Марсианка Подкейн. Космический патруль - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 71

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая

Через некоторое время отец вошел к нему в комнату.

— Мэтт?

— Да, папа.

— Извини, Мэтт, этот разговор зашел слишком далеко. Я признаю свою вину и не сержусь на тебя. Все дело в твоей матери. Мне нужно было успокоить ее.

— Ты ни при чем, папа. Прости меня за то, что я ушел из столовой. Мне следовало вести себя сдержаннее.

— Давай забудем о случившемся, Мэтт. Мне хотелось только задать тебе один вопрос. Я знаю, что ты предан Патрульный Службе и ее идеалам. Твои чувства достойны уважения. Однако ты еще слишком молод. И не в состоянии понять политические аспекты этой проблемы. И все-таки ты не можешь не знать, что Патрульная Служба никогда не подвергнет атомной бомбардировке Северо-Американский Союз.

— Разумеется, если в этом не будет необходимости.

— Но как может возникнуть такая необходимость? Вздор! Даже если такая необходимость возникнет, ты никогда не согласишься бомбить свой народ — и твои сослуживцы тоже.

В голове Мэтта боролись противоречивые мысли. Он вспомнил капитана Риверу — одного из знаменитой Четверки, носителя гордых традиций Патрульной Службы, вспомнил, как Ривера, когда его послали на Землю, в столицу его собственной страны, для переговоров с ее президентом, не нарушил клятву офицера. Подозревая, что его могут захватить и удерживать в качестве заложника, Ривера распорядился, чтобы удар был нанесен, если только он лично не вернется на корабль и не отменит свое решение. Ривера, чье тело превратилось в радиоактивную пыль, но чье имя произносилось на каждой поверке всех подразделений Патрульной Службы…

— Разумеется, Патрульная Служба обязана следить за соблюдением законов на нашем континенте, точно так же как она следит за их соблюдением на всех планетах Солнечной системы, — продолжал отец. — В противном случае это произвело бы неблагоприятное впечатление, верно?

— Мне не хочется говорить на эту тему, папа.

Мэтт посмотрел на часы и увидел, что корабль скоро состыкуется с космической станцией Терры. Ему хотелось бы заснуть, как это сделали остальные. Теперь он был уверен, что именно повлияло на его решение остаться в Патрульной Службе.

В течение нескольких недель после возвращения из отпуска Мэтт был так занят, что ему некогда было размышлять. Нужно было снова впрячься в работу — так много требовалось усвоить и так мало времени для этого. Теперь ему приходилось участвовать в несении вахтенной службы и подменять офицеров, а также накопился большой объем лабораторной работы в области электроники и нуклеоники. К тому же, вместе с другими старшими курсантами он помогал в воспитании юных курсантов, только что прибывших на «Рэндольф». До отпуска по вечерам Мэтт обычно был свободен, и посвящал это время учебе, но теперь ему приходилось три раза в неделю обучать молодых курсантов астрогации.

Мэтт начал уже подумывать о том, что ему придется отказаться от космического поло, но в это время его выбрали капитаном команды Свинячьего закоулка, и нагрузка стала еще больше. Мэтт и не задумывался над абстрактными проблемами, пока не встретился с лейтенантом Вонгом.

— Добрый вечер, — произнес его наставник. — Как успехи в обучении новичков астрогации?

— Ну, видите ли… кажется странным обучать других, вместо того чтобы учиться самому, и постоянно проваливаться во время испытаний.

— Именно поэтому вам и поручили вести основы астрогации — вы все еще помните, что было самым трудным и почему.

— Пожалуй… наверно, я кое-что понимаю в этом предмете, но Эйнштейном мне не стать.

— Я был бы в этом случае невероятно изумлен. Ну, а как у вас дела вообще?

— Неплохо, пожалуй. Вы знаете, мистер Вонг, когда я отправлялся в отпуск, думал, что не вернусь обратно.

— Я тоже думал, что ваша мысль о переходе в космическую пехоту была ничем иным как попыткой ускользнуть от решения проблем, стоящих перед вами.

— Да? Скажите, мистер Вонг, вы настоящий офицер Патрульной Службы или психиатр?

— Я — обычный офицер, — по лицу Вонга промелькнула едва заметная улыбка, — но закончил специальные курсы, необходимые для выполнения своей работы.

— Понятно. Так от чего я старался ускользнуть?

— Не знаю. Думаю, вам это куда понятнее.

— С чего же начать?

— Расскажите о своем отпуске, Мэтт. У нас достаточно времени.

— Хорошо, сэр, — кивнул Мэтт. Он рассказал Вонгу все, что смог припомнить. — Как видите, закончил он, — это был самый обычный отпуск. Ничего серьезного. Вот только… я был дома, но казался себе гостем. Мы вроде говорили на разных языках.

Вонг засмеялся. — Нет, не думайте, что я смеюсь над вашим рассказом, — извинился он. Все совсем не смешно. Нам всем пришлось пройти через это. Неизбежно узнаем, что вернуться обратно невозможно. Это болезнь роста, однако для космонавта такой процесс является особенно мучительным и тяжелым.

— Даже мне это стало понятно, — кивнул Мэтт. — Что бы ни случилось, я не смогу вернуться, по крайней мере, не смогу вернуться навсегда. Может быть, перейду в космический торговый флот, но останусь космонавтом.

— На этом этапе вы уже вряд ли потерпите неудачу.

— Может быть. Но я все еще не уверен, что хочу сделать Патрульную Службу целью своей жизни. И это беспокоит меня.

— Попробуйте объяснить, в чем конкретно причина вашего беспокойства.

Мэтт попытался рассказать о своем разговоре с отцом, о том, что его рассказ о полете «Нобеля» расстроил мать.

— Короче говоря, дело в следующем: в случае крайней необходимости мне придется нанести ядерный удар по моему родному городу. Я не уверен, что справлюсь с таким заданием. Может быть, Патрульная Служба все-таки не для меня.

— Не думаю, Мэтт, что вам будет дано такое задание. Ваш отец совершенно прав.

— Боюсь, вы не понимаете меня, мистер Вонг. Если офицер Патрульной Службы предан своему делу только в том случае, если ему это безразлично, то вся организация развалится.

Вонг задумался и начал говорить, взвешивая каждое слово.

— Если бы ситуация, при которой вам придется бомбить свой собственный город, свою семью, оставила вас равнодушным, я принял бы все меры, чтобы немедленно убрать вас с этого корабля, — вы стали бы тогда исключительно опасным человеком. Патрульная Служба не рассчитывает на божественное совершенство своих офицеров. Поскольку люди несовершенны, наша Служба основана на принципе разумного риска. Вероятность того, что Солнечной системе будет угрожать опасность из вашего родного города, очень невелика, по крайней мере, в течение продолжительности жизни человека. Еще меньше вероятность того, что именно вам будет поручено нанести атомный удар — в этот момент вы можете быть на Марсе. Если обе эти вероятности взять вместе, шансы равны практически нулю. Но если все-таки такое случится, ваш командир распорядится запереть вас в каюте или в ином, более надежном месте, чем рисковать всей операцией.

Обеспокоенное выражение не покидало лица Мэтта.

— И это объяснение вас не удовлетворяет? — удивился Вонг. — Видите ли, Мэтт, вы страдаете от болезни молодости — полагаете, что моральные проблемы можно решить просто и недвусмысленно, что они бывают черные и белые, без полутонов. Знаете, что я предлагаю? Перестаньте беспокоиться и позвольте мне думать о том, сумеете вы или нет справиться с трудностями, которые могут возникнуть у вас на пути. Не сомневаюсь, что наступит момент, когда вы окажетесь в сложной ситуации и рядом не будет никого, кто мог бы помочь найти правильный выход. Но именно мне нужно определить, сумеете вы найти этот выход или нет, причем я даже не знаю, какой будет эта ситуация! Ну что, хотите поменяться со мной местами?

— Пожалуй, нет, сэр, — робко улыбнулся Мэтт.

Оскар, Мэтт и Текс находились в общей комнате своей каюты перед обедом, когда в дверь влетел Пит. Буквально влетел — ударился о притолоку и отскочил в середину комнаты, крича: «Эй, ребята!»

Оскар успел схватить его руку за мгновение до того, как Пит врезался в переборку.

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая