Узурпатор - Мэй Джулиан - Страница 23
- Предыдущая
- 23/93
- Следующая
— А теперь мой главный сюрприз! — объявил Эйкен и подмигнул Мерси. — Я позволил себе приберечь его напоследок, хотя уж не знаю, сообразуется ли это с правилами этикета.
К компании присоединились Иднар и Тирон.
— Майское дерево просто великолепно, — сказала Тирон. — Интересно, где вам удалось найти такое стройное и такое высокое дерево?
— А мы и не искали, — лаконично пояснил Эйкен. — Перед вами обманка. Составная. Но это так, всего лишь цветочки. А вот сейчас будет и настоящий сюрприз! — Последовал телепатический оклик: «Ну как, ребята, все на местах?»
«Готово, хозяин», — хором ответили погонщики.
Эйкен сделал месмерический пасс руками. С повозки упали брезентовые чехлы, обнажив приземистые деревянные ящики. Еще один пасс — и с ящиков отскочили крышки и, стукаясь друг о друга, попадали на землю. Эйкен насупился, сдвинул шляпу на затылок, расстегнул манжеты своего золотистого костюма и засучил рукава.
— Посторонись! — проревел он и напряг все мышцы тела, собирая воедино свою психокинетическую мощь. — Сезам, откройся!
Из открытых ящиков ввысь взметнулись сотни тонких металлических пластинок и, как золотые листья, закружились в мглистом воздухе. Повинуясь дирижерскому жесту Эйкена, пластинки заплясали, взлетая и падая, будто стая бабочек. Из листков золотой фольги образовался длинный шлейф, потом расщепился надвое и закружился, трепеща и переплетаясь. Словно блестящая струя какой-то фантастической жидкости, шлейф завертелся вокруг столба; те пластинки, что оказались ближе других к дереву, закружились быстрее, как бы наплавляясь на него. Потоми остальные листочки в мгновение ока прилепились к столбу, снизу доверху одев его золотой оболочкой без единого шва, испускающей желтое сияние. Психогенная сварочная работа завершилась; от майского дерева под струями дождя исходил пар; рабочие аплодировали.
— Такого великолепного майского дерева никогда еще не было, — выдохнула Иднар. — Ты, конечно, знаешь, Сиятельный, что оно символизирует?
— О да, — с важностью кивнул Эйкен. — Именно полому я и работал столь усердно. А оттого, что зрелище будет иметь непосредственное отношение ко мне, оно станет еще грандиознее.
— И какой же урон был нанесен казне в погоне за подобным великолепием? — язвительно поинтересовалась леди Морна.
Тон Эйкена не утратил своей учтивости.
— Не столь уж большой… Тем, что я намерен получить от фирвулагов, мы раз в двадцать перекроем все расходы. И при этом, заметьте, никакого разбоя! Если мне удастся уговорить Шарна с Айфой дать согласие на некоторые изменения условий. Великой Битвы в будущем октябре, все будет честь по чести.
— Это что, очередное человеческое нововведение? — У Морны уже не осталось сил ни возражать, ни возмущаться.
— Я просто переполнен идеями, — добродушно ответил Эйкен. — На празднике Великой Любви всем вам их перепадет сполна.
— Фестиваль нынешнего года, — сказала Мерси, — должен стать самым пышным за всю историю пребывания, на Земле изгнанников-тану, для того чтобы поднять дух нашего народа и произвести впечатление на фирвулагов. Нужно внушить им серьезное отношение к новой власти. Наше празднество будет длиться три дня без перерыва.
— А в качестве триумфального завершения, — добавил Куллукет, — все гости — и тану, и фирвулаги, и люди — станут участниками церемонии провозглашения лорда Эйкена-Луганна и леди Мерси-Розмар королем и королевой Многоцветной Земли.
Мысли метисов, их дам и росиланской вдовы остановили в изумлении свой бег. Никто даже не заметил, что, пока Эйкен занимался золочением майского дерева, купол исчез и теперь все снова стояли под струями дождя.
— Не слишком ли рано? — воскликнул Блейн. — В будущем — да. Но сейчас чистокровные тану еще не готовы принять короля-человека, Эйкен! Нам с Альбораном пришлось ждать более шестидесяти лет, прежде чем нас допустили в Высокий Стол, а с Катлинель это случилось вообще лишь в прошлом году. И причиной тому — наши человеческие гены.
— Высокий Стол признал Гомнола, — возразил Эйкен. — А он был человеком.
— Он вынудил одобрить его членство, за это его и ненавидели, — отрезала Морна.
— Мерси — тоже человек, — сказал Эйкен.
— Ой ли, — пробормотал, улыбаясь, Куллукет. — Мой покойный брат Ноданн так не считал.
Подобное откровение было для Эйкена новостью.
«Что он говорит?» — переспросил он Мерси по приватному каналу.
В ответ последовал всплеск телепатического смеха.
«Ноданн поручил Грегу Даннету исследовать мой генотип. Этот милашка-старикан на полном серьезе уверял, что во мне больше танусских генов, чем человеческих. Бедняга Грегги явно спятил».
«Я еще с этим разберусь, леди Возжигательница!»
Вслух Мерси сказала:
— Сейчас в живых осталось около двух с половиной тысяч чистокровных тану, причем, как правило, они не обладают большой метапсихической силой. У метисов физические данные лучше, и их выжило почти вдвое больше. Мы с моим повелителем подсчитали, что одобрение со стороны мелкой аристократии обеспечит ему явное преимущество.
— Селадейр Афалийский и его сторонники, возможно, не согласятся на подобное и предпочтут борьбу, — мрачно проговорила леди Мерна. — И я прекрасно понимаю их чувства. Мы с Селадейром оба из первопришедших, а ты, юный Стратег, насмехаешься над догматами нашей веры, которые и стали причиной нашего изгнания!
Тирон, втайне состоявшая членом фракции мира, вставила мысленное замечание, прозвучавшее тихо, но отчетливо:
«Древняя воинственная религия должна уйти в прошлое, дражайшая матушка. Об этом говорила сама Бреда. И многие из нас видят в лорде Эйкене-Луганне проводника подобных перемен».
Мысли Морны полыхнули яростью:
«Ты воочию убедишься в том, что значат наши боевые традиции, моя девочка, если этот человек осмелится посягнуть на трон без единодушного согласия членов Высокого Стола!»
Возражения Иднар носили чисто практический смысл:
— Даже если ты, Сиятельный, надеешься на то, что большинство членов Высокого Стола займут твою сторону, упорство Селадейра может привести к гибельному разобщению в рядах нашего рыцарства, разбросанного по разным городам. А любые распри будут только на руку фирвулагам — и не исключено, что тогда они сумеют довести до конца то, что начал потоп.
— Мы просим только об одном, Эйкен, — сказал Блейн, — веди себя разумно! Не провозглашай себя королем, пока не будешь уверен, что правители городов пойдут за тобой, а не за Селадейром. Если ты присвоишь себе корону, а оппозиционеры станут игнорировать твои распоряжения и указы, ты попадешь в глупое положение.
— Вся система государственной власти тану основана на всеобщей преданности монарху, — заметила Морна. — Потому что он не просто правитель, как монархи маленького народа, избираемые вульгарным демократическим путем. Наш король — отец всем нам!
Эйкен по-прежнему ухмылялся, но в глубине его черных глаз горел огонек презрения.
— Более восьмидесяти тысяч фирвулагов только и ждут, как бы запустить когти нам в задницы, друзья мои, — спокойно произнес он. — Кто вам нужен? Король и Стратег? Или вы предпочитаете иметь добренького папашу, который станет подтыкать вам одеяльца, в то время когда за окном завывают демоны? Который будет подтирать вам попки, когда вы обделаетесь от смертельного страха?
— Мы хотим, чтобы ты правил нами, — заявил Куллукет. Его зондирующий ультрасенсорный импульс пробежал по всем остальным, словно леденящий душу луч прожектора. — Только ты, обладая в должной мере агрессивной натурой, способен скоординировать метапсихическую гармонизацию, без которой нам не одолеть врагов. — Он сделал паузу. — А фирвулаги — не единственные наши недруги.
Глумливый ментальный образ проходимца претерпел молниеносное превращение. Теперь он заблистал располагающим добросердечием, готовностью защитить любого, кто признает и полюбит его. На мгновение Эйкен позволил присутствующим оценить его необъятные метапсихические возможности, тут же задернув сознание завесой язвительной самоиронии. А затем он заставил их задуматься над картинами прошлого, которые вызвал из своей памяти, и принялся увещевать аристократов, прибегнув к живому ментальному красноречию:
- Предыдущая
- 23/93
- Следующая
