Поворотный круг - Комар Борис Афанасьевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/40
• Следующая

Однажды Иван сказал, что сделает из прялок велосипед. И сделал. Пристроил к деревянным колесам передачу, прибил к ободьям резиновые ремни, смастерил руль и понесся по пыльной дороге на диковинном самокате.

Как бы ни был занят Иван домашним хозяйством, учебой, работой в колхозе, он находил время и для ратных подвигов. В противоположность Борису Иван сам подобрал себе имя. Как-то в руки к нему попала книжка о легендарном полководце, побратиме Богдана Хмельницкого, — Северине Наливайко. Увлек юношу образ народного героя, и решил он назвать себя Наливайко. Такое имя для вожака нижебулатцам понравилось, и прозвище быстро прижилось.

Правда, так величали Ивана только наливайковцы, а вот чапаевцы, сторонники Бориса, не признавали. И тогда соратники Ивана-Наливайко тоже не стали признавать Бориса-Чапая.

Анатолий жил с матерью в центре города, на Советской улице, но дружил с Борисом, поэтому и принимал участие в боях, да еще и не рядовым бойцом, а комиссаром!

Иван первый бросил мальчишеские забавы, передав «войско» своему достойному преемнику. Почти одновременно с Иваном отказался от почетного звания в отряде осовчан и Анатолий. Борис «воевал» до прошлого года, до тех пор, пока вдруг не вытянуло его, как жердь, ввысь. За несколько месяцев он обогнал всех своих ровесников. Даже дружить с ними стало неудобно, не то чтобы играть в какие-то детские игры. С тех пор Борис и Анатолий ни разу не виделись с Иваном. И вот неожиданная встреча.

Ребята направились к калитке.

— Здорово, Наливайко, — поздоровался свысока Борис.

— Здорово, Чапай, — так же ответил Иван.

— Это ты привез того… майора? — спросил Анатолий.

— Я.

— Родственник?

— Нет. Его сестра в нашем селе живет. Учительница.

— Он говорил.

— Так это майор к твоему дяде торопился, Чапай?

— К моему.

— Я так и подумал.

— Огромн-н-ый какой! — даже причмокнул Борис.

— Угу. Рассказывал, что в гражданскую встретился с твоим дядей. Его часть ехала на поезде, который вел дядя. Где-то в Гречанах — станция есть такая, что ли, — на них напали белополяки. Один залез на паровоз, хотел застрелить твоего дядю. Так этот, майор, подкрался сзади и пополам разрубил саблей беляка.

— Ого! — восторженно выкрикнул Борис: он всегда преклонялся перед теми, кто обладал незаурядной физической силой; когда в Лубны приезжали борцы, он никогда не пропускал ни одного их выступления. — Пополам? Вот это да!..

— Разве дядя тебе не рассказывал? — удивился Иван.

— Рассказывал, когда-то рассказывал, — ответил Борис, — только я уже подзабыл, как оно там точно происходило…

На самом деле он впервые слышал эту историю, но стеснялся в этом признаться: Иван чужой и то, вишь, знает, а он все-таки племянником приходится дяде Павлу.

Иван протянул лошади пучок травы. Она взяла ее мягкими бархатными губами и стала жевать.

— В колхозе работаешь, Наливайко?

— В колхозе, Чапай. Возчиком. А вы гуляете?

— И мы не гуляем. Я коров пасу.

— Я в археологической экспедиции, — сказал Анатолий. — Раскопки производим на Лысой горе.

— Как ты туда попал, в экспедицию?

— Там историк наш. И меня с собой взял.

— Толя ведь староста исторического кружка в школе…

— А-а… Ну, и нашли что-нибудь?

— Кое-что уже нашли. Каменный молоток, костяной гребень, ступку, в которой зерно растирали.

— А Наливайкиного клада не находили?

— Не искали. Это все легенды.

— Никакие не легенды. Я сам читал, что наливайковцы, когда их окружил польский гетман Жолкевский, позакапывали в землю бочки с деньгами.

— Интересно, где бы у них взялось столько денег? У Наливайки были самые бедные казаки и голодранцы.

— Может, и легенды, — неохотно уступил Иван и покачал головой, — но вы все равно поищите. Говорят, бочки закопаны возле Солоницы, неподалеку от моста. Вон там, где когда-то была плотина.

— Хорошо, я скажу, — неуверенно пообещал Анатолий.

Иван хотел еще похвастаться, что правление колхоза решило осенью послать его на курсы трактористов, но в это время с веранды раздался голос Тамары.

— Хлопцы, идите клубнику есть! — позвала она.

— Пойдем, Ваня, — оживился Борис.

Иван привязал лошадь к столбу, пошел с ними.

Сидели на скамейке возле дома, Борис держал на коленях тарелку с крупной красной клубникой. Брали зрелые ягоды, ели с аппетитом.

Окно над ними было открыто, из комнаты доносились голоса — дяди Павла и майора.

— По-видимому, войны и в самом деле не будет, если военным, да еще пограничникам, предоставляют отпуск, — говорил дядя Павел. — А то у нас в последнее время такие слухи пошли… Кое-кто начал уже запасы делать. Соль, мыло, спички сразу раскупили.

Майор долго молчал. Наконец произнес:

— Будет, Павел, война.

Ребята, потрясенные этими словами, замерли. Не меньше ошеломлен был и дядя Павел.

— Ты что?! — вскрикнул он.

— Да. Я убежден, войны не избежать, — с тревогой в голосе сказал майор.

Ребята испуганно переглянулись.

— Удивляешься, почему убежден?.. За последний месяц на моем участке три человека перешли границу. Два штатских, поляки, третий военный, немец, коммунистом себя назвал. И все в один голос заявили: перешли границу, чтоб предупредить нас — готовятся фашисты к нападению.

— Может, это провокаторы?

— Провокаторы? Не думаю. Сразу видно, что? за люди. Тот, военный, русско-немецкий словарь передал, в нем все ясно. Русские фразы набраны латинским шрифтом. И какие фразы!.. «Где председатель колхоза?», «Ты коммунист?», «Как зовут секретаря райкома?», «Руки вверх!», «Буду стрелять!», «Сдавайся!». Немец сказал, что всем офицерам раздали такие словари.

В комнату вошла тетя Мария с вишневой наливкой — майор и дядя прекратили разговор.

Анатолий дернул Ивана и Бориса за рукав:

— Идемте отсюда. Подумают — подслушиваем.

Уселись рядом на шарабане, свесили ноги.

— Вот та-ак, война будет, — произнес Анатолий.

— Может, еще и не будет, — сказал Борис. — Может, майор ошибается и разводит панику.

— Кто знает… он умный… — вступился Иван.

— Ну и пускай будет! — распалился Борис. — Поду-умаешь… Наши быстро утрут нос Гитлеру.

Анатолий и Иван согласились с Борисом: фашисты со своим фюрером не страшны для Советского Союза; если нападут на нас, то будет им то самое, что и самураям на озере Хасан.

— Вы, ребята, смотрите никому не рассказывайте, что? слышали, — предупредил Анатолий. — Это ж…

— Кому б мы рассказывали?! — обиделся Борис. — Сами не понимаем?

Вскоре из дома вышли майор, дядя Павел и тетя Мария.

Ребята спрыгнули с шарабана.

— Что, уже познакомились, бойцы? — спросил майор.

— Мы давно знакомы, — ответил Борис.

— Значит, мой водитель не скучал.

Дядя Павел тряс на прощание своему другу руку и приглашал:

— Заходи, Тарас, почаще. Это же недалеко.

— Вместе с Еленой заходите. И детей с собой возьмите, — добавила тетя Мария.

— Непременно придем, — кивал головой майор.

А подойдя к шарабану, вдруг вспомнил:

— Послушай, Павел, а как с рыбой? Ловится в Суле?

— Ты спрашивай Анатолия и Бориса. Они в этом деле мастаки. Я давно не рыбачил.

— Рыба есть, — сказал Анатолий. — Только не всегда ловится.

— Ничего, поймаем, — заверил майор. — Так, может, махнем когда-нибудь? С ночевкой, с ухой… А?

— А чего ж? — согласился дядя Павел. — Давай махнем.

— И ребят с собой возьмем. Когда ж тронемся?

— Лучше всего в субботу, под выходной, — предложил дядя Павел.

— Ну, заводи мотор, Ваня, поедем.

Иван пошел отвязывать лошадь.

…Как и договорились, выбрались на рыбалку в субботу, под вечер.

Было тепло, тихо.

— Везет же нам! — сказал Анатолий. — В такую погоду рыба идет даже на пустые крючки.

— Тогда пошли быстрее, руки чешутся вытащить живую серебрянку! — не терпелось майору.

Собственно, теперь никто не признал бы в нем военного. Одет по-крестьянски: темно-серые в полоску штаны, рубашка из коричневого ситца, выгоревший черный пиджак, старая кепка с помятым козырьком.

• Предыдущая
• 4/40
• Следующая