Космопсихолухи. Том 1 - Громыко Ольга Николаевна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/60
• Следующая

— Так ты считаешь… — неуверенно начала девушка.

— Живо беги мыться и собирать вещи! — цыкнул брат, коварно ущипнув ее за ягодицу для ускорения. — А то на рейс опоздаем!

Сестра с писком вскочила, потирая попу, но так никуда и не побежала.

— Ты на меня сильно злишься? — жалобно спросила она.

— Безумно, — заверил ее Теодор. — Щас ремень из штанов вытащу и живо научу тебя старшего брата слушаться!

Лика неуверенно улыбнулась и вымученно пошутила:

— Свалятся!

— Ничего, буду придерживать, а с тобой и одной рукой справлюсь. — Брат непререкаемо показал ей на дверь.

На этот раз девушка послушно вышла, но с полкоридора вернулась, смачно чмокнула Теда в щеку и снова умчалась.

На дробный топот туда-сюда из каюты выглянула Полина и, когда Лика наконец скрылась в ванной, подошла и с надеждой спросила у друга:

— Она все-таки летит в университет?

— Куда ж ей еще деваться-то? — снисходительно ухмыльнулся пилот.

— Какой ты молодец! — восхитилась зоолог. — А то она всерьез собиралась отказаться от стипендии, даже письмо в деканат составила. Здорово, что тебе удалось ее переубедить!

— Не то слово! — с содроганием подтвердил Теодор. — Иначе пришлось бы ее обратно через полгалактики тащить, я б тогда точно концы отдал!

Полина понимающе улыбнулась, но выводить друга на чистую воду не стала. Просто вытащила и торжественно протянула ему заныканную в кармане печеньку.

Пассажирский космопорт отличался от грузового специализированными залами ожидания: хлорным, водным и кислородным в зависимости от потребностей путешественников. Для самых привередливых имелись индивидуальные барокамеры, где можно выставить состав атмосферы, давление и гравитацию с точностью до сотой доли процента. Впрочем, большинству пассажиров удавалось приспособиться к стандартным двадцати пяти процентам кислорода, а авшуры, по слухам, могли выдержать и местные одиннадцать, но предпочитали сидеть под куполом вместе с остальными, дыша по полной (не иначе как из жадности).

До рейса оставалось всего ничего, зал был переполнен улетающими и провожающими.

— Как удачно я в больницу загремел! — заметил Теодор, придирчиво осмотревшись, принюхавшись и скривившись. С остальной компанией Лика наскоро, но оттого не менее душевно распрощалась еще у шлюза. — А то пришлось бы тебе тут два дня на стульях куковать.

— Да ну ее к чертям собачьим, такую удачу! — ужаснулась девушка. — Покуковала бы, фигня вопрос.

— Малая, ты же девушка, — в шутку упрекнул ее пилот. — Что это за «к чертям», «фигня»?

— Ерунда, — отмахнулась Лика. — Уж при тебе-то я могу побыть самой собой!

— Крутым пацанчиком?

— А то! Может, по пивку напоследок вдарим? — подмигнула девушка. — Станислав Федотович уже не видит.

Теодор с интересом поглядел на барную стойку, но, обнаружив свою любимую марку светлого, неожиданно приуныл:

— Блин, а капитан-то прав… Вечно я всякой дряни малолеток учу!

— Малолетки сами учатся, — утешила его сестра. — У тех, кем восхищаются.

— Угу… — Тед вспомнил своего кумира Манкса, оказавшегося слабаком и подлецом, и помрачнел еще больше. Раненая нога (как назло, правая) довершала сходство с хромым пиратом. — А если восхищаться там на самом деле нечем?

— Глупости!

— Во-во, одни глупости и есть…

— Брось, со стороны виднее! Ну, может, не сразу… Но я хочу тебе кое-что подарить, на память.

Лика приоткрыла чемодан и вытащила оттуда злополучный семейный альбом.

— Эй, ты что, по моей каюте шарила?! — возмутился Теодор, выхватывая его у сестры.

— Ага, мы с твоими друзьями прикидывали, как будем наследство делить. Полине шлем, Дэну носки, капитану — плакат с голой теткой. — Девушка без сопротивления разжала руки и уже серьезно пояснила: — Ты же просил привезти тебе новый скафандр и белье, а альбом как раз на трусах лежал.

— Я Дэна просил!

— Ну и я с ним зашла, что тут такого?

Пилот промолчал, сделав себе пометку провести с напарником еще одну воспитательную беседу насчет человеческих заморочек.

— В общем, это тебе. — Девушка ткнула пальцем в альбом, не отбирая, а прижимая его к Теду. — Я все фотки на инфокристалл скопировала, потом куплю другой планшет и перекачаю. А этот пусть твой будет.

— Да мне он как бы незачем, — замялся брат, неловко крутя подарок в руках.

— Бери, — серьезно сказала Лика. — Там же не только ты, но и я. И мы вместе. Можешь показывать его кому угодно, я не обижусь!

— А ты больше не будешь ныть, что ты одна и тебя никто не любит? — усмехнулся парень.

— Буду! Иначе как убедиться, что это не так? — Лика на миг прильнула к брату, но прежде чем он успел обнять ее в ответ, выпрямилась и бодро напомнила: — Ну так что, по пиву?

— По кофе, — решительно сказал Тед. — Я же за штурвалом, забыла?

— Это ужасно, — скорбно вздохнула сестра. — Тедди, ты стал безобразно взрослым!

— Наконец-то заметила!

К возвращению Теодора Дэн успел закрепить полученный от Лики урок, и на столе остывала вторая партия печенья.

— Ну что, отметим отъезд сестрички? — радостно предложила Полина, но Теодор, к общему удивлению, помотал головой.

— Не, пойду дрыхнуть. — Пилот напоказ зевнул. — Завтра вставать рано, и вообще устал я что-то.

— Может, отложим взлет на денек? — забеспокоился Вениамин. — Если ты себя еще неважно чувствуешь.

— Да не, я в норме, надо просто хорошенько выспаться…

Теодор отбрыкался от повторного медосмотра и удрал в каюту. Запер дверь, стянул ботинки, но раздеваться и нырять под одеяло не спешил. Постоял у иллюминатора, рассматривая росчерки взлетающих и садящихся кораблей на темном небе, потом порылся в шкафу, вытащил из заначки банку пива, не глядя откупорил, глотнул и сел на койку. Небрежно взял со столика альбом. Родители начали вести его со дня свадьбы: молодожены в окружении родни, отец на фоне строящегося коровника, мама с двумя породистыми поросятами под мышками, столетний юбилей деда, так пышно отмеченный, что старичок отправился на небеса прямо из-за праздничного стола… Свое детство Тед торопливо промотал вместе с горшками и недобитыми дядьями, остановившись на почти забытой, но мигом всколыхнувшей воспоминания голографии.

Хмурый восьмилетний мальчишка брезгливо сжимал в объятиях розовый сверток со щекастым и тоже крайне недовольным личиком.

Тед ткнул в картинку пальцем, и она стала объемной, как окошко в прошлое.

«Ну-у-у во-о-от, а я хоте-е-ел братика…» — Моментальный тест на пол будущего ребенка стоил всего пару единиц, но родители намеренно устроили себе — и сыну — сюрприз.

«Глупенький, сестричка же гораздо лучше! Она маленькая, нежная, не будете с ней драться, игрушки делить…»

— Ага, щас, — проворчал Тед, снова прикладываясь к банке.

«Как ее хоть зовут-то?»

«Еще не придумали. Я хотела назвать малышку Марианной, но папе больше нравится Сьюзен. А тебе?»

Теодор вздохнул, выключил альбом, застегнул обложку и засунул поглубже в шкаф. Вряд ли когда-нибудь понадобится, но пусть лежит.

Космопортом на Шесс пафосно величалось обнесенное пластиковым заборчиком поле, а компанию «Космическому мозгоеду» составляла только дряхлая рейсовая «Стрела», раз в день с кряхтением отрывавшаяся от земли и уже через семь часов с душераздирающим скрежетом шмякавшаяся обратно. Для полноты образа не хватало только бородатого сторожа в тулупе, валенках и ушанке не по сезону, сурово расхаживающего туда-сюда с двустволкой наперевес. Станислав любил тихие окраинные планетки с одним-двумя миллионами жителей, рассеянными по десятку городков и сотне деревенек. Шесс напоминала капитану Новый Бобруйск времен его детства, где все друг друга знают, «новостями» считаются события последнего года, полицейские охотятся по большей части на мух, пятилетних детей преспокойно отпускают гулять до темноты, а семилетние уже отлично плавают, лазают по деревьям, жгут костры и стреляют из рогаток со ста метров прямо в глаз соседскому коту.

• Предыдущая
• 38/60
• Следующая