Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника. - Шипунов Александр В. - Страница 6

Занятия по физической подготовке

Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать позже ни на минуту от установленного времени и закончить ни на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но все же «поле – академия солдата». И, какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали, в конечном итоге все закрепляем на полевых занятиях. Основная цель – выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в условиях определенной командиром взвода тактической обстановки.

Ох уж эта обстановка! Противник – обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира взвода, – преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. И такой накал во всех дисциплинах.

Изучение иностранного языка – «насилие» над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Мы проходим срочную службу по призыву и такого подвоха со стороны Советской Армии не ожидали. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а спрос за наши двойки следует с взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула, во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.

Большое значение имеет курс минно-подрывного дела. Это моя военно-учетная специальность. Кто-то из сослуживцев поначалу огорчился перспективным отсутствием сержантских лычек после окончания обучения. Минеры и радисты выпускались рядовыми. Вместе с тем успешно сдавшим экзамены присваивалась классная квалификация – «специалист 3-го класса». Взводный же объяснил, что звания к кому необходимо придут, кому не нужно – обойдут стороной, а такая уникальная профессия останется на всю жизнь. Обучение было комплексным: изучали взрывчатые вещества, средства и способы взрывания, мины и заряды, в том числе мины-сюрпризы, такие же изделия вероятных «друзей» и многое чего интересного. Апофеозом каждой большой тематики были практические подрывные работы, которые явились для нас первым в жизни серьезным испытанием на прочность. Каждый должен сам рассчитать, изготовить, установить, а затем и подорвать заряд. Мы стали понимать, что что-то значим. Знания и практические навыки, полученные в учебной роте минирования, позволили мне успешно применять минно-взрывные средства в Афганистане, что зачастую предопределяло успешное выполнение группой поставленных задач. Не могу не вспомнить начальника инженерной службы полка майора Белокрылова Г. Г., высочайшего профессионала, оказывавшего нам бесценную помощь.

Выпускной экзамен по минно-подрывному делу

Большое внимание уделялось огневой подготовке. Прошли классные занятия, начались тренировки на Огневом городке – практические стрельбы из различных видов стрелкового оружия, гранатометов, боевое гранатометание. Восьмикилометровый марш-бросок в условиях, как всегда, сложной тактической обстановки приводит нас на стрельбище. Добежали все, без «потерь». После вступительной части разошлись по учебным местам – отрабатываем нормативы, ведем разведку целей, учимся работать с командирским ящиком, выполняем упражнения учебных стрельб. Основной упор делается на выполнении стрелковых упражнений с приборами бесшумной беспламенной стрельбы. Условия учебного упражнения номер один из АКМС с ПБС-1[9] (днем и ночью) таковы: выдвигаешься на рубеж открытия огня, первым выстрелом должен поразить появляющуюся на пять секунд мишень в виде «часового за насыпью», затем скрытно продвинуться вперед и уничтожить телекамеру, после этого расстрелять движущийся парный патруль (здесь есть возможность исправить ошибку, дается три патрона). Звука выстрела практически не слышно, только легкий хлопок и лязг затворной рамы. После захода солнца стрельбы продолжаются. Крепим к оружию прибор ночного видения, который вместе с прибором бесшумной беспламенной стрельбы делает наш привычный автомат Калашникова внешне неузнаваемым. Нас это уже не удивляет. Обычная работа. Как бы хорошо мы ее ни сделали, но путь в казармы вновь будет пролегать сквозь множество преград, устроенных коварным вероятным противником. Однако мы уже твердо знаем, что победим.

До службы в Советской Армии я совершил более двухсот парашютных прыжков и являлся перворазрядником, но только в полку понял разницу между спортивным парашютизмом, где прыжок – самоцель, и военным, где это – один из основных способов доставки разведчиков в тыл противника.

Парашютные прыжки

Если для спортсменов приземление на лес, воду, ограниченную площадку приземления – особые случаи, то нам прыжки повышенной сложности дают возможность остаться не замеченными противником и скрытно выдвинуться в указанный район. В дополнение ко всему совершать прыжки требовалось со штатным вооружением и снаряжением. Боезапас, мины и заряды, радиостанции и сухой паек размещались в ранце десантника и грузовом контейнере.

Изучили материальную часть и устройство парашютов, руки стерли на укладках, истоптали воздушно-десантный комплекс. Утром в день прыжков мороз минус тридцать градусов. На крытых тентами «Уралах» едем в Псков. Прибыли на базу 76-й Черниговской воздушно-десантной дивизии. Надели парашюты. Прошли осмотр. Взлетаем. В иллюминаторы Ан-2 видны типовые железобетонные постройки деревни Шабаны. Смотрю на «перворазников», завидую тому чувству, которое им сейчас предстоит испытать. Первый шаг в небо – это всегда преодоление свойственного каждому нормальному человеку чувства страха.

Свершилось. После приземления рядом с деревней Кислово на сборном пункте площадки приземления в торжественной обстановке перед строем взвода лейтенант вручает каждому первый в жизни знак «парашютист». Замечаю, как изменился взгляд у моих товарищей. В душе поздравляю их с вступлением в новое качество.

Можно вспоминать об увлекательных занятиях по рукопашному бою, проводимых на снегу с оружием, ориентированию на местности по карте и без, днем и ночью, изучению иностранных армий и многое другое, – все было интересно, все пригодилось на войне.

Показателем качества учебного процесса в полку являлись результаты многих оперативно-тактических учений, где подразделения полка постоянно демонстрировали высокий уровень профессиональной подготовки. Достаточно сказать, что в 1989 году во время соревнований групп спецназа Советской Армии и Военно-Морского флота, проводимых на нашей базе, после трех первых этапов «печеряне» уверенно опережали остальных участников. Как правило, «хозяева» подобных соревнований побеждали. Легитимность их побед никогда не вызывала сомнений. В этот раз руководством учений «лидеры» в заключительный день соревнований были объявлены выступающими вне конкурса. По мнению высокопоставленных судей, «учебка» не может быть сильнее боевых бригад.

Офицеры флотского спецназа выявляли наиболее способных матросов, отслуживших один год, и направляли их к нам в полк. После обучения уже «старшинами» они возвращались в свою морскую часть, где служили еще полтора года в качестве командиров отделений.