Свободное владение Фарнхэма. Пасынки Вселенной - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 57

• Предыдущая
• 57/107
• Следующая

Но хлеб был вкусен, фрукты – превосходны, равно как и мороженое и многое другое. Поэтому не нужно было довольствоваться мясом. И Хью отведал всего понемножку.

Понс поинтересовался, каким был во времена Хью климат этого района.

– Джо говорит, что иногда у вас бывали морозы. Даже снег. – Конечно. Каждую зиму.

– Удивительно. И какой же бывал мороз?

Хью задумался. До сих пор он не знал, как эти люди измеряли температуру.

– Если взять диапазон температур между замерзанием воды и ее кипением, то иногда температура доходила до одной трети этого промежутка. Понс удивился – Ты уверен? Мы называем этот диапазон, от точки кипения до точки замерзания ста градусами. И, следовательно, ты утверждаешь, что температура доходила иногда до тридцати трех градусов ниже нуля.

Хью с интересом отметил, что стоградусная шкала пережила два тысячелетия. Впрочем, почему бы и нет – ведь они пользовались десятичным исчислением в арифметике и в денежной системе. Он еще раз прикинул в уме. – Да, именно это я и имел в виду. Мороз, почти достаточный, чтобы заморозить ртуть, а в горах вполне достаточный для этого, – Хью указал на горы, вздымающиеся за окном.

– Да, – согласился Джо, – такой мороз, что зубы стыли. Только из-за этого я был готов двинуть на Миссисипи.

– А где, – спросил Понс, – находится Миссисипи?

– Ее больше не существует, – объяснил Джо. – Сейчас она под водой, к сожалению.

Все это привело к тому, что они начали обсуждать причины изменения климата и Их Милость послал за последним томом Британники, в котором содержались древние карты и за современными картами. Они все вместе склонились над ними. Там, где раньше была Миссисипи, теперь далеко на север простирался Залив; Флориды и Юкатана не было, а Куба представляла собой группу маленьких островков. Калифорния имела собственное внутреннее море, а большая часть северной Канады исчезла.

Такого же рода изменения произошли повсюду. Скандинавский полуостров стал островом, Британские острова стали группой небольших островков, водой оказалась покрыта и часть Сахары. Все низменности в мире были покрыты водой – не было Голландии, Бельгии, северной Германии. Не было и Дании – Балтика стала заливом Атлантического океана.

Когда Хью увидел все это, его охватила какая-то печаль и он почувствовал тоску по дому. Он и раньше из книг знал, что все это так, но впервые видел перед собой карту.

– Вопрос в том, – сказал Понс, – явилось ли таяние льдов следствием большого количества пыли, появившейся в атмосфере в результате войны между Востоком и Западом, или оно явилось природным явлением, которое только в небольшой степени было ускорено искусственно? Некоторые из моих ученых придерживаются первой версии, некоторые – второй.

– А сами вы что думаете? – спросил Хью.

Лорд пожал плечами.

– Я не так глуп, чтобы составлять мнение, не располагая достаточной информацией. Поэтому, оставляю это на рассмотрение ученым. Единственное, за что я благодарен Дяде, так это за то, что я живу во времена, когда могу выйти за порог, не обморозив ступней. Однажды я был на Южном Полюсе – у меня там кое-какие шахты. Так что вы думаете – иней на земле. Ужасно. Льду место в напитках!

Понс подошел к окну и некоторое время стоял, вглядываясь в силуэты гор на фоне заката.

– Все же, если бы здесь стало так холодно, то мы бы мигом выковыряли их оттуда. А, Джо?

– Да, и они вернулись бы, поджав хвосты, – согласился Джо.

Хью был озадачен.

– Понс имеет в виду, – объяснил Джо, – беглых, которые скрываются в горах. За которых сначала приняли и вас, когда нас впервые обнаружили.

– Да, беглые и горстка аборигенов, – добавил Понс. – Дикари. Бедняги, которые никогда не вкушали плодов цивилизации. Их очень трудно спасти, Хью. Ведь они не стоят и не ждут, когда их обнаружат, как вы, например. Они хитры, как волки. Стоит в небе появиться хоть тени, и они замирают на месте. И их никак не обнаружить с воздуха. Кроме того, они способны на все. Конечно, мы с легкостью могли бы выкурить их оттуда, но тогда и игра кончится, а это нежелательно. Хью, кстати, ты ведь и сам жил там, поэтому должен знать, как это можно устроить. Как нам переловить всех этих бродяг, не портя игры?

Мистер Хью Фарнхэм колебался ровно столько, сколько ему потребовалось на то, чтобы сформулировать ответ.

– Их Милость, должно быть, знает, что ничтожный слуга – всего лишь слуга. И он никогда не осмелится предложить, что его незначительные соображения могут хотя бы близко подойти к тем гениальным решениям проблемы, которые, несомненно, переполняют великий ум Их Милости.

– Что такое, черт побери. Перестань, Хью. Я действительно хочу знать твое мнение.

– Вы уже знаете мое мнение, Понс. Я – слуга. И мои симпатии – с беглецами. И с дикарями. Ведь я и сам пришел сюда не по собственной воле. Меня привели.

– Ну уж, наверное, ты теперь не жалеешь об этом? Конечно, и ты, и даже Джо, были захвачены. Но ведь тогда свою роль сыграл языковой барьер. Теперь-то ты видишь разницу. Не так ли?

– Да, вижу.

– Тогда ты должен видеть и то, как улучшились условия твоей жизни. Разве теперь ты не спишь в лучшей постели? Разве ты не ешь сытнее и вкуснее? Дядя! Да ведь когда мы подобрали вас, вы голодали и давили вшей. Вы были чуть живыми от непосильного труда, я же знаю! Я не слепой и я не глуп: в моей семье даже последний слуга не работает и вполовину так много, как приходилось вам, и спит в куда лучшей постели, а у вас еще стояла и вонь – нам едва удалось вывести ее. А что касается пищи, если так можно назвать то, что ели вы, то любой из моих слуг просто побрезговал есть такую гадость. Разве все это не правда?

– Правда.

– Так в чем же дело?

– Я предпочитаю свободу.

– Свободу! – Их Милость презрительно фыркнул. – Понятие, такое же воображаемое, как, например, «призрак». Бессмыслица. Хью, тебе бы следовало заняться семантикой. Современной семантикой, конечно. Вряд ли в ваше время такая наука существовала. Мы все свободны – идти предписанными нам путями. Так же как камень волен падать, когда ты подбрасываешь его в воздух. Никто не свободен в абстрактном смысле этого слова. Может, ты думаешь, что я свободен? Скажем, свободен поменяться с тобой местами, а? А поменялся бы я с тобой, если бы мог? С радостью, клянусь! Ведь ты даже представления не имеешь о том, какие заботы обуревают меня, чем я занят. Иногда я по пол ночи лежу, не в силах заснуть и мучительно раздумывая о том, как мне быть дальше – а ведь такого в спальнях слуг не бывает. Они счастливы, у них нет забот. А я должен терпеливо нести свое бремя.

Лицо Хью приняло упрямое выражение. Понс подошел к нему и обнял его за плечи.

– Ладно, давай обсудим это разумно, как два умных человека. Ведь я не отношусь к тем отягченным предрассудками людям, которые считают, что слуга не способен думать, потому что его кожа белого цвета. А ведь такие есть, ты знаешь. Разве я всегда не уважал твой интеллект?

– Да… уважали.

– Это уже лучше. Тогда позволь мне кое-что объяснить тебе – Джо знает что – а ты будешь задавать вопросы, и мы придем к разумному взаимопониманию. Во-первых… Джо, ты ведь видел Избранных повсюду, Избранных, которых наш друг Хью, несомненно, назвал бы «свободными». Расскажи ему о них.

Джо хмыкнул.

– Хью, если бы ты видел их, то был бы рад, что имеешь счастье жить в имении Понса. Я могу описать их существование только так: «Нищее черное отребье». Совсем как то нищее белое отребье, которое жило на берегах Миссисипи. Нищее черное отребье, которое даже не знает, что будет есть в следующий раз.

– Понимаю.

– Я, кажется, тоже понимаю, – согласился Их Милость. – Очень выразительно. Я предвижу день, когда каждый человек будет иметь слуг. Конечно, этого не случится за одну ночь, потребуется долгое время, чтобы придти к такому. Но мой идеал – это когда у каждого Избранного будут слуги, а о слугах будут заботиться так же, как в моем имении. И я для этого делаю все, что в моих силах. Я слежу за тем, чтобы они с рождения и до смерти ни в чем не испытывали недостатка. Им нечего бояться, они живут в абсолютной безопасности – чего нет в этих горах, и думаю, что тебе это известно как никому хорошо. Они счастливы, они никогда не работают до седьмого пота – как я, например, – они развлекаются, чего я никак не могу сказать о себе! Эта партия в бридж – мое первое настоящее развлечение за целый месяц. И их никогда не наказывают, разве что только для того, чтобы показать им, что они делают не то. И это необходимо, так как сам знаешь, что большинство из них – глупы. И не подумай, что я тебя отношу к этой же категории… Нет, я могу честно сказать, что считаю тебя способным руководить другими слугами, несмотря на цвет твоей кожи. Я говорю о простых слугах. Честно, Хью, неужели ты считаешь, что они могли бы сами позаботиться о себе так же хорошо, как я забочусь о них?

• Предыдущая
• 57/107
• Следующая