Уровень: Магия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 75

• Предыдущая
• 75/83
• Следующая

Другое дело, что говорить при встрече Майклу? Вот это точно вопрос из вопросов. Надолго ли удастся увидеться? Где можно переночевать и можно ли? На какой срок ей позволят войти, и не возникнет ли снова в самый неподходящий момент дверь со счетчиком сверху?

«Марика Леви, вы должны покинуть Уровень. У вас осталось десять… девять… восемь…»

Только бы не это, только бы не вновь…

Так, не ныть раньше времени! Все будет, как будет, и нужно уметь быть благодарным. Она возвращается на Магию, она получила то, что хотела, а уже хочет большего. Нужно приструнить себя, отдышаться, оглядеться вокруг и порадоваться: ведь мир становится полон чудес, когда ты способен принимать его сейчас. Принимать и любить.

От нахлынувшего восторга Марика издала невнятное, но счастливое тявканье, чем напомнила себе лисичку.

Еще два поворота — и дом; ладони снова вспотели.

Объяснять ничего не пришлось, и это само по себе удивило больше любого возможного столкновения; направленные на врага штыки не пригодились, заготовленные убеждения, аргументы и доказательства растаяли на языке брошенным на раскаленную плиту кусочком льда, скрученные в клубок эмоции — готовность к бою — пришлось распустить.

Потому что старуха при виде посетительницы лишь кивнула головой в знак приветствия, а после указала на дверь: входи, мол. И все это молча.

Марика поначалу опешила и какое-то время не двигалась с места — держала в руке пакет и настороженно смотрела на бабку, — затем робко поздоровалась и кивнула на скамейку.

— Я переоденусь?

— Переодевайтесь.

Администраторша села на стул, нацепила на нос очки и нарочито равнодушно принялась что-то печатать на выдвинутой из-под стола клавиатуре — демонстративно забыла про гостью.

Марика быстро вытащила из пакета обувь, пуховик, шапку и варежки и принялась все это натягивать.

Щелкали клавиатурные клавиши; пахло кофе и корицей. Все так же тихо, мрачновато и уныло: ни единого окна, ни лучика света, ни звуков радио. Только скамейка, расставленные под ней в ряд знакомые поношенные унты, висящие на крюках, словно выпотрошенные рыбины, пустые рюкзаки с вогнутыми спинами и лямками-щупальцами да куча коробок в углу. Кто бы знал, что в них.

Переодевшись, Марика сложила легкие сандалии в пакет и вопросительно взглянула на пожилую женщину.

— Можно оставить их здесь или лучше отнести в машину?

— Оставляйте.

Ни улыбки, ни полуулыбки. Запоздало кольнуло чувство вины: как она тогда назвала ее? Бабка… Она сказала «бабка». Некрасивое слово, неуважительное. Наверняка администраторшу звали иначе, и в графе «Имя» в документах уж точно не значилось слово «бабка». Может, извиниться?

Однако одного взгляда на сосредоточенное выражение лица подсказало: извинения приняты не будут. Не сейчас. Придется подыскать другой более удобный момент, если таковой вообще представится.

А если нет?

Почему она все откладывает на потом? Почему считает, что в запасе неограниченное количество времени? Почему думает, что успеет что-то сделать позже?

— Послушайте… — голос внезапно охрип. — Тогда, в прошлый раз…

Старуха оторвала взгляд от экрана компьютера, но доброжелательнее он не сделался.

— Я назвала вас «бабка». Простите, я вовсе не хотела вас обидеть. Просто сорвалась…

Блеклые глаза равнодушно смотрели поверх очков — ни тебе «ладно, забудем», ни «извинения приняты». Секунда, и пальцы вновь защелкали по клавишам.

Марика неслышно вздохнула; знала, что не прокатит, но хотя бы попыталась. Поднялась со скамейки, засунула пакет с босоножками под лавку и приблизилась к двери. Нерешительно потопталась перед ней, замешкалась. Обернулась и посмотрела на престарелую секретаршу. Зачем-то спросила:

— А вы мне ничего не дадите с собой?

(Котелок, палатку, одеяло, еще камней, чтобы вставить в тотемы, что-нибудь новое?..)

Седые брови приподнялись.

— Может, полмешка семечек отсыпать?

Пришлось прочистить горло, чтобы не поперхнуться воздухом.

— Нет, семечек не надо, спасибо.

Пальцы легли на монолитную ручку толстой деревянной двери и потянули на себя. Вот он — момент «икс». Теперь бы только не в чулан со швабрами, только не в чулан…

Отраженный от снега свет слепил глаза; белое, голубое и синее.

Темные спины камней, сероватые голые скалы, укутанные ледниками вершины, редкие, голые, тонкие ветки кустов. Она, оказывается, забыла, как много оттенков синего можно различить, вглядываясь в виднеющуюся с обрыва снежную лощину. Лед, холод и царство снегов — как же красиво. Невероятно красиво…

И холодно.

Мороз кусал щеки, щипал веки, пытался пролезть в вырез между краем рукава и варежками; ледяной ветер обдувал толстые, сшитые из шуршащей ткани штаны и куртку.

Великолепная, монументальная в своем величии, непостижимая и бескрайняя по возможностям — Магия. Здесь бродят великие мысли, и, застыв, стоит время; здесь ручьи и реки текут в неизвестном направлении; здесь дремучие леса тянутся к скалам, а скалы — к необъятному небосводу; здесь свет неведомых источников сочится прямо из-под земли. Свет, что способен унести далеко и показать недосягаемые для разума дали.

Магия.

Царство холодных гор, узких тропинок и завораживающих пейзажей — шахматная карта, где каждый шаг полон чудес и опасностей, где мысль — это время, а время — это мысль. Где каждое намерение реальность, а края иллюзорны. Здесь есть все, кроме домов, людей, цивилизации. Здесь каждый один на один наедине с природой — с ее законами, властью и заботой. Здесь каждый сам решает, стоит ли прислушиваться к песне звезд, что рассказывает о Пути, об истинном предназначении, что в унисон вторит зову сердца.

Магия.

Стоя на самой вершине горы, окруженная серыми камнями и снегом, Марика замерла и больше ни о чем не думала, лишь чувствовала — она здесь. Она снова здесь. Там, где воздух пахнет волшебством, где ходят по лесам кивающие коты, где в коттедже у северных вершин живет мужчина-проводник. Мужчина-учитель.

Майкл.

Непривычные к слепящему свету глаза слезились; влажные дорожки на щеках замерзали, на ледяном ветру из теплых становились холодными; щеки кололо. Стоя по колено в снегу, Марика смотрела вдаль. Сделай она шаг, и тут же провалится еще глубже — плавали, знаем, — но этот шаг сделать придется, она сделает его и сделает с удовольствием. Только чуть позже.

Вместо того чтобы выдернуть ногу и перенести вес на нее, она опустилась задом на ровный, почти отполированный сугроб и, не отрывая взгляда от могучего изумительного пейзажа, прошептала:

— Ну… здравствуй, Уровень: Магия. Ты не представляешь, как же долго я ждала этого момента!

Пять минут спустя пятая точка замерзла, поток благодарностей был излит, а щеки перестали чувствовать холод. Монументальность пейзажей из пафосной и монолитной сделалась привлекательной и вполне манящей, а благоговение сменилось восторгом от предвкушения скорой и крайне долгожданной встречи.

— Так, пора бы в путь — и побыстрее.

Марика быстро стянула с рук перчатки и принялась растирать ладонями лицо.

— Давай-давай-давай, начинай чувствовать…

Через минуту окоченели и пальцы.

— Черт, как холодно. А я и забыла… Все, трогаемся!

И она с радостными криками, проваливаясь в снег по колено и поднимая в воздух искрящуюся под солнцем пыль, понеслась-поехала вниз с горы.

Через час заметенная тропинка сделалась положе, а воздух едва заметно потеплел; все так же сверкал под ярким полуденным солнцем снег. Тело вспотело, сердце от быстрой ходьбы выстукивало мерный барабанный бой, щеки стали горячими. А еще через полчаса на тропинке показались чужие следы — она явно кого-то догоняла.

Бодрая и довольная, Марика заспешила вперед. С каждым собственным шагом отпечатки чужих подошв становились четче: тот, за кем она следовала, приближался — ветер уже не успевал заметать следы.

Наконец впереди показалась человеческая фигура. У огромного валуна, привалившись спиной к камню, стояла молодая девушка; растрепанные светлые волосы выбивались из-под огромной, не по размеру, шапки, толстовка казалась объемистым колоколом, в толстых горлышках унтов болтались тонкие, обтянутые спортивными штанами ноги.

• Предыдущая
• 75/83
• Следующая