Повелитель миражей - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая

Чистое небо помутнело от тысяч капель, с бешеной скоростью несущихся к земле – «учитель» отреагировал. Капли в полете образовывали плоскости и тут же резко уходили вбок, разрезая на части очередной мираж, разбивая в комья грязной земли или взрывая заложенной силой. Земля очень скоро пропиталась влагой, поверхность больше походила на месиво после ливня, по которому тяжело шагал армейский «учитель», пытаясь уничтожить – теперь уже в полную силу – очередной мираж из десятков тех, что образовывались за дождливой территорией и сразу же начинали в бешеном темпе носиться вокруг. Боец так увлекся разрушением, что лично я наблюдал за происходящим с солидного удаления, не желая пробовать на себе Обратный дождь – вихрь воды, что вырвался из земли тысячами игл и понесся ввысь, чтобы упасть обратно другой, не менее смертоносной, стороной. Соперник даже не обращал внимания, что миражи и не отвечают ему вовсе, но бесился еще больше, когда очередная куча песка превращалась в грязь прямо возле его ног, заставляя идти по бедро в образовавшейся грязевой жиже. «Учитель» напоминал лешего, вырвавшегося из дикой чащобы, – одежда, несмотря на защиту, скрылась под толстым слоем земли, как и лицо с яростно вращающимися, алчущими крови глазами. Все миражи в едином порыве двинулись к нему, чтобы разбиться о водяной покров и увеличить грязевое болото вокруг. «Учитель» тонул, хлестая плетьми, водяными лезвиями вокруг себя, не замечая, как воздушная стена, кольцом окружившая трясину, сжимается колодцем и поднимает уровень жижи еще выше. Выданный в молоко водяной шквал чуть не потопил самого бойца, накрыв волной грязи.

– Достаточно! – крикнули с трибун.

А вот что делать дальше – я не придумал. Эдак я его сейчас вытащу, а он меня прибьет сгоряча. Бросил взгляд на скамейку – в окружении двух кислых лиц сиял Ода-сан. С Сайто понятно – он хотел, чтобы я проиграл, и успокоился, да и с генералом тоже – как-никак конфуз. А вот чего Ода-сан радуется – кто его разберет?..

В общем, я скинул эсэмэску Сайто и по-английски, незаметно, покинул место действия…

Широкая стена особняка Кавати только с внешней стороны казалась неприступной. Я-то знал, как удобно пробираться по еле приметным щелям в кладке, и с удовольствием вспомнил детство, когда летать казалось несбыточной мечтой. Я не решился входить через парадный вход, но мне необходимо было переговорить с кем-нибудь из подруг, поэтому приходилось красться, словно вору, – обходить секторы видеокамер, секретки и пройти двух бойцовских псов, сразу накинувшихся на меня с просьбой погладить им пузо. Собственно, это и было самым главным препятствием – к соскучившимся по мне четвероногим присоединились еще трое.

Ай нашлась на качелях. Когда-то мы и познакомились здесь – кое-кому сильно не понравилось, что незнакомый мальчик занял их любимое место.

– Привет, – громко сказала Ай.

Я подходил со спины, да и она не оборачивалась, но, видимо, почувствовала.

– Привет. – Я присел рядом. Широкая доска на металлических цепях могла вместить и троих.

Я хотел было качнуть конструкцию, но ножка девушки удержалась за землю.

– У нас с дедушкой был уговор, – начала Ай после неловкой паузы, – хорошее поведение в обмен на возможность выбирать.

– Что выбирать?

– Школу, судьбу, мужа. – Ай не смотрела на меня. – Два дня назад он узнал о краже кресла. Мы лишились выбора. Прости, – тихо шепнула она.

– Постой, но как же так… – Я был растерян. – Вы ведь уже в Дакисюро?

– Нас перевели в Сейджо. В скором времени дедушка объявит имена женихов, – словно пыльным мешком по голове ударила меня Ай. – Я уверена, он найдет нам достойных людей. – Одинокая слезинка Ай потекла по щеке.

– Я поговорю с Макото. – Двинулся было к дому, но Ай удержала меня на месте.

– Дима, дедушка очень хороший, – с жаром шептала она, – но прошлая война унесла двух его сыновей и большую часть рода. Он боится новой войны, он боится за меня, за Юко, за наших мам. Мы не в силах взять тебя в семью, не в силах защитить. Прости нас… – Ай уткнулась мне лицом в грудь и разревелась.

– Значит, дело не в вашем договоре. Рано или поздно вы бы начудачили, уж я-то вас знаю. – Сильнее прижал к себе девушку и поцеловал в макушку.

– Юко не хочет вставать из постели второй день. Но она тоже поймет, что так правильнее. На нас большая ответственность и долг перед родом.

Я глубоко вздохнул: вот бы дело было в горячей Испании, где сбежать из дома с любимым – главная тема любовных романов! В Японии же всеми правит долг вместе с традициями.

– Тебе лучше уйти, – тихо донеслось, грустные глаза, быть может, в последний раз взглянули на меня.

На этот раз поцелуй вышел дольше, почти в вечность длиной, и куда приятней.

– Эта та беловолосая стерва тебя научила? – тыкнули в меня кулачком. – Хоть какой-то от нее толк, – буркнули повторно, но были прерваны еще одним слиянием губ.

Прошлое рухнуло за спиной. Враги достали через много лет и отняли все самое ценное, а я ничего не могу поделать. Осталось поехать на родину и попытаться дотянуться до самых главных, а там будь что будет. Жизнь померкла и стала серой, безвкусной, бесполезной.

Подходя к дому, автоматически отметил горящий свет в своих окнах. У соседки было, наоборот, темно.

Подъезд действительно подрихтовали, выправили поручни. На месте моей двери стояла совсем другая, а у меня и ключей-то нет… Я нажал на ручку и толкнул от себя – оказалось открыто.

На моей кровати, возле раскрытого конверта, в куче бумаг сидела Таня. Знакомый конверт – тот самый, что дал мне Ода, предлагая выбрать самому – отдавать или нет. Что же, все решилось само.

– На нем было мое имя. – Таня провела пальцем по бумаге. – Откуда эта информация у тебя? – Равнодушный, усталый голос, полный застарелой тоски. Словно себя услышал со стороны.

– Дали на работе. – Я прошел к шкафу, достал объемный спортивный рюкзак и начал аккуратно складывать вещи. Весна в России бывает разная – пригодятся и свитер, и куртка.

– Мне сказали, ты работаешь грузчиком.

– А тот дядя на «роллс-ройсе» – прораб? – хмыкнул, переходя к следующей полке. Пара смен белья, рубашки, остальное можно купить на месте.

– Я возьму фото? – Таня показала изображение матери. – У меня такого нет.

– Бери всю папку. Да, еще, если мстить соберешься – выучи «Отче наш». – Разговор проходил буднично, без сильных эмоций, словно плохую погоду обсуждали.

– Зачем? – подняла бровь Таня.

– В Монастыре пригодится.

– Считаешь, раз ты не смог, то у меня тоже ничего не выйдет? – едко спросила маркиза… герцогиня… кто ее разберет.

– Только в фильмах герой может убить раджу и выжить, – в рюкзак отправились бритва и ножницы, – в реальности для этого надо быть хотя бы «виртуозом».

– Куда ты собираешься? – заерзала Таня на месте. Любопытство – страшная сила.

– Убивать раджу, – вздохнул я, подпрыгивая с рюкзаком на плечах. Внутри что-то болталось, неприятно ударяя по спине, – странно.

– Ты же не «виртуоз»?

– А я и не планирую выжить, – сказал я, перебирая вещи повторно.

– Я тоже! – Соседка упрямо вздернула носик.

Только сейчас заметил ее необычный наряд – две моих рубашки; одна как топ, вторая вместо юбки.

– Ничего не получится, – констатировал я после десятка секунд внимательного разглядывания затейливо сложенных рубашек. Вышло симпатично.

– Еще скажи, что я слабее тебя. – От резкого движения несколько бумаг слетело на пол.

– И это тоже, – кивнул, разглядывая флягу, непонятно каким образом оказавшуюся в новом вроде рюкзаке. Может, в комплекте шла? – Вот только у меня есть план, а у тебя – нет. Как ты собираешься добираться в Россию? Где будешь жить, прятаться? Вот потому тебя «примут» возле трапа самолета. Ты будешь сопротивляться, не спорю, но результат один – Монастырь. Неприятное, скажу тебе, место. Не имеет никакого отношения к вере и церкви. Нас лет в одиннадцать водили на экскурсию – вроде как культурная программа. Весь класс был в глубокой депрессии около месяца, учителя и директора уволили.

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая