. — Хм-м-м… Ну и что дальше?

• Предыдущая
• 18/95
• Следующая