Активная мишень - Москвин Сергей Львович - Страница 74

• Предыдущая
• 74/82
• Следующая

Я сглотнул подступивший к горлу комок. Одно дело – осматривать труп убитого тобой в бою врага и совсем другое – смотреть на жертву чьего-то зверского преступления.

– А… почему ее не увезли, если эксперт уже осмотрел тело?

Мокрушин подошел ко мне и шепотом ответил:

– Кулагин так решил, чтобы не рассекречивать засаду. Хотя его менты с поголовной проверкой документов тут уже и так засветились. – Он снова указал мне на мертвую девушку и спросил: – Ну, что скажешь?

Пришлось вспоминать, что я командир не только боевой, но еще и оперативной группы:

– Чем ее убили?

– Эксперта, кстати, тоже поставил в тупик этот вопрос, – признался Мокрушин. – Он предположил, что обухом топора. Хотя я не представляю, откуда у проживающих в гостинице людей мог взяться топор? И потом, как он оказался в постели?

– А ее убили в постели?

Мокрушин кивнул:

– При обыске обнаружили увязанное в узел постельное белье, все в пятнах крови, которые, очевидно, пытались замыть. Перед смертью девчонка боролась со своим убийцей, и похоже, весьма отчаянно. Видишь у нее на шее мелкие гематомы? Это следы его пальцев. А под ногтями кровь и частицы содранной кожи. Видимо, она царапнула убийцу по руке, когда он схватил ее за горло. Но тот оказался сильнее. Повалил девушку на кровать и размозжил ей голову.

Как это было ни неприятно, но пришлось подойти к ванне и, отодвинув в сторону слипшиеся от крови волосы, осмотреть рану на голове девушки. И рана эта оказалась поразительно знакомой.

– Это не топор, – повернувшись к Мокрушину, сказал я. – Это след от удара пистолетной рукояткой. Посмотри сам.

Он сейчас же опустился возле ванны на колени и вслед за мной взглянул на ужасную дыру, пробитую в черепе девушки.

– Точно! И почему я раньше не посмотрел?! – от досады Мокрушин даже стукнул кулаком по краю ванны. – И удар характерный. Тот, кто ударил, знал, куда и как нужно бить. Только силу не рассчитал. Всю височную кость раздробил.

– Пистолет, с которым не расстаются даже во время любовных утех, плюс отработанный удар из курса диверсионной подготовки, – размышляя вслух, сказал я. – Похоже, здесь останавливались наши клиенты.

Мокрушин едва заметно улыбнулся:

– Не зря генерал послал нас сюда, – и зачем-то погрозил мне пальцем. – Да я весь этот мотель вверх дном переверну, но выясню, куда подевались постояльцы из этого номера. – Он отогнул полу своей ветровки, где у него оказалась пришпилена собственная боевая рация, и сказал в микрофон: – Аспирант, есть совпадения?

– Целых четыре, – отозвалась рация голосом кого-то из мокрушинских подчиненных. Возможно, того, кого я видел за стойкой администратора. – Одновременно с Зукаевым и Бероевым в мотеле поселились Юсуп Газизов, Арсен Абазов и супруги Сафины: Раис и Динара.

– Выясни, не похож ли кто-нибудь из них на тех двоих «косарей»! – сейчас же приказал Мокрушин.

– Не у кого, – с сожалением в голосе отозвался его подчиненный. – Администратор, которая их оформляла, сменилась вчера утром и выйдет на работу только послезавтра. Можно съездить к ней домой, я выписал адрес.

– Ладно, если понадобится, съездим, – ответил Мокрушин и снова схватил меня за рукав. – Ну-ка, пойдем.

Я торопливо отмыл под краном руки, которые выпачкал в крови, когда осматривал рану на голове убитой девушки. Хотел их вытереть, но полотенца на вешалке не оказалось, и я так и вышел из ванной комнаты с мокрыми руками.

Мокрушин уже вовсю беседовал с Кулагиным, тыча пальцем в какой-то список, который держал в руках милицейский майор, но при моем появлении сейчас же повернулся ко мне.

– Никого из этих четверых во время проверки документов в мотеле не было! – объявил он мне с торжествующей улыбкой. – Я так и знал! Это точно те, кого мы разыскиваем!

– Чему же ты радуешься, если их нет, – заметил я и, обратившись к Кулагину, спросил: – Здесь есть какое-нибудь полотенце? Руки вытереть.

Милицейский майор смерил меня хмурым взглядом, но так ничего и не сказал. Очевидно, мой внешний вид не вызвал у него доверия. За него ответил один из омоновцев:

– Полотенце только то, что в ванне. Другого нет.

– Нет? – я перевел взгляд на Мокрушина. – А ведь в номере должно быть два полотенца.

Не сообразив, к чему я клоню, он недоуменно пожал плечами. Я же, желая проверить возникшую у меня догадку, подошел к подоконнику. Так и есть! На поверхности подоконника без особого труда можно было различить разводы, которые остаются после протирания мокрой тряпкой. Повернутая запорная ручка на оконной раме окончательно прояснила картину.

– Можете снимать засаду. Она не нужна, – произнес я, желая укоротить самомнение Кулагина. Очень он со своим высокомерием мне не понравился.

Дождавшись, когда Мокрушин и все менты повернутся ко мне, я подцепил оконную ручку указательным пальцем и потянул ее на себя. То же самое можно было проделать и мизинцем, оконная створка открылась безо всяких усилий.

– Они ушли через окно, – прокомментировал я свои действия. – Видимо, уже после того, как вы прибыли в мотель для проверки документов.

Кулагин недоверчиво уставился на меня, а Мокрушин живо подскочил к подоконнику, потер пальцем оставшиеся после стирания отпечатков подошв разводы и вынес свое суждение:

– Точно. Все так и было.

После его слов начальник милицейского наряда сразу сник. Его прежде развернутые плечи опустились, а взгляд из грозного сделался виноватым. Мне даже стало его жаль. Мокрушин же вновь схватил меня за руку, только на этот раз ухватил не за рукав, а обхватил пятерней все плечо.

– Нужно немедленно доложить генералу!

В его голосе я уловил вопрос и великодушно – в конце концов, это парни Мокрушина вычислили остальную четверку террористов – предложил:

– Доложи сам. Думаю, их осталось трое: сам Рубеи и с ним двое боевиков.

Мокрушин по своей рации связался с Угловым, а я отвел в прихожую Кулагина и спросил у него:

– Вспомните: как вы сюда приехали, где поставили машины, как вошли в вестибюль и кто и где в этот момент находился?

Майор отвечал быстро и без запинки. Сразу было видно, что ему уже не раз приходилось участвовать и руководить подобной проверкой. Действия своих подчиненных он помнил отлично. И я решил, что в том, что террористы ушли из мотеля, нет его вины. Даже знай Кулагин, что в гостинице скрываются террористы, он бы не смог снаружи оцепить весь мотель. У него просто не было столько людей.

Кулагин как раз начал рассказывать мне, как его бойцы обнаружили труп убитой девушки, когда в прихожую с горящими глазами ворвался Мокрушин и, перебив на полуслове милицейского майора, произнес:

– Эти снаряды попадают в цель и без ее подсветки лазерным лучом…

В двух словах пересказав Овчинникову свой разговор с генералом Угловым, майор Мокрушин объявил по рации общий сбор для своих сотрудников. Уже через минуту в гостиничный номер вошли трое молодых офицеров «Вымпела», одетых, как и их командир, в гражданскую одежду. Никого из них по имени Овчинников не знал, да и в лицо помнил только двоих.

– Как установлено, в этом мотеле проживали разыскиваемые нами террористы, – объявил Мокрушин своим подчиненным. – Сегодня в девять часов утра, во время проверки документов у постояльцев мотеля, они бежали из этого номера через окно.

Разговор происходил в прихожей. Тем не менее находившимся в комнате омоновцам и начальнику милицейского наряда было отлично слышно каждое произнесенное слово. При упоминании о проводившейся проверке документов майор Кулагин тяжело вздохнул и угрюмо нахмурился. Желая подбодрить милицейского майора, Овчинников отошел к нему и тихо произнес:

– Не казните себя. Это с каждым могло случиться.

Кулагин исподлобья мельком взглянул на Овчинникова, но ничего ему не ответил.

– Скрыться террористы могли только на машине, – продолжал между тем Мокрушин.

• Предыдущая
• 74/82
• Следующая