Активная мишень - Москвин Сергей Львович - Страница 80

• Предыдущая
• 80/82
• Следующая

– Сломался? – Овчинников на мгновение перевел взгляд на «КамАЗ», прочитав выведенный на створках трейлера номер «841», не имеющий ни одной шестерки. – Что случилось? Помощь не нужна?

Одновременно с вопросом он прикинул в уме боевые возможности своего потенциального противника на случай возможной схватки. Ростом противник оказался выше. Судя по его плотной широкоплечей фигуре, в силе не уступал. А быстроту его реакции можно было определить только во время схватки.

– Сломался, – кивнул мужчина. – Но уже все готово. Сейчас поеду, – закончил он и выжидательно уставился на Овчинникова.

Антон не двинулся с места, продолжая фиксировать взглядом водителя КамАЗа. Его короткие односложные ответы насторожили Антона. И водитель явно занервничал.

– Так что ты, друг, опоздал со своей помощью, – добавил он после изрядной паузы.

Овчинников по-прежнему молчал, наблюдая за ним. Не выдержав его пристального взгляда, водитель «КамАЗа» шагнул к заднему борту своего грузовика и протянул руку к створкам трейлера, чтобы прикрыть плотнее или, наоборот, настежь распахнуть их.

– Кстати, что у тебя в фуре? – обратился к водителю Овчинников и быстро сместился ему за спину, чтобы в случае, если из кузова внезапно ударит автоматная очередь, иметь перед собой живое прикрытие.

И очередь действительно ударила, только совсем не оттуда, откуда ожидал Овчинников…

Ахмед уже взял в руки сумку Рамзана, и в этот момент сзади послышался удар захлопнувшейся створки трейлера. Обернувшись, Ахмед увидел, как выпрыгнувший из кузова Рамзан, резко толкнув от себя, захлопнул и вторую створку. А в следующую секунду на площадку выехала свернувшая с дороги белая «Нива». Ахмед проворно нырнул в кабину и бесшумно прикрыл за собой дверь. Внезапное появление чужой машины могло означать все, что угодно. Но интуиция подсказывала Ахмеду, что в «Ниве» – враг. Поэтому он осторожно расстегнул сумку Рамзана и вместе с капроновым фалом вынул оттуда его автомат. Беззвучно сдвинув предохранительный флажок в режим автоматического огня, Ахмед оттянул назад затвор и, убедившись в наличии патрона в патроннике – Рамзан оказался опытным бойцом, – вернул его на место.

Теперь, когда он был вооружен, следовало оценить обстановку. Чуть приподнявшись на сиденье, Ахмед взглянул в закрепленное на борту кабины зеркало заднего вида. Но «КамАЗ» стоял так, что в зеркало можно было разглядеть только заехавшую на ремонтную площадку «Ниву», в то время как ее хозяина видно не было. Ахмед переместился ближе к двери, чтобы получить больший угол обзора. В этот момент хозяин «Нивы» задал свой вопрос, и Ахмед чуть не задохнулся от гнева. Этот голос он запомнил даже лучше, чем голос полковника Бондарева. Голос принадлежал человеку, взявшему его в пассажирском поезде на мурманском вокзале, а потом конвоировавшему его в Чечню, когда Мадина подстроила его освобождение. Ахмед не знал имени своего кровного врага, при нем спецназовца никогда не называли ни по имени, ни по фамилии, но ненавидел его не меньше, чем полковника Бондарева, который допрашивал его после ареста. И вот этот спецназовец вновь стоит у него на пути. Ахмеду нестерпимо хотелось вынырнуть из кабины и, распоров своему кровному врагу живот автоматной очередью, выпустить наружу его кишки, и он мечтал только о том, чтобы спецназовец отошел в сторону, подставившись под выстрел. И это произошло! Задав очередной вопрос Рамзану, спецназовец отступил вправо и вышел из-за заднего борта «КамАЗа». В ту же секунду Ахмед оттолкнул незапертую дверь и, выставив из кабины автомат, полоснул по своему врагу длинной очередью…

Боковым зрением Антон увидел, как от сильнейшего удара распахнулась правая дверь КамАЗа, и из кабины грузовика наполовину высунулся человек с автоматом в руках. Антон отпрянул назад, под прикрытие заднего борта. В то же мгновение тишину расколол грохот автоматной очереди:

– Та-та-та-та!!!

Пули выбили асфальтовую крошку под ногами, правее и позади Овчинникова, обдав жаром его лицо. Но все же реакция капитана спецназа оказалась быстрее, чем у вывалившегося из кабины боевика, и он успел нырнуть за задний борт «КамАЗа» до того, как автоматчик поймал его на прицел. Несколько последних выпущенных боевиком пуль врезались в железный борт грузовика, и автоматная очередь резко оборвалась.

Второго боевика, которого Антон принял за водителя «КамАЗа», на прежнем месте уже не было. Едва раздались первые выстрелы, он бросился на асфальт и проворно вполз под днище грузовика. Овчинников не стал на него отвлекаться. Наибольшую опасность в данный момент представлял укрывшийся в кабине автоматчик. Его и следовало уничтожить в первую очередь. «А ведь еще где-то должен быть третий», – подумал Антон, выхватывая из-за пояса пистолет и бросаясь вдоль левого борта КамАЗа к его кабине.

– Бах! – раздался сзади одиночный пистолетный выстрел.

И резкая боль пронзила спину Антона чуть выше левой лопатки…

Когда появившаяся на дороге белая «Нива» внезапно затормозила и, свернув на ремонтную площадку, подъехала к «КамАЗу» с орудием, Хамид замер на месте от неожиданности и до крови прикусил губу. Но соленый привкус крови во рту мгновенно вернул его к реальности, разрушив сковавшее бригадного генерала оцепенение. Не получив от Ахмеда на это счет никаких указаний, Хамид инстинктивно нырнул за стену автобусной остановки. Тут же хлопнула дверь «Нивы» и раздался громкий и требовательный голос ее водителя. Он был один. Осторожно выглянув из-за автобусной остановки, Хамид убедился, что в машине больше никого нет. Тем не менее водитель «Нивы» намеренно обострял обстановку, и бывший полковник службы национальной безопасности Ичкерии понял, что схватки не избежать, и, вынув из-за пояса пистолет, аккуратно взвел курок. Не понаслышке зная, как следует вести слежку, он не буравил взглядом спину водителя «Нивы», а контролировал его ноги и, когда одновременно с грохотом автоматной очереди тот рванулся в сторону, предугадал его бросок. Воспользовавшись тем, что незнакомец, оказавшийся, судя по его проворству, бойцом спецподразделения, сосредоточил все свое внимание на Ахмеде, Хамид вышел из-за остановки и, прицелившись ему в спину, нажал на спуск…

Левая рука и даже левая часть шеи также отозвались протяжной ноющей болью. Понимая, что он оказался под огнем третьего террориста, Овчинников нырнул в сторону, уходя из-под прицела, и сейчас же вскинул правую руку и, не оборачиваясь, дважды выстрелил на звук прозвучавшего выстрела:

– Бах! Бах!

Его ответная стрельба изрядно напугала боевика. Во всяком случае, новых выстрелов с его стороны не последовало, что позволило Антону добежать до кабины «КамАЗа». Увы, она оказалась пуста. Очевидно, автоматчик разгадал его намерения и выпрыгнул из машины. Сообразив, что вооруженный автоматом и поэтому самый опасный боевик не успел отбежать от машины, Овчинников бросился к «КамАЗу», чтобы обогнуть машину со стороны кабины, тем самым оказавшись у ее правого борта, где рассчитывал застать выпрыгнувшего из кабины боевика. Но каждый шаг, дающийся с неимоверными усилиями, отзывался в спине и левом плече острой режущей болью, и Антон понял, что не успеет застать террориста врасплох. Осознав это, он понял, что раненый не сможет в открытом бою противостоять сразу трем боевикам. Силы быстро покидали его, и перемещаться по площадке становилось все сложнее. Оглянувшись вокруг, Антон увидел всего в паре метров от себя сложенную из железобетонных блоков и плит автомобильную эстакаду и, собрав остаток сил, рванулся к спасительному укрытию.

Задев раненым боком за основание эстакады, он вбежал под железобетонный настил и в изнеможении опустился на колени возле шершавой холодной стены, когда снаружи по эстакаде застучали пули, а потом послышались короткие, отрывистые команды главаря террористов. Ахмед аль-Рубеи – Овчинников узнал его голос – отдавал приказы своим боевикам…

• Предыдущая
• 80/82
• Следующая