Звездный зверь. Имею скафандр - готов путешествовать - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 56

• Предыдущая
• 56/108
• Следующая

Я увидел их рекламы, перелистывая «Нэшнл Джиогрэфик», когда сидел в приемной зубного врача. Они просто перевернули мне душу.

Мысль о том, что любой богач мог запросто выложить деньги и гулять по Луне, была невыносима. Я же просто должен был лететь. Но на туристическую поездку денег мне никогда не набрать, разве что в таком отдаленном будущем, когда о полете и мечтать не придется. Так как же мне попасть на Луну?

Вы ведь тоже, небось, читали рассказики о «бедных, но честных» ребятах, пробившихся на самый верх, потому что они были самыми умными во всем графстве, а то и в целом штате. Но рассказики эти не про меня. Я, правда, числился в первой десятке нашего выпуска Сентервилльской средней школы, но этого недостаточно, чтобы получить стипендию в Массачусетском технологическом институте. Я констатирую объективный факт, школа у нас не очень хорошая. Ходить в нее здорово — мы чемпионы по баскетболу, наш ансамбль народного танца известен по всему штату, и каждую среду мировые танцульки. Жизнь в школе — первый сорт.

Вот только учились мы мало. Упор делали в основном на то, что наш директор, м-р Хэнли, называл «подготовкой к вступлению в жизнь», а вовсе не на тригонометрию. Нас, может, и подготовили к вступлению в жизнь, но уж никак не к поступлению в Калифорнийский технологический.

И выяснил я это все отнюдь не сам. Принес я как-то домой вопросник, составленный группой социологов по программе «жизнь в семье». Один из вопросов звучал следующим образом: «Как организован ваш семейный совет?»

Я и спросил за ужином:

— Пап, как у нас организован семейный совет?

— Не приставай к папе, милый, — ответила мама.

— Что? Ну-ка дай взглянуть, — сказал отец.

Прочитав вопросник, он велел мне принести мои учебники. Поскольку я их оставил в классе, он послал меня за ними в школу. Папа редко приказывает, но если уж он чего-то требует, надо выполнять.

Предметы в этой четверти у нас были: обществоведение, коммерческая арифметика, прикладной английский (весь класс выбрал темой «составление лозунгов» — веселая штука), ручной труд и спорт. У меня — баскетбол. Хоть для первого состава я ростом не вышел, но в выпускном классе надежный запасной тоже получает рекомендацию в университетскую команду. В общем и целом дела у меня в школе шли хорошо, как мне казалось.

Весь вечер отец читал учебники. Читает он быстро. В докладе по обществоведению я написал, что в нашей семье существует режим «неформальной демократии». Доклад оказался удачным: в классе как раз вспыхнула дискуссия: должен ли пост председателя совета передаваться от одного члена семьи к другому или быть выборным и имеют ли дедушки и бабушки право выставлять свои кандидатуры. Мы решили, что деды и бабки могут состоять членами совета, но на председательский пост избираться не должны. Потом сформировали комитеты, чтобы составить конституции идеальной семьи, которую намеревались представить своим домашним в качестве итога наших исследований.

Несколько дней подряд отец зачастил в школу. Меня это насторожило: когда у родителей вдруг просыпается активность, у них явно что-то на уме.

Вечером следующей субботы отец позвал меня к себе в кабинет. На столе у него лежала стопка учебников и программа Сентервилльской средней школы со всеми предметами от американского народного танца до лекций по вопросам повседневной жизни. В ней был отмечен курс наук, выбранный мною совместно с моим руководителем не только на эту четверть, но и до конца школы.

Отец уставился на меня взглядом удава и спросил мягко:

— Ты намерен поступать в колледж, Кип? — Так он меня называет, когда у него хорошее настроение.

— Конечно, пап, а что?

— За счет чего?

Я заколебался, потому что знал — учеба в колледже стоит немалых денег. И хотя бывали времена, когда долларовые купюры сыпались из корзинки на пол, обычно все-таки много времени не требовалось, чтобы сосчитать ее содержимое,

— Ну, может быть, стипендию получить удастся. И потом, я буду подрабатывать, пока не получу диплом.

— Конечно, — кивнул отец — если тебе хочется. Человек всегда может решить финансовые проблемы, если он их не боится. Но когда я спрашивал «за счет чего», я имел в виду другое, — И он постучал пальцем по лбу.

Я в растерянности посмотрел на него.

— Но я же кончу школу, пап. Этого достаточно, чтобы поступить в колледж.

— Смотря в какой. Если в университет нашего штата или в сельскохозяйственный колледж, то да. Но известно ли тебе, Кип, что до сорока процентов студентов вылетают после первого курса?

— Я не вылечу!

— Может, и не вылетишь. Но я думаю, все же вылетишь, если не возьмешься за что-нибудь серьезное: инженерное дело, медицину или точные науки. Вылетишь, если твоя подготовка ограничится этим. — показал он на программу.

Я возмутился:

— Но почему же, папа! У нас хорошая школа. — Я вспомнил все, что нам говорили на подготовительном. — Преподавание построено на самых современных, самых научных принципах, одобрено психологами и…

— Дает превосходную зарплату учителям, поднаторевшим в сегодняшней педагогике, — перебил меня отец. — Преподаватели делают основной упор на практические вопросы с целью подготовить ребенка к испытаниям в условиях нашей сложной современной общественной жизни. Извини, сынок, я беседовал с мистером Хэнли. Мистер Хэнли искренний человек, и, чтобы достичь поставленных им благородных целей, мы тратим на обучение школьников гораздо больше, чем любой другой штат, за исключением Калифорнии и Нью-Йорка.

— Но что же тут плохого?

— Что такое «деепричастный оборот»?

Я не ответил.

— Почему Ван Бюрен проиграл перевыборы? Чему равен кубический корень из восьмидесяти семи?

О Ван Бюрене я помнил только, что был когда-то такой президент. Зато я смог ответить на следующий вопрос:

— Чтобы узнать кубический корень, нужно посмотреть таблицу на задней странице учебника.

Отец вздохнул:

— Ты, никак, думаешь, что таблицу эту нам принес ангел с небес? — Он печально покачал головой. — Виноват, конечно, я, а не ты. Мне следовало подумать обо всем этом еще несколько лет назад, но я решил: раз ты любишь читать, мастерить и быстро управляешься с цифрами — значит учишься и получаешь образование.

— А, по-твоему, разве нет?

— По-моему, безусловно, нет. Твоя школа — очень приятное место времяпрепровождения, сынок, она хорошо оборудована, ею хорошо управляют, ее хорошо содержат. Конечно, она совсем не похожа на «джунгли с черными досками», отнюдь! Я думаю, что вы, ребятишки, ее любите. И есть за что. Но вот это, — отец сердито хлопнул ладонью по программе, — халтура! Барахло! Комикс для кретинов!

Я не знал, что ответить. Отец замолчал, задумавшись. Потом сказал наконец:

— Закон гласит, что ты должен ходить в школу, пока тебе не исполнится восемнадцати или пока ты не получишь аттестат.

— Да, сэр.

— Твоя учеба в этой школе — пустая трата времени. Даже самый ее сложный курс не заставит тебя напрячь мозги. Но нужно либо продолжать учиться здесь, либо куда-то уезжать.

— Но ведь это очень дорого? — спросил я.

На мой вопрос он и внимания не обратил.

— Пансионы мне не по душе. Подросток должен жить в своей семье. И хотя, конечно, одна из этих закрытых школ в восточных штатах может дать тебе хорошую подготовку, вполне достаточную для поступления в Стенфорд, Йель или любой другой из лучших университетов, ты наберешься там дурацких предрассудков — всего этого идиотизма насчет денег, положения в обществе и изысканного портного. Я их именно там и набрался, а потом потребовались годы, чтобы от них избавиться. Мы с твоей матерью не случайно решили, что ты проведешь детство в маленьком городке. Итак, остаешься здесь, в этой школе.

Мне сразу полегчало.

— Тем не менее, ты собираешься поступать в колледж. Есть у тебя намерение получить профессию? Или ты предпочтешь ускоренный курс по изготовлению изящных декоративных свечей? Вот что, сын, твоя жизнь — это твоя жизнь, и ты волен делать с ней все, что пожелаешь. Но если ты подумываешь о хорошем университете и серьезной профессии, мы должны тщательно обмозговать, как с наибольшей пользой провести оставшиеся тебе три года.

• Предыдущая
• 56/108
• Следующая