Коллектор - Москвин Максим - Страница 58
- Предыдущая
- 58/82
- Следующая
Я повернул регулятор хода, отключил иллюминацию на палубе, бросил контрольный взгляд на пустынный экран локатора и обратился с логичным вопросом к Корнегруцы:
— Кэп, а что это он к нам прицепился?
— Ты на предмет того, что у нас какой-то криминал там, или что-то вроде этого? Нет. Посмотри сам — ну что это за спецоперация, когда федерал в одиночку, без какой-либо поддержки, на явно угнанном катере пытается своей властью остановить коммерческое транспортное судно с ценным грузом и провести досмотр? Бред. Полагаю, он работает или на наших конкурентов, или на бандитов. Если бы мы разрешили ему тут руки распустить, то оказались бы в дрейфе с отключенной по ходу досмотра самим инспектором силовой установкой. А дальше прибывает бригада, захватывает судно, нас всех за борт, и кто-то получает ценный приз в виде нового транспорта и полных трюмов. Все логично. Можешь спать спокойно — с этим федералом без нас разберутся. Понятно?
Последнее слово капитан произнес с такой недвусмысленной интонацией, что мне осталось только быстро закивать головой в знак того, что объяснять больше ничего не надо, все предельно понятно, и если у меня и были еще какие-то вопросы, то я уже засунул их в свою собственную задницу, во избежание неприятностей.
Мои красноречивые жесты Корнегруцы понял правильно, удовлетворенно хмыкнул, и ушел к себе. Судно, растревоженное произошедшими посреди ночи событиями, постепенно вернулось к состоянию сонного оцепенения. Все успокоилось. Механик, просидевший все то время, которое экипаж ловил полицейского, на своем посту в машине, еще некоторое время донимал меня расспросами, но потом и он утих.
Те три дня, что прошли до захода в колонию нугенов, я стоял на вахтах, ел за двоих, спал, как убитый и отгонял от себя любые непрошенные мысли. Единственным разнообразием явилось короткое посещение пустующей кладовки, где сидел запертый на замок федеральный инспектор. Подгадав к моменту, когда его собрались кормить, я спустился на нижнюю палубу. В коридоре стояли еще двое любопытных членов экипажа, желающих взглянуть на пойманного. Стоящий на страже у каюты матрос беззлобно переругивался с зеваками, но при моем появлении они притихли. Наконец, появился повар с судками в руках, и матрос полез открывать металлическую дверь. Открыв ее, он отошел в сторону. Внутри тесной кладовки с понурым видом сидел полицейский, прикованный за ногу к петле, вкрученной в стенку. Я удивился — парню на вид было не более двадцати — двадцати двух лет. Он был моим ровесником, ровесником не моей ипостаси Клауса, но Клирика. Среднего роста, с темно русыми волосами и еще чуть детской округлостью лица. Невозможно было себе представить, что передо мной сидит тот человек, который несколько дней назад раскидал по сторонам кучу крепких матросиков и, в конце концов, чуть не выскользнул из их рук. Подготовке инспекторов явно уделяют большое внимание.
Выстрел капитана все-таки оставил след на полицейском — из-под разорванного на груди свитера виднелся огромный кровоподтек от удара пластиковым пыжом. Я слышал, что старпом, на всякий случай, чтобы не пленник неожиданно не отдал концы, проверил его на предмет внутренних повреждений — парень был в порядке, ни одного перелома. Сидящий на полу инспектор неожиданно поднял голову и посмотрел прямо на меня, после чего тихо, но с отчетливой злобной интонацией в голосе произнес:
— Ну, что уставился, урод? Тебе самому место в зоопарке. Отвали!
Я не нашелся, что ответить на такую реплику в свой адрес и молча ушел в каюту. Появление на горизонте этого неприятного типа меня серьезно озадачило. По всему выходило, что это настоящий федерал, ведущий себя довольно уверенно даже в такой, мягко говоря, нелегкой ситуации. Исходя из личного опыта общения со служителями закона, я знал, что служебное удостоверение и чувство, что за тобой стоит огромная машина спецслужб создает у них ложную иллюзию личной неуязвимости. И когда наступает их собственный конец, то они этого не понимают, до последнего момента угрожая собственным убийцам. Что-то подобное ощущалось и в сидящем под стражей. Но, с другой стороны, его действия я оценивал как вполне адекватные, если предположить, что парень работает в одиночку. Взять на испуг командный состав судна, остановить, попасть на борт. Если бы капитан, старпом и остальные не оказались завязшими по уши в нелегальном бизнесе «Восточной транспортной базы», то его план мог иметь реальные шансы на успех. Говорят же, что наглость — второе счастье.
Я сменил занятие, прекратив размышления и занявшись конкретным делом — тот спирт, что предназначался для пилотов, безвылазно и насухую сидящих в колонии нугенов, я перелил в отдельную емкость и аккуратно добавил в жидкость несколько капель препарата из ампулы, вложенной в мое специальное снаряжение. Сложное химическое соединение застревало в человеческом организме надолго, а когда пилоты перед вылетом вливали в себя боевой коктейль, то вступало с некоторыми его компонентами в реакцию. Результаты такой реакции действовали на летчика самым определенным образом.
Все получилось, как надо — Фазиль, один из двух пилотов, уже ждал на причале, когда катер с «Колхиды 3» только готовился пришвартоваться. Потирая руки в нетерпеливом жесте, он принял в свои объятия сосуд с драгоценной огненной водой, пожаловавшись, правда, на небольшой его размер. На это я ответил, что на обратном пути, как и всегда, привезу то, что останется — еще примерно столько же. Про деньги за спирт, отданный мной в прошлый раз, Фазиль даже не упомянул, что блестяще подтвердило слова капитана, сказанные в его адрес. Быстро попрощавшись, он ушел с пирса, на этот раз не пригласив меня на чашку чая. «Заварки им жалко, что ли?» — подумал я, мысленно представил, что ждет обоих пилотов в следующем вылете, невольно улыбнулся и вернулся на борт катера. Штурмовик с обделавшимся по самые уши экипажем — это уже не грозная боевая машина, а летающий сортир. А сортир не страшен тому, кто собирается залезть в задницу глубиной два километра.
На этот раз в районе выгрузки погодная карта обещала вполне нормальную обстановку, все в допустимых пределах, как будто океан набирался сил перед зимним ненастьем. Корнегруцы все же попытался создать хоть какую-то видимость опасения и тревоги, вертя распечатку планшета района и прогностических графиков так и этак, но потом и он расслабился — принял со старпомом по пятьсот грамм на грудь. Нугены сутки на пролет пытались прорваться к кэпу, но я, как бы в счет очередных щедрых обещаний Корнегруцы, преграждал им доступ к телу, одновременно отстаивая за него со старпомом и за себя ходовые вахты. За двадцать часов до прихода в нужные координаты капитан, наконец, ожил и даже сменил меня на мостике, за что я ему был очень благодарен. Кэп мутным взором окинул меня и спросил:
— А что это у тебя такой бодрый вид, а? Может, еще пару вахт отстоишь, я тебе все зачту?
— У меня от недосыпа скоро галлюцинации начнутся. Разрешите идти?
— Ладно, вали, — Корнегруцы недовольно махнул рукой и пробормотал что-то невнятное себе под нос.
— Вас тут нугены пытались достать, Доринко или Плориз — один из них, я их пока не различаю.
Капитан в похмельном отчаянии охватил руками голову и застыл в такой позе. Я ушел из рубки.
Старый пропойца сделал справедливое замечание по поводу моего цветущего вида. Бодрое, несмотря на усталость, настроение мне обеспечила одна небольшая деталь, которую я, к своему собственному удивлению, заметил только недавно. Наверное, я начинал тупеть от морского быта. На столе в каюте мертвецки пьяного капитана, куда пришлось несколько раз заглянуть, в попытках его растолкать, я увидел небрежно валяющееся среди разных бумаг удостоверение инспектора. И решил с ним ознакомиться.
Да, это была не подделка. Раньше я видел такие документы, настоящие, и, если мне не изменяла память, выглядели они точно так же. Если подделка, то высшего качества. При сжатии верхнего правого угла на всей поверхности удостоверения проявлялась фотография сотрудника. Неплохо. Когда же я внимательно вчитался в напечатанный текст, то как будто пелена спала с глаз — имя этого федерального инспектора, попавшего неизвестно с какой целью на борт того самого судна, где глубоко законспирированный агент Адвентистов, то есть я, Клирик, уже месяц проводил операцию по проникновению на подводную станцию — имя этого жесткого парня, от которого пули, пусть и пластиковые отскакивают, звучало так: Клим Стоянов. К-Л-И-м! Такого рода случайностей в природе не существует. Тот самый контакт, на помощь которого я имел право рассчитывать при непосредственном начале операции! И контакт этот в настоящий момент сидел под охраной взаперти, прикованный к переборке. Отлично помогли, нечего сказать. Все, как обычно — оперативное руководство Адвентистов своим привычкам не изменяет. Тут тебе в помощь человечек — помоги ему. Проблем с освобождением этого самого Стоянова не существовало. Матрос на страже — короткий тычок в шею, дверь в кладовую — замок проворачивается любым подходящим штырем, цепь на ноге — есть отмычка. А вот имеет ли смысл все это делать? Пока я так не считал. Следовало подождать до начала событий и сделать некоторые приготовления заранее, на случай, если возникнет в этом помощнике нужда. До тех же пор он отлично мог скоротать время на цепи в пустой кладовке.
- Предыдущая
- 58/82
- Следующая
