В дебрях атласа. Пограничный легион - Сальгари Эмилио - Страница 15

• Предыдущая
• 15/107
• Следующая

— Однако он успел на мгновение подняться над бешеным потоком и крикнул мне, когда я кинулся на берег, пытаясь помочь ему: «Друг, скажи невесте»…

И он скрылся навеки.

Минутное колебание, и все бы погибло. Но, к счастью, мне захотелось получить нашивки вахмистра.

Негры продолжали яростно обстреливать нас, буквально осыпая мост своими снарядами. Я бросился вперед с криком: «Вперед, товарищи!»

Мы перешли через мост. Легионеры и спаги, воодушевленные моим примером, последовали за мной, смяли своим яростным натиском негров и прогнали их в лес.

Месяц спустя я получил эту медаль, и на рукавах у меня заблестели нашивки.

Вот каким образом на войне добиваются чинов и почестей.

Вахмистр отправил в свою бездонную утробу еще стакан вина, затем, смотря на свою собеседницу, ушедшую в глубокие мысли, сказал:

— Отказались ли бы теперь алжирские женщины от подобного мне храбреца… Как ты думаешь, Афза?

— Ты любишь меня? — спросила Афза.

— Да, яркая Звезда Атласа.

— В таком случае, дай мне доказательство твоей любви.

— Стоит тебе попросить.

— Прежде тебя меня любил другой человек.

— Знаю, — ответил вахмистр. — Этот проклятый венгерский граф. Но он сам себя погубил; военный трибунал не пощадит его… Клянусь брюхом кита! Неповиновение и оскорбление действием начальства!… Расстрел… Расстрел без пощады и смягчающих обстоятельств.

Афза побледнела как смерть.

— Нельзя ли дать ему возможность бежать? — спросила она голосом, дрожавшим от гнева.

— Кому?

— Графу…

Вахмистр так стукнул по столу кулаком, что стаканы и бутылки зазвенели.

— Клянусь брюхом тюленя! Чтоб я, вахмистр и в настоящее время начальник бледа, дал возможность бежать этому дунайскому крокодилу!

— А если б это было единственное условие для того, чтобы я позволила любить себя?

— Что за вещи ты говоришь! — воскликнул вахмистр, весь покраснев от злости.

— Я не стану твоей женой раньше, чем этот человек, которому я обязана жизнью, получит свободу. Пусть он уйдет отсюда, чтобы я его уже никогда больше не увидела.

— Через три месяца его и так расстреляют и в землю закопают! Чего тебе больше?

— Чтоб этот человек не умирал, — твердым голосом заявила Афза.

— Какая тебе выгода, чтоб он остался жив?

— Я уже сказала тебе, что он спас мне жизнь.

— Ну да, я знаю. Удивительный подвиг — убил льва! Посмотрел бы я на графа при переходе через Сенегал под огнем негритянских ружей.

— Может быть, он сделал бы то же, — сказала Афза.

— Нет! — громовым голосом протестовал вахмистр.

Звезда Атласа встала. Мрачное пламя, блестевшее все время в ее глазах, загорелось еще сильнее.

— Ты собираешься уходить? — спросил вахмистр.

— Да. Раз ты не хочешь дать мне доказательства своего расположения ко мне.

— Клянусь брюхом тюленя! Ты хочешь подвести меня под трибунал и лишить нашивок, добытых в Сенегале!

— Разве ты не начальник бледа, господин?

— Конечно, начальник.

— Кто тебе мешает снять часовых, расставленных вокруг лагеря? Слышишь? Гром! Гроза разразится через несколько минут; ты знаешь, каковы грозы в наших краях.

Вахмистр подошел к окну и стал рядом с Афзой. В небе сверкала молния, издали доносились сильные раскаты грома.

— Клянусь брюхом кита! — воскликнул вахмистр. — Ужасная ночь! Не завидую часовым, стоящим вокруг бледа без защиты.

Он снова отошел к столу и сел, смотря на Афзу, стоявшую напротив, по другую сторону стола, ощупывая под широким рукавом рукоятку своего острого кинжала.

— Ты думаешь, что, прикажи я снять часовых, твоему проклятому графу удалось бы бежать? — спросил он, подозрительно смотря на Афзу. — Он закован по рукам и ногам, прикован к нарам, и решетки в окне крепкие — их трудно одолеть. Или ты, может быть, пожелаешь, чтоб я распилил и кандалы, и решетку?

— Я только о том и прошу, чтоб ты снял часовых, — отвечала Звезда Атласа с ужасным спокойствием. — После этого, даже если завтра граф окажется здесь, я все равно выйду за тебя. Арабские женщины любят храбрецов.

Вахмистр призадумался, затем, прислонившись к столу, перед которым Афза продолжала стоять, он спросил:

— Ты в самом деле хочешь, чтоб этот человек ушел?

— Хочу, — твердо ответила Афза.

— Почему?

— Ты знаешь, я обязана ему жизнью. Без него Звезда Атласа не разговаривала бы с тобой теперь. Спаси его из любви ко мне…

— Ты рассуждаешь лучше любой француженки. Ну, будь по-твоему! — Он позвал Рибо.

Сержант, остававшийся в коридоре, поспешно вошел на зов начальника.

— Что угодно? — спросил он, отворяя дверь.

— Какова погода?

— Ужасная. Того гляди разразится такая буря, что снесет наши палатки.

— А наши молодцы будут стоять под дождем, при грозе?

— И я думаю, что это опасно, вахмистр, — ответил Рибо, посматривая на Афзу.

— Карцеры все заперты?

— Никому не уйти, решетки крепкие — я осматривал сегодня. Арестованные в кандалах.

Вахмистр налил стакан и подал его сержанту.

— Выпей, а потом прикажи часовым спрятаться по палаткам. Лучше пусть эти молодцы падут на поле битвы, чем пораженные молнией. Ступай, Рибо…

Сержант выпил стакан, обменялся взглядом с Афзой и вышел.

— Ты довольна? — спросил вахмистр.

— Да, господин.

— И ты думаешь, графу удастся бежать. Или ты с чьей-либо помощью передала ему напильник, чтобы перепилить решетку?

— Я не видала графа и не знала, что он в карцере. Тебе ведь известно, что мы всегда держимся вдали от бледа.

— Как же ты узнала, что он сегодня собирается бежать?

— Я видела сон…

— Ах, бедный магнат! Завтра его прикуют еще крепче! — сказал вахмистр. — Я не верю в сны, красавица.

— А мы, арабы, очень верим.

Снаружи донесся, между громовыми раскатами, звук рожка, дававший часовым сигнал вернуться в блед.

Пошел сильный дождь, ослепительная молния бороздила небо.

Сильные порывы жаркого ветра с юга, проносясь через равнину, ударялись, угрожая сорвать цинковые крыши, о большие навесы, тянувшиеся вокруг бледа.

— Брюхо кита! — повторил свою поговорку вахмистр. — Я так мало верю твоему сну, что хочу пойти увериться, перепилил ли граф свои оковы.

Афза вздрогнула и подвинула под широким рукавом кинжал, данный отцом. Она была страшно бледна.

— Ты уходишь? — спросила она.

— Да. Хочешь пойти со мной?

— Нет. Я подожду тебя здесь.

— Надеюсь, ты сегодня не уйдешь из бледа.

— Нет, если хочешь.

Афза в эту минуту так пристально смотрела на грудь вахмистра, что он спросил:

— На что ты смотришь, Афза?

— На твою медаль.

— Это моя гордость.

— Дай я взгляну поближе.

Афза решительно подошла к вахмистру и взялась за медаль левой рукой.

—Я ее получил за Сенегал. Со временем она поможет мне получить орден Почетного Ле…

Не успел он договорить, как Афза сильно толкнула его в грудь.

Вахмистр стоял в это мгновение перед диваном и упал на него, не ожидая толчка. Он ударился о деревянную спинку и лишился сознания, только успев крикнуть:

— Рибо! Сюда!…

Афза бросилась к двери, где столкнулась с сержантом. Ему сразу все стало ясно.

— Что ты сделала, несчастная? — крикнул он.

— Освободила блед от его палача! — гордо ответила Афза. Страшный удар грома потряс в эту минуту белую казарму. Буря разразилась.

Афза выбежала на плац бледа..

В то время как Афза смело поразила вахмистра, граф и его товарищ, уже извещенные сержантом о близости Хасси аль-Биака с его махари, усердно трудились над своими цепями. Ураган заглушал легкий шум, производимый пилками. Гром грохотал, и молния освещала карцер, позволяя заключенным видеть, какая часть работы уже сделана.

— И из чего только эти цепи? — говорил тосканец, с которого пот катился градом. — А между тем арабские пилки пилят, как будто зубы рыбы-пилы.

• Предыдущая
• 15/107
• Следующая