Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/110
• Следующая

Таким образом, мы построили модель экономики с основными ее атрибутами: есть производители и есть банковская система в виде бегающих с деньгами сынишек. Конечно, эта модель крайне упрощена, но это сделано для того, чтобы стали понятны ее фундаментальные принципы и отсеялось все малозначительное. Теперь «покачаем» модель: сначала увеличим, затем уменьшим количество денег в ней и посмотрим, как изменится количество производимых товаров.

Итак, увеличим количество денег. Предположим, что сынишка производителя бензина прибежал в лавку мясника, имея два грамма золота. Половину его он истратил, как обычно, на 10 килограммов мяса, а на оставшееся золото купить нечего. Экономисту, высасывающему свои теории из пальца, может прийти в голову мысль, что в этом случае мясник запросит за 10 килограммов все золото, цена мяса увеличится и произойдет инфляция, обесценивание денег. Конечно, мясник, может, и запросит более высокую цену, да кто же ему даст? Если золото не воровано и досталось честным трудом, его не отдадут, поскольку отдать его — значит обесценить собственный труд. Может быть, в результате торговли цена мяса и поднимется, но незначительно. Производитель мяса, поняв, что есть потенциальный покупатель — человек с деньгами, поступит по-другому: он увеличит производство мяса до 20 килограммов в день и таким образом изымет вторую половину золота. Но почему он сделает именно так? Почему он не будет отчаянно бороться за повышение цены, если покупатель хочет все золото потратить на мясо?

Естественно, что производство мяса связано с затратами: мясник построил свинарник, в котором держит одну свинью, купил для нее корыто, завозит корма. Если он будет держать две свиньи, то, возможно, ему хватит и одного свинарника, и одного корыта, и двойное количество корма ему будет завезено одним рейсом грузовика. Таким образом, при увеличении объема производства затраты резко уменьшаются и прибыль растет непропорционально затратам. Скажем, если объем производства увеличится в два раза, то прибыль может вырасти и в три, и в десять раз. Увеличивать объемы производства всегда выгодно, и это честная, трудовая выгода. Между прочим, возросшая прибыль позволит снизить цену. То есть прилив денег приводит к —увеличению производства товара, к снижению цены на него и повышению стоимости самих денег, а не к инфляции! Но… В экономике должна быть голова, должно быть планирование. Количество денег должно увеличиваться на столько, на сколько производители смогут увеличить производство товара. Действительно, если невозможно произвести больше 20 кг мяса в день, а сынишка мясника принес 10 граммов золота, то не исключено и повышение цены. Но когда человек без головы, то его, как говорится, и в церкви бьют.

Но все-таки, может быть при определенных условиях увеличение массы денег будет стимулировать не производство товара, а только повышение цены? Жизнь есть жизнь, в отдельных случаях может быть всякое, но законы экономики показывают, что увеличение денежной массы в системе товар—деньги—товар до пределов возможности экономики приводит к возрастанию количества товаров до этих пределов. При этом не имеет значения, что будет с ценами — останутся они прежними или повысятся.

Кстати, денежную массу можно увеличить и не таким путем, как мы показали. Скажем, сынишки производителей стали бегать быстрее и справляться с делом за полдня, то есть они будут производить обмен и утром, и вечером, тогда грамм золота останется, но продавцу он будет показываться в два раза чаще, и производство мяса возрастет вдвое. Таким образом, сами по себе деньги не представляют ценности для экономики; это только средство обмена товара, а если деньги быстрые, то их надо меньше. Можно сказать, что если для отдельного человека очень важно, сколько у него денег, так как это основа его богатства и возможностей, то для производства товаров количество денег не имеет значения: их должно быть не много и не мало, а в идеале ровно столько, чтобы сопроводить обмен товара.

А теперь «пошатнем» модель в другую сторону. Уменьшим количество золота вдвое. Его можно обменять только на 5 литров бензина или на 5 килограммов мяса. Но если изо дня в день будет продаваться только по 5 литров бензина и по 5 килограммов мяса, то нет ни смысла, ни возможности производить больше и производство товаров уменьшится вдвое. Хотя и бензин, и мясо очень нужны обществу, оно будет располагать и заводами, и оборудованием для их производства, будет иметь рабочие руки, но производство товаров сократится, поскольку нет денег обменяться ими.

Кабинетные экономисты утверждают, что с уменьшением денежной массы цены снизятся или не будут расти, поскольку, дескать, продавцу все равно надо продать, значит, он будет продавать и по пониженной цене. Но это невозможно по двум причинам. Во-первых, продавец не будет обесценивать свой труд (как и покупатель в первом случае). Во-вторых, и это главное, снижение цены невозможно технически. Прежде чем произвести товар, продавец заку-· пил все необходимое по старым ценам. Если он снизит цены на свою продукцию, то понесет убытки и разорится. Можно повернуть вспять реки, но не время. Поэтому при уменьшении количества Ае-нег в системе товар—деньги—товар цены на товары начнут повышаться, поскольку возрастет себестоимость товаров, вызванная уменьшением объемов производства, и резко увеличится доля налогов в каждой единице товара, ведь, как уже было сказано выше, налоги платят не люди, а товары, ими производимые. Если человек без работы, то какие налоги он может заплатить? Наоборот, ему нужно платить пособие.

Сейчас в СНГ это ощутил каждый. Скажем, на момент, когда Россия объявила, что средняя зарплата составляет 200 000 рублей, хлеб в Москве стоил 600 рублей, то есть средний работник мог купить на свою среднюю зарплату около 330 килограммов хлеба. Для сравнения: при коммунистах и плановом хозяйстве средняя зарплата была 190 рублей, а хлеб стоил 20 копеек, и средний работник мог купить 950 килограммов хлеба. Таким образом, фактическая цена хлеба стала в три раза выше, чем тогда, когда коммунисты, как утверждают рыночники, давали промышленности и сельскому хозяйству столько денег, сколько те попросят.

Но вопрос истинной цены для нас попутный вопрос. Главное в этом анализе то, что он доказывает: уменьшение денежной массы в экономике вызовет остановку производств. И это везде: и у нас, и в США, как следует из работы Ли Якокки.

Напомню, что сейчас мы выступаем в роли экономических консультантов западных фирм, поэтому вопрос о деньгах надо ясно представлять, ведь при всей своей простоте он мало кому понятен: слишком многие рассматривают деньги как самоцель, не связывая их наличие с работой конкретных предприятий, с производством конкретных товаров.

Надо сказать, что Горбачев, Ельцин или Рейган — это далеко не первые руководители, не понимающие того, что они творят. В самом начале XVIII века, то есть почти 300 лет назад, во Франции разразился, как сейчас говорят, финансовый кризис, но тогда он был естественным, связанным с ростом населения Франции: появлялись новые рабочие руки, которые могли сеять хлеб и плавить сталь, строить дома и ткать сукно, но количество золота и серебра, которые в виде монет обеспечивали товарообмен, не росло пропорционально возможностям экономики. Более того, движение монет было медленным, большое количество денег отвлекалось на внешнюю торговлю и уходило за границу. Массы голодных людей бунтовали, а правительство Франции не представляло, как выйти из этого положения. От кровавого бунта Францию спасло, возможно, то, что в это время в Англии один староватый джентльмен был не способен удовлетворить свою содержанку. Но в этом он стал обвинять не себя, а молодого любовника содержанки и вызвал его на дуэль. На дуэли джентльмен был убит ударом шпаги, а счастливого соперника приговорили к повешению, но ему удалось сбежать во Францию. Так Франция приобрела своего финансового гения — Джона Ло. Он стал убеждать правительство Франции напечатать и пустить в обращение бумажные деньги. Но ведь сами по себе эти деньги ничего не стоят, а золота, чтобы их обеспечить, то есть обменять по первому требованию, не было. Правительство Франции колебалось. Я думаю, что Джон Ло убеждал их так: «Пусть ассигнации нечем обеспечить! Если не увлекаться их печатанием, то никто не принесет ассигнации, чтобы поменять их на золото, так как они каждому будут нужны для товарообмена. Экономика Франции не выпустит эти деньги из обращения». Он оказался прав. Франция испытала невиданный экономический расцвет: лихорадочно строились заводы и фабрики, оживилась торговля, только в Париже за один год потребовалось столько рабочих рук, что его население увеличилось на 300 тысяч человек (в начале XVIII века!) и по его улицам, забитым повозками и каретами, стало невозможно проехать. Имя Джона Ло вошло во все энциклопедии, а то, что он сделал, получило имя «система Ло».

• Предыдущая
• 53/110
• Следующая