Библиотека приключений в пяти томах. Том 2 - Железников Николай Николаевич - Страница 65

— Третья и четвертая альтернативы отпадают, — сказал Даню. — Кувейтцу шестьдесят пять лет, толстый, страдает одышкой, сугубо мирный субъект. Он никак не мог бы справиться с Баном, а потом прикончить Командора.

— А мне не нравится первая альтернатива: убив Командора и кувейтца, Бан почему-то бросает на лестнице труп шефа и утаскивает именно труп кувейтца. Чтобы получить деньги у родственников?

Даню захохотал, похлопывая себя по бедрам.

— Да, это ерунда. Значит, получается, что наиболее вероятная комбинация это такая: Бан получает от кувейтца деньги, убивает Командора, и они оба удирают… Каким путем?

— Ясно — каким. Выйдя на улицу, идут налево. — Подумав немного, я добавил: — Но есть еще одна альтернатива. А что, если был четвертый? Он мог пройти через подвал, подняться по лестнице, убить Бана, потом кувейтца, потом Командора и…

Даню замахал руками.

— Убить троих, оставить один труп на лестнице, а остальные два потащить через подвал? Дикий бред. Не советую говорить такую чушь Веласкесу, он наверняка решит, что африканский климат подействовал на нейроны твоего мозга.

— Минуточку. А что, если этот четвертый связан с кувейтцем? Кувейтец попросил четвертого пройти через подвал, подняться по лестнице и обработать Бана — подкупить, запугать или нокаутировать. Потом приходит кувейтец, поднимается на вторую площадку, вместе с четвертым ждет Командора, тот появляется, его убивают, и затем кувейтец и четвертый удаляются через подвал.

— А Бан?

— Если Бана подкупили или запугали, то он уходит с ними. А если его оглушили ударом, то он, очнувшись, видит около себя труп Командора и, решив, что его заподозрят в убийстве шефа, удирает через подвал.

Даню подумал и решительно покачал головой.

— Насчет возможности существования четвертого у нас нет абсолютно никаких данных. Голая, ничем не обоснованная гипотеза. Эта альтернатива совершенно беспредметна.

В результате обсуждения мы пришли к выводу — наиболее достоверна такая альтернатива. Бан, получив крупную сумму от кувейтца, убил Командора и удрал вместе с кувейтцем — через подвал, соседний двор и переулок. Выйдя на улицу, они пошли налево. Это предположение подкреплялось еще тем, что Бан набил руку по части икс и мог без труда раскроить череп шефа ударом кулака, оснащенного кастетом.

Пробежав глазами написанное мною, Веласкес удовлетворенно промычал:

— Можно считать, что мои подозрения в отношении Бана оправдались. Чутье меня не обмануло.

— Значит, можно не сомневаться в том, что именно Бан убил шефа?

— Никаких сомнений. Поэтому он и удрал вместе с кувейтцем. Бан был подослан к нам русскими, это тоже несомненно.

— Он, вероятно, был связан с теми, кто меня недавно похищал. Это наверняка были русские. Тараторили между собой…

Веласкес сделал легкую гримасу.

— Это не русские. Вас просто проверяли — тест Командора. И в числе проверявших был Бан, его приходилось все время сдерживать, а то бы он забил вас до смерти.

— От такого теста можно угодить на тот свет.

Веласкес щелкнул пальцем по моей записке.

— Вы считаете наиболее достоверной альтернативу, где фигурируют три действующих лица — Командор, Бан и кувейтец. А ваш друг Даню настаивает на том, что было четверо. И надо сказать, что выдвинутая им версия вполне обоснована. У кувейтца был телохранитель, частный детектив, голландец, здоровенный детина, имеющий высокую степень по дзюдо. Он часто сопровождал кувейтца, мог и на этот раз. И для него кокнуть Бана было таким же легким делом, как для нас высморкаться. Вопрос заключается только вот в чем… Они вышли в соседний двор, оттуда в переулок и на улицу. Так?

— Да.

— Ведь машины у них не было. Если они пошли налево, в сторону кладбища и леса, то это значит, что они обрекали себя на продолжительное ночное путешествие по безлюдным местам, где на каждом шагу проволочные заграждения, там ведь много огороженных пустырей. А им надо было скорей добраться до города, чтобы приготовиться к бегству из страны. Поэтому они, выйдя из переулка на улицу, могли пойти направо. А где стояла машина вашего друга?

— Примерно в двадцати ярдах от угла переулка.

— Они должны были пройти мимо вашего друга.

Я пожал плечами.

— Он говорит, что никого не видел… кроме нескольких гиен.

Веласкес удивленно уставился на меня:

— Гиен? В таком случае одно из двух: или ваш друг был пьян, или кувейтец, Бан и четвертый по примеру оборотней приняли вид гиен.

— Он был трезв и не засыпал в машине.

— Тогда придется допустить еще одну возможность. Догадываетесь?

— Да.

— Говорите, — приказал Веласкес.

Я нехотя произнес:

— Они подошли к машине, в которой сидел Даню…

Профессор вскинул палец к губам и наклонил голову набок.

— И одно из двух. Либо пригрозили ему, либо дали ему денег, чтобы он не говорил никому, что видел их, как они прошли по улице. Так?

Я неопределенно шевельнул головой — среднее между “да” и “нет”. Профессор погладил эспаньолку.

— Между прочим, ваш друг допускает и такую возможность: кувейтец, Бан и четвертый, спустившись по лестнице со второй площадки, не идут вниз в подвал, а выходят через дверь в первый двор. Там они натыкаются на человека, который ждет выхода Командора и Бана. Трое быстро обрабатывают каким-то образом этого человека и, выйдя на улицу, идут налево, к индийскому кладбищу и, пройдя через него — Бан и четвертый помогают кувейтцу перелезать через каменные ограды, — попадают в другой район города, ловят такси и добираются до города. Эта версия тоже заслуживает внимания.

Я изобразил на своем лице улыбку.

— А как, по мнению Даню, обработали этого человека, который стоял во дворе?

— Одно из трех. Либо подкупили, либо запугали, либо нокаутировали. В том случае, если эта альтернатива подтвердится, на вопрос — как обработали этого человека? — наиболее точный ответ можно будет получить только у вас… — Веласкес улыбнулся и взглянул на меня так, что у меня сжались все внутренности. Профессор продолжал: — Расследование ведут наверху… те, кому подчинена наша школа. И там решат, какая из альтернатив наиболее вероятна. И докопаются до истины.

— А как с телом нашего шефа?

— Уже все сделано. Версия такая: в город недавно прибыл один канадский богач, дилетант-археолог. Его ночью затащили в пустой дом, ограбили и убили. Приехал его сын, забрал останки отца и уехал. Полиция ищет грабителей.

Судя по всему, те, кто был наверху, нажали на все кнопки. Спустя неделю мы узнали от Веласкеса, что через Бейрут проследовали в сторону Басры на самолете пассажиры, похожие на кувейтца и его охранника, а в аэропорту Касруп в Копенгагене видели в лифте, спускавшемся к мужской туалетной, человека, приметы которого совпадали с внешними данными Бана.

И окончательно подозрения в отношении его подтвердились тогда, когда выяснилось, что звонила в министерство здравоохранения и предупреждала о нападении на склад медикаментов и тем самым сорвала акцию “Санта Клоз” не кто иная, как машинистка бельгийского посольства, некая Ирен Тейтгат. И тогда я и Умар Кюеле сообщили Веласкесу о том, что видели своими глазами, как Бан разговаривал с женщиной, вышедшей из бельгийского посольства. Бан что-то сообщил ей и умчался на машине.

Веласкес сказал мне и Даню:

— Все говорит в пользу того, что Бан был перевербован вражеской разведкой, по ее приказу провалил две наши акции и погасил одного из крупнейших ниндзя современности. То, что провалились две акции, это, конечно, для нас удар, но в нашей работе такие неудачи неизбежны, и в генеральных планах наших мероприятий всегда предусматривается энное количество сорвавшихся акций. Но гибель Командора — это подлинная катастрофа.

— Невосполнимая потеря, — заметил Даню.

— Невосполнимая? — Веласкес пошевелил усиками. — Это гипербола. На смену погибшему появятся другие, брешь в нашей когорте будет заполнена. Но смерть Командора является для нас катастрофой в том отношении, что он держал нити многих других акций в своей голове, и только в голове, не записывая их на бумаге или магнитофонной пленке ввиду их сверхсекретности. И все эти тайны он унес с собой. Кроме того, те акции, которые сейчас находятся в стадии проведения, неизбежно повиснут в воздухе — без Командора нельзя будет продолжать их или развивать. А сколько акций он еще задумал, запланировал, подготовил в голове! И все это пропало безвозвратно. Вот почему его смерть — страшная катастрофа для нас.