Смерть Артура - Мэлори Томас - Страница 22

• Предыдущая
• 22/230
• Следующая

Вслед за тем вдруг прискакала туда дама на белой лошади и громко вскричала, обращаясь к королю Артуру:

— Сэр, заступитесь, — не велите чинить мне обиду! Эта сука, что увез с собою рыцарь, принадлежит мне.

— Тут я ничего не могу поделать, — отвечал король.

В это самое время прискакал туда вдруг рыцарь в доспехах и на могучем коне и силою увез с собой ту даму, как ни плакала она, ни кричала. И король был рад, когда они уехали, ибо очень уж много от нее было шуму.

— Ну нет, — сказал Мерлин, — не должно вам оставлять дело так, не доведя этого приключения до конца, ведь тогда будет великое бесчестие вам и вашему празднеству.

— Я согласен, — отвечал король, — чтобы все было исполнено по вашему совету. — И велел он позвать сэра Гавейна и ему наказал изловить и вернуть белого оленя.

— А еще, сэр, должно вам позвать сэра Тора, и пусть он возвратит сюда суку и того рыцаря либо же убьет его. И еще велите позвать короля Пелинора, и он пусть возвратит ту даму и рыцаря либо же пусть убьет его. И трое этих рыцарей свершат дивные подвиги, прежде чем вернутся назад.

И послали за ними тремя, как и было сказано выше, и каждый из них принял поручение и облачился в крепкие латы. Но из них первым получил королевский наказ сэр Гавейн, а потому мы начнем с него, а уж потом перейдем к остальным.

Здесь начинается первый бой, который вел сэр Гавейн после того, как был посвящен в рыцари.

Сэр Гавейн скакал во весь опор, а с ним отправился оруженосцем его брат Гахерис, чтобы служить ему. Едут они и вдруг видят: два рыцаря верхами ведут друг с другом жестокий бой. Сэр Гавейн и брат его встали между ними и начали у них спрашивать, что за причина им сражаться.

Отвечал им один из рыцарей:

— По простой причине мы сражаемся, ведь мы двое — братья, рожденные одной матерью от одного отца.

— Увы! — молвил сэр Гавейн.

— Сэр, — сказал тут второй брат, — незадолго до вас проскакал тут белый олень, преследуемый большой сворой собак, и одна белая сука гналась вслед ему по пятам. Догадались мы, что это охота по случаю празднеств у короля Артура. И я хотел поскакать за оленем и добыть себе чести, но вот мой младший брат сказал, что скакать следует ему, ибо он — лучший рыцарь, нежели я. Об том заспорили мы и надумали доказать в деле, который из нас — лучший рыцарь.

— И вправду простая это причина, — сказал Гавейн. — Чужим людям должно биться, а не брату идти на брата. А потому вот что я вам скажу: либо придется вам обоим сразиться со мною, либо же вы подчинитесь мне и отправитесь к королю Артуру и сдадитесь ему на милость.

— Сэр рыцарь, — сказали двое братьев, — мы обессилели и потеряли много крови через неразумную свою драчливость, и потому сражаться с вами нам никак нежелательно.

— В таком случае, поступите, как я вам сказал, — молвил им сэр Гавейн.

— Мы согласны исполнить вашу волю. Но какое имя назвать нам, как сказать, кем мы присланы?

— Скажите, что послал вас рыцарь, отряженный за оленем.

— А как ваши имена? — сказал Гавейн.

— Сэр, мое имя Сорлуз-Лесовик, — отвечал старший.

— А мое, — отвечал меньший, — Бриан-Лесовик.

С тем они с ним простились и отправились ко двору короля.

Гавейн же продолжил свой путь.

Преследует он оленя по голосам гончих и вдруг видит: впереди большая река. Олень переплыл ее. Только собрался было сэр Гавейн последовать за ним, как появился на том берегу рыцарь и сказал ему:

— Сэр рыцарь, не переплывай через эту реку вслед за оленем, а переплывешь, так будешь биться со мной.

— Из-за такой малости, — отвечал сэр Гавейн, — не откажусь от подвига, мне назначенного.

Взяли они свои пики и ринулись друг на друга что было мочи, и Гавейн сшиб его с коня и сказал ему, чтобы он сдавался.

— Нет, — отвечал ему рыцарь, — неправильно это, ибо, хотя ты взял надо мною верх в конном бою, я заклинаю тебя, доблестный рыцарь, спешиться и сразиться со мной на мечах.

— Назовите же мне ваше имя, — сказал сэр Гавейн.

— Сэр, мое имя — Алардин-с-Внешних-Островов.[49]

Тут загородились они щитами и ударили мечами, но сэр Гавейн с такой силой обрушил меч на его шлем, что рассек ему череп, и упал тот рыцарь мертвый.

— Ого, — молвил тут Гахерис, — вот это могучий удар для молодого рыцаря.

И поехали сэр Гавейн и Гахерис дальше в погоню за белым оленем и выпустили на него еще три пары гончих. Так загнали они оленя в какой-то замок и там, в главном зале, убили его. Но тут вышел из внутренних покоев рыцарь с обнаженным мечом в руке и убил двух собак на глазах у сэра Гавейна, остальных же, размахивая мечом, выгнал из замка. А возвратившись, сказал так:

— О, мой белый олень, как горестно мне, что ты мертв! Ведь тебя подарила мне моя госпожа. Плохо я берег тебя, но за смерть твою отплачу жестоко, если только буду жив.

Тут удалился он в свои покои, надел доспехи, вооружился и вышел, готовый к бою. Говорит ему сэр Гавейн:

— Зачем убили вы моих собак? Ведь они лишь сделали то, что положено им по природе, и лучше бы вам выместить злобу на мне, чем на бессловесной твари.

— Правду ты говоришь, — отвечал рыцарь. — Я выместил обиду на твоих псах, но отплачу тебе, прежде чем ты покинешь этот замок.

Тогда сэр Гавейн спешился, загородился щитом, и разили они друг друга с такой силой, что раскололи щиты, рассекли шлемы, разрубили кольчуги, и кровь струилась у них по ногам. Но под конец так ударил сэр Гавейн, что тот рыцарь рухнул на землю и вскричал, прося о пощаде, и сдался ему, умоляя, чтобы, как благородный рыцарь, он пощадил ему жизнь.

— Нет, ты умрешь, — ответил сэр Гавейн, — за то, что убил ты моих собак.

— Я возмещу урон, — сказал рыцарь, — по мере сил моих.

Но сэр Гавейн слышать не хотел о пощаде и отстегнул ему шлем, дабы отрубить голову. Но тут из покоев выбежала дама и упала, закрыв его своим телом, и Гавейн, по воле несчастного случая, отсек голову ей.

— Увы, — сказал Гахерис, — низкое и позорное это дело, и позора вам не смыть никогда. К тому же всегда следует даровать пощаду тем, кто просит о пощаде, ибо рыцарь, не ведающий милосердия, — недостойный рыцарь.

А сэр Гавейн так был потрясен смертью этой прекрасной дамы, что себя не помнил. Он сказал рыцарю:

— Вставай, я дарую тебе пощаду.

— О нет! — отвечал рыцарь, — мне не надобно теперь от тебя пощады, ибо ты подло убил мою возлюбленную и мою даму, которую я любил больше всего на свете.

— Я горько сожалею об этом, — сказал сэр Гавейн, — ведь удар мой предназначался тебе. Но теперь надлежит тебе отправиться к королю Артуру и поведать ему обо всем, что приключилось с тобою и как тебя одолел в поединке рыцарь, отряженный за белым оленем.

— Мне все равно, жить или умереть, — отвечал рыцарь.

Но наконец, под страхом смерти, он поклялся отправиться к королю Артуру, и сэр Гавейн велел ему одну убитую собаку положить на седло перед собою, другую же — сзади.

— Но прежде чем нам расстаться, назовите ваше имя, — сказал сэр Гавейн.

— Мое имя, — отвечал рыцарь, — Бламур Маризский.

И он поскакал в Камелот.

А сэр Гавейн вошел в покои замка и устроился там на ночь и хотел было снять с себя доспехи.

— Что задумали вы сделать? — сказал Гахерис.

— Неужели вы снимете здесь свои доспехи? Помните, что у вас в этом краю много врагов.

Едва только произнес он эти слова, как явились туда четверо рыцарей, вооруженные и в доспехах, и напали на сэра Гавейна со всей силою, говоря ему:

— О ты, новопроизведенный рыцарь, ты обесславил свое рыцарское звание, ибо рыцарь без милосердия — это рыцарь без чести. К тому же, на позор себе, отныне и до скончания века, ты убил прекрасную даму и потому не сомневайся: тебе самому еще будет великая нужда в милосердии, прежде чем ты расстанешься с нами.

И с тем один из них нанес сэру Гавейну сильный удар, и он едва устоял на ногах. В ответ поразил того жестоко Гахерис.

• Предыдущая
• 22/230
• Следующая