Магнификат - Мэй Джулиан - Страница 30

• Предыдущая
• 30/132
• Следующая

— Кажется, приходит в себя. Сердце у него здоровое, как у молодого. Мозги вроде бы тоже приходят в норму.

— Слава Богу!

— Ох, уж этот мне Роджи! Чертов старик, едва не утонул…

— Послушай, его надо отправить в больницу, мы и вдвоем вряд ли сможем ему помочь. Сознание его закрылось напрочь, даже я не могу пробить завесу.

— Конечно, только сначала я отнесу его в дом, а ты ступай к машине, прогрей движок. Где тут ближайшая больница? В Колбруке? Туда и полетим.

Я услышал звук удаляющихся шагов — ветки похрустывали под ногами. Это открытие так обрадовало меня, что я попытался что-то крикнуть. Теперь не могу сказать, что именно: то ли — «Хватайте Парнелла!.. », то ли — «Хвала Господу! » Ни чего не получилось, разве что глухой стон. И зрение пока не подчинялось мне — прежняя мутная взвесь занавешивала очи. Тут до меня опять донесся тот истерично-издевательский смех, и мое тело содрогнулось в конвульсиях. Но до меня дошло, что это утка закрякала в камышах. Та самая славная, живая уточка, и я слышу ее отчетливо, соображаю, что слышу, значит, я жив, значит, я могу сказать: «Черт побери! » Я так и поступил.

— Черт побери, меня сейчас вырвет!

Чьи-то сильные руки перевернули меня на живот, приподняли за бедра, и меня вывернуло наизнанку. Озерная вода полилась ручьем. Затем целебный мысленный укол ударил в мозг, и я почувствовал себя лучше. Теперь я мог открыть глаза — я видел смутно, но это уже было в моей власти. Пригляделся… Звездное небо, во всю ширь. Выходит, меня вынесли на открытое место?.. Скоро я мог уже различить очертания кустов и лицо, склонившееся надо мной. Глубоко посаженные глаза, большой нос, кривая усмешка — знакомые черты.

— Что, полегчало? — спросил Марк. Он вытер мне рот носовым платком и посадил.

— Это-был-Парнелл-сын-Адриена-он-покушался-на-меня, — бессвязно пробормотал я. — Гидра подослала форель-убийцу. Марк, поверь, я точно говорю!

— Об этом позже, — сухо ответил он, поднял меня на руки, как ребенка, и понес по направлению к дому.

Я не мог сдержать слез, они обильно катились по лицу.

— Спасибо, что спас. Старый пердун… Сначала я даже не испугался, но когда до меня дошло, что происходит, уже не мог позвать тебя. Как же ты услышал?

— Ничего я не слышал, — с прежней недоброжелательностью ответил Марк. — Это не я тебя спас. Когда я прибежал на берег, тебя уже вытащили из воды.

Я от удивления слова не мог вымолвить. Пока я раздумывал над ответом Марка, мы добрались до стоянки, расположенной возле дома. Марк, почему-то не заходя в дом, сразу направился к своему рокрафту и уложил меня на заднее сиденье. Понятно почему — супруги, присматривающие за домом, уже ждали нас у аппарата. В руках они держали подушки и одеяла. Меня укутали, Марк пристроился рядом. Кто-то уже сидел на месте пилота и держался за штурвал. Дверь кабины захлопнулась, и рокрафт начал медленно подниматься в воздух.

Марк указал на пилота и сказал:

— Вот кто спас тебя. Он услышал твой мысленный вопль, он же и нырнул за тобой и вытащил на берег.

Пилот повернулся ко мне, я увидел улыбающееся лицо. От изумления у меня губы свело. Пилот тоже, как Марк и я, весь мокрый. Волосы у него были светлые, глаза голубые, как у Ти-Жана. Но это был не Ти-Жан.

Меня спас Дени.

Бретон-Вудз, Нью-Гемпшир, Земля 1

8 июня 2078 года

Первый Магнат Государства Земля, входящего в Галактическое Содружество, затянул узел на шелковом, в полоску, галстуке, критически оглядел себя сзади, одернул жилет, надел фрак и еще раз бросил взгляд в огромное зеркало, висевшее в гостиничном номере. Он увидел то, что хотел увидеть. Этот мужчина определенно был красив, крепок, невидимая аура власти облагораживала его. Как это рано или поздно случалось со всеми Ремилардами, сразу, как только ему стукнуло сорок шесть, он внешне как будто перестал стареть. Как всегда, судьба улыбнулась ему. Мужчине в таком возрасте как раз пристало нарядиться в древний и не совсем понятный костюм времен короля Эдуарда. Уместной оказалась и небольшая бородка с серебряными прядями. И шевелюра, тоже тронутая сединой, смотрелась очень импозантно.

Теперь осталось приколоть… как ее? Ага, бутоньерку. Что бы это значило, черт побери? Надо спросить у Люсиль. В конце концов, это ее идея — устроить свадебное торжество в отеле «Убежище у Белой горы». Более того, она же и предложила, чтобы все вырядились по моде почти двухвековой давности. Как раз в ту пору отель и был построен. Джек и Доротея, столкнувшись с непробиваемой самонадеянностью бабушки, были сперва немного смущены. Потом, поразмыслив, согласились. С той поры все и завертелось. В расписание пришлось вносить исправления, касались они по большей части времени, отведенного на одевание. Для гостей пришлось организовать лекцию, объяснять, что и в какой очередности следует надевать на себя. Исключений не допускалось ни для кого — даже крондаки вынуждены были сменить обличия на нормальные, человеческие, чтобы не портить своим осьминожьим видом праздник.

Поль вызвал мать по телепатическому коду.

Мама. Гдебыясмогсорватьцветокдляэтойсамойбутоньерки?

Добрый день, дорогой! Ты же не хочешь выглядеть на свадебной церемонии праздношатающимся гулякой?

Нет, не хочу. Так где мне добыть цветок?

Цветы джентльмены, наряженные в вечерние костюмы — такие, как у Марка и Джека, — должны подбирать сами. Главное, чтобы не быть похожими на обслуживающий персонал. Твой папа успокаивает Яна Макдональда, зализывает его раненую шотландскую гордость. Ему же не объяснишь, что являться в клетчатой юбке на английскую свадьбу начала двадцатого века — это абсурд. Со своей стороны я не могу решиться на подобный шаг — он подумает, что мы давим на него, и тогда он отколет какую-нибудь шотландскую выходку — они все на это горазды, особенно когда надуются виски. Ладно, дорогой, мне надо часок отдохнуть. Встретимся в рузвельтовской гостиной. Я все держу в руках.

Превосходно![47]

Люсиль снисходительно засмеялась и закончила их мысленный разговор.

Поль возблагодарил Бога, что его мать добровольно взяла на себя все заботы по подготовке бракосочетания. Кто бы мог подумать, что это окажется адским трудом! Кому бы пришло в голову, что эта свадьба привлечет внимание средств массовой информации! Брали бы пример с многочисленных отпрысков Ремилардов: Люк, второй сын Первого Магната, остался совершенно равнодушен ко всей этой суете. «Почему, — как-то поинтересовался Поль у матери, — торговцы сенсациями намертво вцепились в эту пару? В чем причина подобного ажиотажа? »

Этот вопрос не доставил удовольствия Люсиль, она даже губы поджала: «Как ты, Поль, дорогой, не понимаешь! Доротея и Джек — герои всего Содружества. Только не рассказывай мне, что ты ничего не слышал о том, что они натворили на Каледонии. Кроме того, — она еще сильнее поджала губы, — сам понимаешь, эти двое вызывают повышенный интерес у самой вульгарной части публики. Всех интересует, как же они собираются заниматься… этим».

Только тогда до Поля дошло. Он даже в присутствии матери не смог сдержать двусмысленной ухмылки, потом решительно посерьезнел: «Хороший вопрос!.. Но черт побери, никто не смеет совать нос в их постель! Это дело молодых. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы всякие продажные газетенки и бойкие комментаторы судачили о наших частных — семей ных! — делах».

«Удачи, — пожелала ему мать. — Уверена, ты сможешь сохранить эту государственную тайну. К сожалению, свадьба Джека и Доротеи ставит куда более серьезные проблемы».

Первый Магнат взял цилиндр, бросил туда перчатки и вышел в освещенный солнцем коридор. Окна на обоих торцах его были широко распахнуты, легкий ветерок шевелил кру жевные занавески. Здесь одуряюще пахло сиренью. Поль направился к лифту. Поджидая кабину, он глянул в окно. На газоне возле здания отеля аккуратно, длинными рядами, были расставлены летние стулья. Широкая алая ковровая дорожка вела к площадке, где был установлен алтарь. Все вокруг него было украшено цветами — там еще хлопотали садовники… Позади нескольких рядов стульев был разбит огромный шатер, где уже были расставлены столы для праздничного обеда. Чуть поодаль, на открытой эстраде, играл оркестр. Поль прислушался — точно, исполняли один из струнных квинтетов Моцарта. Там уже были слушатели — те из почти четырех сотен гостей, кто посчитал, что они уже готовы. Таких смельчаков было не много. Остальные, по-видимому, тоже испытывали сложности со своим непривычным туалетом. Кое-кто разгуливал по небольшому парку — люди были в экзотических нарядах времен короля Эдуарда, экзотики — в своих парадных одеждах. Поль, оглядев их, невольно рассмеялся. Отель теперь больше всего напоминал фантастическое осмысление великосветского приема у леди Аскот в «Моей прекрасной леди».

• Предыдущая
• 30/132
• Следующая