Ключи от твоего сердца - Гувер Колин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/48
• Следующая

– Кел! Колдер! Не валяйтесь на земле! – кричит она, закрывает дверь и поворачивается к нам. – И когда же эта тема «всплыла»?

Я молчу, не в силах открыть рот. В их присутствии я чувствую себя маленькой. Двое взрослых ругаются на глазах у ребенка – ощущение примерно такое.

– Мы узнали, только когда она пришла ко мне на урок, – отвечает Уилл.

– К нему на урок?! – пораженно произносит мама, уставившись на меня большими глазами. – Ты еще и в его классе?! Она в твоем классе?! – повторяет она, повернувшись к Уиллу.

Господи, в ее устах это звучит ужасно, как смертный грех!

Она встает и начинает ходить взад-вперед по гостиной, мы с Уиллом молчим, давая ей время переварить услышанное.

– Вы хотите сказать, что обо всем этом и понятия не имели, пока не встретились в школе? – переспрашивает она, и мы согласно киваем. – И что, черт возьми, теперь будет?

Мы молчим, надеясь, что ей чудесным образом удастся за пять минут найти решение проблемы, которое мы безуспешно пытаемся найти уже неделю.

– Мы с Лейк стараемся пережить это… постепенно, день за днем, – наконец отвечает Уилл.

– «Лейк»?! – возмущается мама. – Ты называешь ее «Лейк»?!

Не выдержав ее обвиняющего взгляда, Уилл опускает глаза в пол и откашливается.

Мама вздыхает и садится рядом с Уиллом на диван.

– Вы оба должны очень хорошо понимать серьезность положения! Я знаю свою дочь и прекрасно вижу, что ты ей нравишься, Уилл! Сильно нравишься! Если у тебя есть к ней хоть какие-то чувства, то ты сделаешь все возможное, чтобы отдалиться от нее. И перестать звать ее Лейк! Это ставит под угрозу твою карьеру и ее репутацию!

Она встает, идет к выходу, открывает дверь и ждет, пока я последую за ней. Теперь она точно не оставит нас наедине даже на минуту.

Мимо нас с визгами проносятся Кел и Колдер и тут же исчезают в комнате Колдера. Мама смотрит им вслед и снова обращается к Уиллу:

– Надеюсь, на мальчиках это никак не скажется. Полагаю, мы должны постараться устроить так, чтобы вы с Лейк общались как можно меньше.

– Конечно, я полностью с вами согласен, – быстро отвечает он.

– Я работаю в ночную смену, утром сплю. Если ты сможешь отвозить их в школу, то Лейк или я будем забирать их. А они уже сами решат, к кому домой идти. По-моему, им нравится бегать туда-сюда.

– Отличный вариант! Большое вам спасибо!

– Твой брат – хороший парнишка, Уилл.

– Джулия, я буду только рад… Я не видел Колдера таким счастливым с тех пор, как… – Он осекся и не закончил фразу. – Джулия, вы собираетесь обсуждать эту проблему в школе? Я пойму, если вы примете такое решение, просто мне хотелось бы подготовиться к разговору заранее…

– Сейчас между вами нет ничего такого, о чем мне пришлось бы сообщить? Или есть? – спрашивает она, переводя взгляд с него на меня.

– Нет! Клянусь! – быстро отвечаю я, надеясь, что Уилл взглянет на меня и поймет, что я чувствую себя виноватой. Но он даже не смотрит в мою сторону.

Как только он закрывает за нами дверь, я наконец срываюсь.

– Как ты могла?! – кричу я. – Даже не дала мне самой все объяснить!

Я бросаюсь через дорогу, не оглядываясь, влетаю в дом и запираюсь в своей комнате, не собираясь выходить, пока мама не уйдет на работу.

– Лейкен, у нас есть сухой лимонад? – Кел стоит в дверях весь в снегу.

Обычно он задает задачки посложнее, поэтому я достаю из шкафчика пакетик виноградного «Кул-эйда» и протягиваю ему, даже не спрашивая, зачем он ему понадобился.

– Нет, фиолетовый не подойдет, надо красный, – заявляет он.

Я забираю у него фиолетовый пакетик и приношу красный.

– Спасибо! – бросает Кел и исчезает за дверью.

Я беру тряпку и вытираю лужи в прихожей. Еще и девяти утра нет, а Кел и Колдер уже больше двух часов бесятся в снегу. Я сажусь за барную стойку и допиваю свой кофе, разглядывая груду вредной еды, которую мне уже и есть-то не хочется. Мама пришла домой в полвосьмого утра, залезла под одеяло и наверняка не встанет часов до двух дня. Я все еще злюсь на нее и не имею никакого желания продолжать вчерашний разговор, а значит, у меня есть еще пять часов, после чего придется уйти к себе в комнату. Беру со стойки первый попавшийся диск и пакет шоколадных конфет, хотя аппетита у меня совсем нет. Если кто и может отвлечь меня от мыслей об Уилле, то разве что Джонни Депп.

В середине фильма в дом влетает Кел, хватает меня за руку и тащит на улицу.

– Кел, прекрати! Я не пойду!

– Ну пожалуйста! Всего на минутку! Ты просто обязана посмотреть, какого мы слепили снеговика!

– Ладно… Подожди, я хоть сапоги надену…

Едва дождавшись, пока я натяну сапоги, он снова хватает меня за руку и вытаскивает на улицу. Я безропотно подчиняюсь, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца, отражающегося от снега.

– Вот, смотри! – раздается голос Колдера, но обращается он не ко мне.

Колдер тащит к нам во двор старшего брата, точно так же, как Кел вытащил меня. Нас заводят за джип, ставят в нескольких сантиметрах друг от друга и ждут, что мы скажем об их шедевре.

Теперь я понимаю, зачем им понадобился красный «Кул-эйд»: перед нами, сразу за джипом, лежит мертвый снеговик. Глаза сделаны из сучков, выражение лица жутковатое. Две тоненькие веточки, изображающие руки, лежат рядом, одна из них наполовину засунута под заднее колесо моей машины. По голове и шее стекают две красные струйки «Кул-эйда», растекающиеся огромным ярко-красным пятном на метр вокруг пострадавшего.

– Он попал в жуткую аварию, – серьезно говорит Кел, и они с Колдером начинают хохотать как ненормальные.

Мы с Уиллом смотрим друг на друга, и он мне улыбается! Впервые за целую неделю!

– Ничего себе! Пойду схожу за фотоаппаратом! – говорит он.

– Я тоже, – улыбаюсь я и иду в дом.

Значит, вот как мы теперь будем общаться? Вести светскую беседу на глазах у младших братьев? Избегать друг друга при посторонних? Такая перспектива меня просто бесит!

Когда я возвращаюсь с фотоаппаратом, мальчики все еще восхищенно созерцают место преступления, и я делаю пару кадров.

– Кел, а давай теперь убьем снеговика машиной Уилла! – выкрикивает Колдер, и они бросаются через дорогу.

Мы с Уиллом остаемся вдвоем и, не зная, куда деть глаза, притворяемся, что внимательно разглядываем снеговика. Через минуту Уилл оборачивается и смотрит на наших братьев, которые играют перед его домом.

– Им повезло друг с другом, – тихо произносит он.

Я пытаюсь понять, есть ли в его словах какой-то подтекст, или он просто сообщает мне и без того очевидную вещь.

– Да, повезло, – соглашаюсь я.

Мы наблюдаем за тем, как мальчишки возятся в снегу. Уилл делает глубокий вдох и потягивается:

– Ну, я, пожалуй, пойду домой.

– Уилл, подожди! – окликаю его я. Он оборачивается и молча смотрит на меня, засунув руки в карманы. – Прости за вчерашнее… мама тебе такого наговорила…

Я невольно опускаю взгляд. И не только потому, что снег слепит глаза, но и потому, что мне больно смотреть на Уилла.

– Все в порядке, Лейкен.

Значит, теперь он будет обращаться ко мне официально…

Уилл пинает ботинком залитый «кровью» снег.

– Она просто делает то, что должна делать мать… Не стоит так на нее злиться, – тихо продолжает он. – Тебе повезло, что она у тебя есть.

Уилл резко поворачивается и идет домой. Меня охватывает чувство вины: каково это, не иметь родителей? А я жалуюсь на единственного родителя, который остался у нас четверых. Мне стыдно, что я завела об этом речь. Стыдно, что я разозлилась на маму, – сама виновата, надо было сразу рассказать ей. Уилл, как всегда, прав. Мне и правда повезло, что она у меня есть.

После обеда я слышу, как мама включает душ у себя в ванной, разогреваю ей остатки еды, завариваю чай, ставлю все на стойку и сажусь напротив. Наконец она выходит на кухню, видит еду, слегка улыбается и садится на свое место.

• Предыдущая
• 16/48
• Следующая