Чейзер (Chaser) - Мелан Вероника - Страница 12
- Предыдущая
- 12/52
- Следующая
Пленница капризно скуксилась и поджала губы.
Значит, видел.
— Отвечай, когда я задаю вопросы!
На несколько секунд в комнате воцарилась напряженная тишина.
— Да, я выясняла его затем, чтобы она за мной приехала. Чтобы забрала меня отсюда и отвезла в нормальную больницу. Тебе разве было бы хуже? Баба с возу — кобыле легче. У тебя появилось бы время на что-то еще, помимо возни с неходячим пациентом.
Какое-то время Мак, нахмурив брови, молчал. Затем бросил короткое "дура" и вышел из комнаты. Громко хлопнула дверь; закачался на серванте край кружевной салфетки.
Лайза шумно втянула воздух и набычилась.
— Ну вот, я же еще и дура. — Перед глазами снова висела картина с ненавистными абстрактными линиями. — Сожгу! Выкуплю, тебя увезу и сожгу, поганое творение абстракциониста!
Где-то сбоку тикали часы. Голова не поворачивалась.
Сколько времени осталось до обеда?
В этот раз он кормил ее молча и быстро, как в армии: прожевала кусок, будь добра открой рот и дай засунуть новый. Звякала о край тарелки обеденная ложка, постепенно уменьшалось, перекочевывая в желудок, тушеное мясо.
— А что будет на ужин?
Тишина.
— А ты придешь мне до ужина почитать?
Тишина.
— Поставь мне в комнату радиоприемник.
Все так же тишина.
— Ну, хоть книжку мне принеси и открой! Я буду носом страницы переворачивать.
Нет ответа.
Лайза вздохнула.
Зеленовато-коричневые глаза на нее не смотрели принципиально — вокруг, видимо, существовала комната, окно, дверь, миска и ложка, которую время от времени надо было куда-то подносить, но никак не лежащая на кровати девушка. Призрак. Пустое место. Напроказничавшая шкодница. Более не человек, а дырка вместо рта, куда следует запихивать еду.
— Ну и ладно, — надулась Лайза, — буду сама. Все сама.
Сложив в пустую тарелку ложку и салфетку, которой протер ей губы, Чейзер покинул комнату, так и не проронив ни слова.
Десять минут спустя Аллертон достал из кармана телефон и выбрал из списка нужный номер.
— Рен? Привет. Можешь говорить? Слушай, тут такая ситуация… Если вдруг к тебе придет Элли и попросит помочь ее подруге, не приезжай. Куда приезжай? Ко мне. Да, тут странная ситуация, эта подруга у меня, с ней все в порядке. Просто она не знает, где находится, и не знает, что с ней все в порядке. Я сам обо всем позабочусь, главное, не реагируй. Нет, что говорить своей даме, придумай сам, это не в моей компетенции.
Выслушав саркастичный ответ, Мак хмыкнул и покачал головой.
— Знаю. Всякое бывает. Сам разберусь. Ты только не ломись ко мне с пушками. Угу. Спасибо, друг.
Если долго мучиться, что-нибудь получится; главное — упорный и непрерывный труд. Ведь надо тренировать конечности? А как развивать их моторику, если ни стараться ими двигать?
Вот уже полчаса Лайза с упорством бульдозера пыталась перевернуться на бок. То напрягала мышцы пресса и старалась свернуться в кокон, то силилась упереться в матрас пяткой, то переносила вес на вялую и непослушную ладонь — тщетно. Тело чуть раскачивалось в сторону, но переворачиваться не спешило. Пятка оставалась все-таки самым действенным методом.
Истекая потом, Лайза не сдавалась и еще через несколько минут, к собственной радости, сумела перевернуться на живот. А затем снова на спину. А затем, не рассчитав расстояние и совершив еще один поворот, упала с края постели.
Он нашел ее не на кровати, а на полу, лицом вниз. Заливающуюся слезами.
Осторожно поднял, уложил на подушки и вытер мокрые дорожки на щеках подушечками больших пальцев. Удивительно, но капризная, с мокрыми ясными синими глазами, она нравилась ему еще больше. Ее лицо не портила ни краснота, ни распухшие губы, ни текущий нос. А это умильное выражение, что проступало в периоды "куксинья", всякий раз вызывало у Мака в груди непонятное щекочущее чувство.
— Тебе пока нельзя двигаться — рано.
— Я всего лишь хотела перевернуться, думала, смогу сесть…
— Рано.
— Я так старалась! Так пыжилась! Я вся вспотела…
— Помою.
Лайза икнула и на мгновенье притихла. А потом вдруг вновь разрыдалась.
Чейзер напрягся.
— Ты ударилась? Где-то больно?
— Не-е-ет…
— А чего рыдаешь?
Она смотрела на него со смесью страха и растерянности.
— Что такое?
— Из-за того, что я двигалась и напрягала живот…
Слова то и дело прерывались всхлипами.
— Что?
— Я шевелилась, и вся эта еда…
— Что с ней?
— Теперь я… — Лайза притихла, выпучила полные паники глаза и замолчала. Потом кое-как преодолев внутреннее сопротивление, выдавила: — Теперь я хочу какать.
Он смеялся так громко и раскатисто, что она не знала, то ли хихикать вместе с ним, то ли вновь разреветься от унижения.
Отсмеявшись, Мак провел по своей щеке тыльной стороной ладони и произнес:
— Что ж, леди, вовремя. Я как раз успел переоборудовать один из туалетов, где ты сможешь справлять нужду без моей помощи.
— Правда?
— Правда.
— Спасибо.
— Тогда забирайся на руки, и поехали.
Уже по пути Лайза неуверенно спросила:
— А как же…
— Что?
— Как я буду мыться? Снова… ты?
Он в ответ лишь усмехнулся.
— Ты все увидишь, чудище.
До ужина Лайза провела время в полном комфорте: с успокоившимся кишечником (новый туалет позволял не только сидеть, не сползая, но и подмывал "пациента", используя систему фонтанчиков и циркуляции теплой воды) и слушая звуки музыки, что лились из небольшого радиоприемника, настроенного на "Мелодию вечернего города". Помогший справить нужду услужливый "нянь" все-таки смилостивился и оставил его возле постели, предупредив, что подключение к интернету в данном гаджете отсутствует.
— Позубоскалил, тоже мне… — проворчала Лайза, шевеля пальцами в такт проигрываемой песне. Касаться покрывала было приятно — подушечки понемногу восстанавливали чувствительность. Руки все еще не двигались, но уже и не ощущались бревнами; внутри — то здесь, то там — покалывало, щекотало и иногда чесалось. Прогресс налицо. Так еще чуть-чуть — и свобода, главное — терпение.
В какой-то момент, слушая голос ди-джея и размышляя о хозяине дома, она провалилась в полудрему, а когда звуки по какой-то причине плавно стихли, заснула глубоким спокойным сном.
Начальник в этот день не буйствовал, не отправлял на задания, не устраивал внеплановых тестов и учений, поэтому Мак, сидя в собственном кабинете, просматривал бумаги и наслаждался тишиной. Изредка он отвлекался, чтобы взглянуть на изображение, транслируемое из спальни, и вносил небольшие коррективы: дистанционно приглушал свет, звук, следил за температурой в комнате.
Заснула. Эта маленькая черноволосая бестия наконец успокоилась и предалась покою.
Он улыбнулся, глядя на экран.
Как же все-таки… Неугомонная, пытливая, хитрая. То дерзит ему так, что впору рот с мылом мыть, то бесконечно мучает свои конечности, пытаясь заставить их работать, хотя тем еще отдыхать и отдыхать, то находит во всем возможности и тут же использует их — вот же где изворотливый ум. То падает с кровати, то хнычет про "почитай", то превозмогает стеснение и признается, что хочет в туалет, то вновь принимается дерзить, а после умильно краснеет, получив отпор.
Хороший характер. Дерзкий, боевой, вредный. А при такой внешности: больших глазах, мягких губах и красивой груди — вредный характер — это, скорее, плюс. Если она останется такой же дерзкой в постели…
Нет, он думает не о том.
Хотя, о чем еще должен думать здоровый мужчина, глядя на приятную глазу даму? Особенно если эта дама постоянно бросает ему вызов, который хочется принять. Интересно, она осознает, с каким зверем играет или же затрагивает его ненамеренно?
Наверное, не осознает. Не знает, что чем больше женщина строптивится, тем сильнее ее хочется подчинить.
- Предыдущая
- 12/52
- Следующая
