Первое правило стрелка - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая

– Нет, и ты прекрасно это знаешь. Такие преступления всегда рассматриваются Верховным Советом, и он уже вынес свое решение.

– Оперативно работаете. Помощи от вас веками недопросишься, а как наказать за что-нибудь, так вы сразу тут как тут. Между прочим, я пытался защитить изначальный артефакт, выполняя задание вашего Совета.

– Нашего Совета, мудрец. Пока еще нашего. Но сдается мне, что ты хотел завладеть артефактом с другими целями. Власти захотелось?

– Это недоказуемо, – сказал мудрец. – Попытку захватить мировое господство вы мне не инкриминируете. Артефакта у меня нет. И это ваши глупые манипуляции поставили мир на грань катастрофы. Если бы Совет не санкционировал возвышение Негориуса и не дал ему право на постройку Цитадели в любом избранном им месте, он ни за что не нашел бы провал и все артефакты были бы не при делах.

– У возвышения Негориуса, как ты знаешь, были свои объективные причины, и я здесь не для того, чтобы обсуждать решения Верховного Совета. Я здесь для того, чтобы воплотить одно из таких решений в жизнь.

– И что вы от меня хотите?

– Нам известно, что ты утратил чистоту помыслов, Иван-мудрец. Ты потерял ослепительную белизну своих намерений и ступил на тропу, ведущую к темной стороне. Совет не может спустить дело на тормозах, и мне даны все необходимые полномочия, чтобы понизить твой уровень.

– И до какого предела? – поинтересовался Иван.

– До нижнего, – сказал Горлогориус – Лучше не трепыхайся. За мной стоит истина и объединенная сила Совета. Ты сделаешь себе только хуже.

– Врешь. Ты меня голыми руками не возьмешь. Да я тебя и твой Совет… зубами грызть буду!

– Всех не перегрызешь, а на мое место придут другие, не столь терпимые к человеческим слабостям. Две трети Совета вообще настаивали на твоем немедленном развоплощении, и председателю стоило большого труда убедить их вспомнить о милосердии.

– Мне не нужно твое милосердие, – огрызнулся Иван и сделал выпад своим волшебным посохом.

Горлогориус отбил струю «арктического хлада» в сторону, и три березы превратились в ледяные копии самих себя.

Потом Горлогориус последовательно отразил «огненное колесо», «спираль времен» и «вопль Витаса». В результате магических действий полянка была частично заморожена, частично выжжена, частично обращена в прах. Тут и там валялись тушки оглушенных мелких животных.

Как известно, поединки волшебников опасны в первую очередь не для самих волшебников, а для случайных свидетелей. Потомки до сих пор гадают, что же произошло тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года в районе Подкаменной Тунгуски. А на самом деле там всего лишь имело место выяснение отношений между двумя тунгусскими шаманами, боровшимися за первенство.

После «луча трехлинейной смерти с предварительна заданными параметрами» Иван-мудрец полностью выдохся, а Горлогориус только слегка запыхался.

– Сопротивление бесполезно, – сказал Горлогориус – Я понимаю, что сейчас против тебя работает твоя же собственная ментальность. Русские не сдаются, и все такое прочее. Но тебе лучше смирить естество и прекратить трепыхаться. Как друг тебе советую.

– Друг? Видали мы таких друзей.

– Я настаивал на том, чтобы сохранить тебе жизнь, – сказал Горлогориус – Хотя убить тебя было бы несравненно легче в практическом плане и правильнее в этическом отношении. С мертвых взятки гладки. Однако мы решили выбрать для тебя трудный путь, и самое драгоценное – жизнь, – а вместе с нею и шанс на исправление ты сохранишь. Уровень – дело преходящее.

– Уровень – дело преходящее? Для того чтобы достичь сегодняшнего своего положения, я работал веками. Я уничтожал чудовищ и разгадывал загадки мироздания! Я хранил это царство от всех врагов! Я никогда ничего не просил для себя!

– Ты говоришь о прошлых заслугах, но сегодня ты сделал то, что перечеркнуло их все. Ты же знаешь об отношении Верховного Совета к светским властям. Королям можно подсказывать, можно их направлять, можно смещать на законной основе. Но ни один волшебник не имеет права поднять на короля руку! Ты поставил под угрозу всю нашу Гильдию!

– Чихал я на всех королей и на Совет! Если бы я получил артефакт, я диктовал бы Совету свои условия!

– Так вот на что ты рассчитывал… Не ожидал. Один из самых проверенных наших людей, постоянный член Совета… Я еще раз убеждаюсь, что мы приняли правильное решение. Калямба!

Посох вырвался из рук мудреца и ударил своего бывшего владельца набалдашником в челюсть. Иван без чувств рухнул на землю.

Магический поединок был завершен.

Горлогориус неторопливо подошел к поверженному… коллеге (язык до сих пор не поворачивался называть его «врагом»), поднял с земли чужой посох и переломил его о колено, словно это был вовсе и не посох, а большая макаронина.

– Властью, данной мне Верховным Советом… А, ладно, можно без церемоний обойтись.

Горлогориус прикоснулся к голове Ивана-мудреца своим посохом, и тут же на его кончике возникло зеленоватое свечение. Оно охватило голову мудреца, с каждой секундой набирая яркость и цвет, а потом резко втянулось в посох старого волшебника и погасло.

Иван тут же открыл глаза.

Когда исчезло свечение, вместе с ним исчезла борода Ивана, седина из его волос и разгладились морщины на лице. Ушли все атрибуты мудрости, и Иван вернулся в свое первобытное состояние.

Ценой потери могущества он обрел вторую молодость. Горлогориус не считал это равноценным обменом, но се ля ей[46]…

– Че это было, дяденька? – спросил Иван. – По голове меня, что ли, навернули?

– Типа того, – сказал Горлогориус.

– Вау! А ты сам-то кем будешь, дяденька?

– Так, мимо проходил.

– А домище это чей?

– Этот? Полагаю, что твой.

– Вау! Круто!

– Иди в домик, Иван-дурак.

– А откуда ты знаешь, как меня зовут? Ты че, волшебник, что ли?

– Типа того, – сказал Горлогориус. У него было тяжело на душе. Нельзя сказать, чтобы они с Иваном были добрыми друзьями, но потерять мага такого масштаба – удар для всей Гильдии. – До свидания, Иван. Может, еще свидимся.

– Покедова, дедуля.

Алеша Попович лежал на полу, обеими руками сжимая холщовую сумку с Кощеевой смертью внутри.

На груди Алеши лежал белый картонный прямоугольник с нарисованной на нем единицей. Уголок прямоугольника был испачкан красным.

Муромец опустился на колени рядом с раненым товарищем, осторожно вынул из его рук сумку с Кощеевой смертью и передал ее Добрыне. Затем он двумя пальцами проверил сонную артерию Алеши.

– Жив, – сказал Муромец.

– Кинжалом пырнули, – сказал Добрыня.

– Нет, для кинжала рана слишком глубокая. А для меча – слишком маленькое входное отверстие. Больше на шпагу похоже, – сказал Илья.

Тем временем кончилось действие заклятия, дружинники обрели способность передвигаться и вязали ослабевшего после электрошока Кощея железными цепями. Князь Владимир появился на пороге, мгновенно оценил ситуацию и командным голосом гаркнул:

– Лекаря сюда, живо! Моего или королевского, или мой храбрый Алеша умрет!

Лекарь оказался недалеко, наверное, ждал окончания разборки, после которой у него могла появиться работа. Он наскоро обработал рану богатыря и велел перенести его в более удобное для проведения дальнейших медицинских процедур место.

Удостоверившись, что Алеша Попович обеспечен должным уходом, князь Владимир пригласил двух богатырей и стрелка в свой кабинет.

Помещение было просторное и редко используемое. Князья в Триодиннадцатом царстве привыкли обходиться без кабинетов, однако Владимир Верный Путь слышал, что у всех его иностранных коллег существуют отдельные комнаты для работы, и решил от них не отставать.

Князь Владимир обставил помещение согласно своим вкусам и представлениям о том, как должно выглядеть рабочее место главы государства. К сожалению, в Триодиннадцатом царстве никогда не было дизайнера по интерьеру, который мог бы объяснить правителю, что импортная офисная мебель от «Железного Дровосека» плохо сочетается со стенами из грубообработанных бревен, а шкура молодого Змея Горыныча, лежащая на полу, слишком скользкая, чтобы по ней ходить, и не привносит в помещение уюта.

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая